— То дерьмо, которое я натворил? — Я смеюсь. — Ты понятия не имеешь, что она сделала.
— У меня больше идей, чем у тебя, поверь мне.
— Что это значит?
— Просто поговори с ней. Выслушай ее версию событий.
— Мне не нужно выслушивать ее версию. Я видел это своими собственными глазами. Она не та женщина, за которую я ее принимал.
— Нет, тупица. Она та женщина, за которую ты ее принимал, и это пугает тебя до чертиков, поэтому ты обманул себя, заставив поверить, что она такая женщина, какой она себя считает.
Я моргаю и пытаюсь понять, что, черт возьми, он только что сказал.
— Если ты не поговоришь с ней, то проживешь остаток своей жизни, сожалея о том, что у тебя могло бы быть.
— Даже если бы я хотел поговорить с ней, чего я не желаю, не думаю, что она будет говорить со мной.
— Наверное, ты прав. Я собираюсь отпустить тебя. Развлекайся, проживая остаток своих дней в собственной могиле, идиот.
Телефон отключается.
Я смотрю на него, затем вешаю трубку и пытаюсь понять, что именно сказал Джес.
Она такая женщина, какой я ее считаю, и это пугает меня до чертиков, поэтому обманул себя, заставив поверить, что она такая женщина, какой она себя считает.
Беру свой мобильный телефон, открываю контакт Эшли, и мой большой палец зависает над кнопкой вызова.
Скучает ли часть меня по ней? Да.
Жизнь слишком тихая, слишком черно-белая без нее? Да.
Легче ли жить без нее? Да.
Я кладу телефон и возвращаюсь к своей проповеди.
ЭШЛИ
— Черт, сегодняшний вечер был безумным. — Билли, один из вышибал в «Клаб Краш», сидит рядом со мной в баре, пока я убираю свой ящик и считаю чаевые. — Восемь поддельных удостоверений личности, три драки. — Он качает головой. — Влияние полной луны?
Я складываю последние пару купюр и кладу наличные в инкассаторскую сумку.
— Нет, но это выпускной уик-энд.
Билли — приличный парень. Днем он работает личным тренером, а ночью подрабатывает здесь в несколько смен. Его тело выглядит так, словно его вырезал сам Да Винчи, но это не лучшее качество Билли. Он действительно хороший человек. Глядя на него сейчас, на его грязно-светлые волосы, ярко-голубые глаза, ямочку на щеке, удивительно, что я никогда не преследовала его.
Слишком чистенький. Я западаю только на грязных парней.
— Что не так? — спрашивает он. — Выглядишь так, будто кто-то только что украл твое единственное печенье.
Понимаете, что я имею в виду? Слишком милый. Вот почему я бы никогда не позволила себе влюбиться в него. За последние несколько дней после того, как меня уволил Бен, я провела много самоанализа, чтобы понять, где что-то пошло не так, и кое-что поняла о себе. Я сплю только с мужчинами, которые не привязываются. Славные парни? Из тех, кто, возможно, ищет отношений, как вот этот Билли? Эти мужчины не попадают на мой радар.
Бен Лэнгли был единственным исключением.
Не знаю, почему позволила событиям зайти так далеко, как они зашли. Я была довольна тем, что сохранила свою влюбленность на всю оставшуюся жизнь, наблюдая за ним и оценивая его на расстоянии. Если быть честной с самой собой, я, возможно, позволила событиям зайти дальше, потому что знала, что он все еще любит Мэгги. Знала, что независимо от того, сколько у нас было свиданий или поцелуев, он никогда не позволит, чтобы все зашло слишком далеко. Поэтому позволила себе увлечься идеей быть с ним. Моя ошибка. Бен относится к тому типу мужчин, к которым такая женщина, как я, может быстро пристраститься. И я это сделала. Вот почему не сопротивлялась, когда он выгнал меня и уволил. Он поступил правильно.
Я должна была знать лучше, чем связываться со своим пастором, потому что теперь потеряла не только Бена, но и свою церковь. И Эллиот. Эта маленькая коротышка была чертовски крутой. Теперь единственные люди, которые есть у меня в жизни — это Сторми и гребаный Энтони.
