- На вид - обычные мальчишки. Извини Хена, наверное, ты прав, но… Короче, я пойду, прослежу за погрузкой раненых. Они хреново выглядят, если честно.
Слегка хлопнув старлея по плечу, она идет к флаеру. Зиппо щелкает своей сувенирной зажигалкой (за которое и получил прозвище), прикуривает и провожает Дилли взглядом.
- Знаешь, старлей, что она мне сказала после прошлого рейса? Она сказала: а вдруг все напрасно? Вдруг, все так устроено, что это дерьмо будет здесь еще сто, или триста лет?
- Я думаю, что не напрасно, - говорит Хена, - Просто раньше никто за это не брался по-серьезному. Начинали – и бросали на пол-пути. А надо делать – так делать.
- Да уж… - говорит Зиппо, - ты сделал – так сделал. Как вся эта толпа здесь оказалась?
- А им больше негде было оказаться. Полковник Нгакве со своими фермерами перекрыл все дороги на восток, а Нитро и Джабба взорвали ту плотину, которую еще англичане строили, в XIX веке. Так что здесь временно сделался полуостров, а точнее – мешок.
- А мы-то гадали, зачем везем им такую хренову гору тетранитроглиокса. Вот, значит, зачем… Кстати, мы тебе, кроме тушенки и боеприпасов, еще триста аптечек привезли.
- Это вы молодцы, - радуется Хена, - На самом деле, молодцы. А как там на Умбаса?
- Спокойно, - отвечает Зиппо, - Жирная сволочь из security, за штуку баксов в неделю, пишет в Мапуто отчеты, что мы, типа, австралийские экологи. Добавки не просит. Или ему хватает, или боится, сука, что мы его сдадим его же собственному начальству.
Старлей понимающе кивает.
- За предательство черной африканской родины, начальство его порубит на котлеты. О! Про котлеты. Слышал, какая мечта у Джаббы с Нитро?
- Бабахнуть еще какой-нибудь памятник архитектуры?
- Мимо. Они хотят купить таверну с отелем. Не «Хилтон», конечно, а так, для сельской местности. И обязательно с баром-ретро. Как в старых вестернах.
- Хорошая тема, - авторитетно соглашается Зиппо, - А Дилли хочет купить траулер. Не совсем «микро», а чуть посерьезнее, метров 25. И чтоб весь в автоматике.
- А ты? – спрашивает Хена, - Тоже присмотрел какой-нибудь бизнес?
- Нет, я вернусь в патруль. Я - коп по жизни. Гены так легли. Я в Африке не из-за денег, а за кампанию с Дилли. Не оставлять же ее без напарника. Ну, и деньги пригодятся. Куплю что-нибудь. Дом с фермой, например. Может, семью заведу… А ты, старлей?
- У меня тоже гены. Я, наверное, как папа. Повоюю, пока молодой, и пойду преподавать в колледж. Если не убьют, конечно. А если убьют – буду лежать убитый, это понятно.
Возвращается Дилли, она совершенно спокойна, но здорово огорчена.
- Один твой парень, который с дыркой над ухом, умер при погрузке. Такие дела.
- Не повезло ему, - говорит Хена, - А как остальные?
- Остальных, скорее всего, довезем… Зиппо, бросай уже сигарету. Полетели.
Хлопки по плечам, ободряющие слова, дежурные шутки на удачу. «Little-Beetle» почти бесшумно взлетает. До рассвета ему надо пересечь континентальный участок маршрута.
«Хорошие ребята Зиппо и Дилли, - думает старлей, - Закончится эта херня – притащу их на Номовау. Это вам не какой-нибудь Бора-Бора, это – природа. К примеру, подводная охота. Тунец ходит – полтора центнера, а не заморыши, как в Центральном Фиджи. И летать будем днем, как люди. О! Полетим на рифы Минервы. Двадцатка против хвоста селедки, что они там не были… Joder! Как я соскучился по самому обычному морю».
Хена успевает поспать еще час, а потом его будит командир 2-й роты. Надо же – ни свет, ни заря заявился полковник Нгакве. Или уже президент Нгакве? Кумбва взят четыре дня назад, генерал-президент Ватото куда-то удрал, и никакой публичной власти, кроме Нгакве, в Мпулу теперь не существует… Ладно, будем считать, что этот дядька пока остается просто полковником. Тем более, он ходит в простом полковничьем мундире.