— Я в порядке, — отвечаю Билли. — Долгая ночь. Я готова убраться отсюда. — Собираю свои вещи. — Работаешь завтра?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У него на лице появляется милая улыбка, как будто парень польщен тем, что я спрашиваю. О, нет, Билли, не пойми меня неправильно. Я покончила с хорошими людьми. Усвоила свой урок.
— Да. — Он встает рядом со мной. Его рост, по меньшей мере, шесть футов три дюйма, а телосложение как у амбала. — Может быть, завтра вечером после работы мы могли бы выпить или перекусить?
Я вздыхаю и смотрю на свои ноги.
— Черт.
Он хихикает.
— Или нет.
Я смотрю на него, и он явно чувствует себя неловко и немного смущается.
— Прости, дело не в тебе. Я совсем недавно рассталась кое с кем и собираюсь взять небольшой перерыв.
Парень потирает затылок.
— Понятно. Но, если ты передумаешь…
Никогда.
— Ты будешь первым, кто узнает. — Я сжимаю его массивное предплечье и ухожу.
Энтони стоит за стойкой, хмуро переводя взгляд с Билли на меня.
— Класс.
— Что, черт возьми, это должно означать? — Я должна уйти, но к черту его.
Энтони лапал меня всю ночь за стойкой бара, обращаясь со мной так, будто я его собственность. У меня руки чешутся надрать кому-нибудь задницу, а Энтони нажимает на все мои кнопки.
Он ухмыляется.
— Здесь работает хоть один парень, с которым ты не трахалась?
Волна нежелательных эмоций накапливается в моей груди и поднимается к горлу.
Он смеется, но я не могу его винить. Я бы, наверное, тоже посмеялась, даже отпустила какое-нибудь ехидное замечание о том, что остался один Билли, но не после Бена. Он увидел меня. Черт, не знаю, как тот это сделал, хотя не знал моего прошлого, знал только Эшли, стоящую перед ним. Бен доверил мне своего ребенка, пригласил меня на свидание. Его невинное прикосновение было более эротичным, чем мой самый дикий сексуальный опыт, но, в конце концов, мужчина увидел меня такой, какая я есть на самом деле. Недостаточно хорошей.
— Только те, кто слишком хороши для меня, — грустно говорю я и ловлю хмурый взгляд Энтони, когда прохожу мимо него.
Я в тумане усталости, когда бросаю выручку и документы, хватаю сумочку и машу охране, пока они смотрят, как я иду к своей машине. Забираюсь внутрь, достаю из сумки ключи и телефон и вижу, что у меня новое сообщение.
От Бена.
Мой пульс учащается. Я боюсь его открывать. Я все еще ранима, и одно неверное слово от Бена способно уничтожить меня. Сначала подумываю, что оставлю его непрочитанным, пока не вернусь домой, но я никогда не смогла бы сосредоточиться настолько, чтобы вести машину, поэтому, как срывая пластырь, я нажимаю на значок текста и читаю.
«Я должен перед тобой извиниться. Позвони мне, когда получишь это сообщение. Мне все равно насколько будет поздно».
Я никак не смогу справиться с разговором с Беном прямо сейчас, но знаю, что он увидит, что я прочитала сообщение, поэтому вместо того, чтобы позвонить, печатаю ответ.
«Никаких извинений. Ты поступил правильно».
Хочу попросить его передать Эллиот, что я скучаю по ней, но решаю, что лучше оставить его дочь в покое, и нажимаю «Отправить». Кладу телефон в подстаканник, завожу двигатель и еду домой. Я еще не выехала со стоянки, когда звонит телефон.
Дерьмо! Это Бен. И он знает, что телефон у меня под рукой, поэтому я не могу отправить его на голосовую почту.
В панике я отвечаю.
— Алло?
— Эш, привет. — У него усталый голос. Его голос тихий, как будто он либо только что проснулся, либо, возможно, не хочет будить Эллиот. — Ты дома?
— Нет, еду с работы.
— Как дела?
Я закатываю глаза. От него было гораздо легче отделаться, когда он вел себя как придурок, и даже тогда было трудно уйти.
— Ты не должен этого делать, хорошо? Я же сказала, что меня устраивает то, как обстоят дела между нами. — Не совсем, но… — Это к лучшему.
— Приезжай.
— Что? — Он что, сошел с ума? — Сейчас два часа ночи.