Старлей-инструктор и полковник-президент трижды обнялись, как здесь принято, чтобы все видели. Батальон народной мотопехоты и приехавшие с Нгакве четыре батальона фермеров-ополченцев, бурно выражают свой восторг. Публика тут эмоциональная, любит пошуметь, а тут такой повод – победа! На юге еще остались оккупационные корпуса из соседних Самбаи и Везиленда, но сейчас никому об этом думать не хочется. Все слушают экспромт-выступление полковника Нгакве. С риторикой у него проблемы, зато имеется неисчерпаемый запас грубоватых фермерских шуток. Публику это заводит. В финале все хором поют новый гимн страны – не в лад, но так громко, что даже гиены, стервятники и пятнистые дикие собаки на время отрываются от пиршества и сражений за лучший кусок. Потом все успокаиваются, бойцы идут отдыхать, а старлей и полковник начинают пить пиво (трофейный «Holsten», сотню ящиков которого бросил удравший генерал Ватото).
За первой парой банок, Нгакве выражает вполне искреннее восхищение воинскому дару молодого старлея. Шутка ли: с отрядом в две сотни бойцов, которые еще недавно были просто фермерами, истребить за один день почти четыре тысячи вражеских солдат! Хена отвечает немногословно. Это просто тактика. Контингент противника оказался в самой неудачной из возможных позиций: зажатый между склонами холмов и водной преградой, на размеченной по квадратам и планомерно простреливаемой из минометов территории. Будь у противника обученные бойцы - они сумели бы рассредоточиться и организовать сопротивление малыми мобильными группами, а эти - сбились в кучу под минометным огнем, пока их лидеры-недоучки пытались понять, что происходит. Так и не поняв, они бросили своих людей толпой на штурм самого широкого склона, под кинжальный огонь шестиствольных скорострельных «трещеток». Потом сделали попытку, опять же, толпой прорваться назад по грунтовке. Потом собрали остатки людей в колонны, и хотели уйти по низинам между холмами. А после этого им уже некого было собирать для очередной глупости, и они попросту бросили остатки своих «армий» на произвол судьбы. А судьба – вот она. Птицы-падальшики со всей округи так обожрались, что и взлететь не могут… Когда Хена допивает первую банку, а полковник - третью, речь заходит, наконец, о деле. Нгакве вынимает из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. «Тебе письмо от капитана Алонсо. Я видел его в Кумбва, перед отъездом». Старлей разворачивает листок и читает.
«Hola! Не буду размазывать извинения на пол-листа. Тема: у меня убило штаб-сержанта. Ты его видел - парнишка с Рангироа, который всегда спичку жевал. Я общался сначала с его мамой, потом – с женой. Ну, как им объяснить, что на войне есть пули, которые летят ниже каски, но выше броника? Остальное время катался с патрулями, ловил шантрапу и ставил к стенке – пока у меня еще кого-нибудь не убили. Другая тема: в 4 утра сообщили про какую-то иностранную миссию - то ли гуманитарную, то ли религиозную. Нгакве без кого-то из наших с ними говорить не хочет, а я сейчас херовый дипломат. Тебе там дел на два часа. Это рядом с тобой, в Макасо. Приехал – вправил мозги – уехал. Удачи».
- Как будто я не херовый дипломат, - ворчит Хена.
- Дипломатия - херня, - охотно соглашается полковник (понявший только часть фразы на лингво-франко), - пошлем полувзвод, пусть зачистят шпаков. А спишем на этих.
На «этих» (в смысле – на убитых солдат трех героиновых армий), сегодня можно списать любое свинство – тут полковник был прав. Надо ли использовать эту возможность для убийства безоружных людей, которые оказались источником беспокойства? Хена считал, что не надо. Нгакве – наоборот, что надо. Нгакве не жесток, а просто предусмотрителен.
- Понимаешь, - объяснял он, - эти шпаки могут быть кем угодно. Они тут чужие, и кто знает, что у них на уме? Генерал Ватото их не трогал – почему? Я тебе скажу. Потому, что они чем-то были ему выгодны. Может, они шпионили для него. И сейчас шпионят.
- Это надо проверить, - согласился Хена, - Но если ты прикажешь просто убить их, то никогда не узнаешь, чем они занимались.
- У меня нет времени на допрос подозрительных людей в каждой деревне, - возразил Нгакве, - В Мпондо, я конечно, их допросил бы. Я сейчас все равно туда еду. А Макасо – это маленькая деревня, всего двести дворов.
- Давай я их допрошу, - предлагает Хена, - Бойцам надо отдыхать два дня после такого боестолкновения. Макасо для этой цели подходит. Там можно разместить батальон.
Полковник пожимает плечами.
- Допрашивай, если тебе не лень… А одного дня твоим солдатам не хватит? Ты сам мне говорил: надо всегда развивать успех. Мы должны атаковать на юге.
Старлей качает головой.
- Если бы мы не уничтожили эти три армии, а только оттеснили, то я бы не остановился. Но мы их уничтожили. А бросить усталых бойцов против свежего противника - это риск. Лучше дать людям еще день отдыха и использовать его для подготовки кампании против корпусов Сомбаи и Везиленда.
