сумел убить одного из них. Проломить лёд сумели сразу пятеро, и я в этот раз я решил не принимать их плевки на щит, а попробовать уклониться, и как только черви изготовились к плевку, я отпрянул в сторону по льду, сбивая им прицел. Теперь я решил не бить всех сразу, впустую расходуя драгоценную энергию, теперь я бил прицельно.
Огненный шар врезался в тонкую шкуру червя, мгновенно запекая его в собственном соку, так, что он даже не лопнул, а просто издох на том же месте, наполовину высунувшись из земли. Такой результат меня устраивал гораздо больше. Теперь из возможной добычи я стал для этих червей опасностью.
Замораживать землю снова я не стал, и черви спустя какое-то время вылезли точно в тех же местах, где и прежде. Возможно, они просто поменялись местами, но в любом случае, мне зато удалось поджарить следующую тварь, вновь уворачиваясь от их ядовитых плевков.
Земля вдруг захрустела прямо у меня под ногами, и я отпрыгнул прочь, поливая огнём то место, где только что стоял, и не зря. Оттуда выскочил ещё один червь толщиной сравнимый с двухсотлетним дубом, сразу же получая огнём по своей слепой зубастой морде.
Я вдруг понял, чем на самом деле является местный чернозём, и почему портал наполовину погружён в землю. Это не чернозём и не грязь, это просто дерьмо этих червей, которые ползали тут, разрыхляя и поглощая обычную землю.
Ещё одна заморозка. Лёд быстро таял, не только потому что здесь было жарко почти так же, как и под нашим солнцем, но и из-за разъедающей слизи этих самых червяков-переростков.
— Ну, твари, вылезайте, — пробормотал я, держа наготове заклинания.
На этот раз монстры выскочили одновременно с двух противоположных сторон, и плевки вновь пришлось принимать на щит, с досадой понимая, что энергия неизбежно утекает с каждым их попаданием. Зато под моё заклинание подставился ещё один червь, не успев юркнуть под землю.
Да уж. Не будь у меня магии, эти черви превратили бы меня в такой же перегной, растворив без всякого остатка. А с мечом или топором я даже не сумел бы добраться до них. Ну, может быть, успел бы зарубить одного или двух прежде, чем меня бы заплевали, повалили в грязь и начали жрать заживо. Нет-нет, магия — всё, что мне нужно. Вот где таится истинная сила.
Но мне всё же пришлось втянуть в себя немного местной энергии, чтобы не остаться безоружным в самый неожиданный момент. Она ощущалась максимально чуждой и враждебной, меня затошнило, а всё тело начало покалывать так, словно я отсидел его целиком. Пора с этими червями кончать.
Они вынырнули снова, и в этот раз я не стал отпрыгивать или ставить щит с помощью заклинания, я целиком положился на амулет, белая вспышка которого дала понять, что он сработал как надо. В этот же момент я ударил заклинаниями с двух рук, буквально испепеляя тварей там же, где они посмели показаться. Мне повезло, что их не оказалось ещё больше. Чувство тревоги ушло, я понял, что это были последние из здешних монстров.
Хотелось поскорее смыть с себя всю эту грязь, залезть в тёплую ванну и долго тереть себя жёсткой мочалкой, счищая мерзкую вонь этого логова. Но, к сожалению, пока я не доберусь до благословенной Лигурии и какого-нибудь постоялого двора, тёплая ванна мне не светит.
Глава 21
Столица встретила меня столбами жирного чёрного дыма, клубящегося над стенами. И чем ближе я подходил к северным воротам Лигурии, тем чаще мне попадались плетущиеся навстречу колонны беженцев, спешащих покинуть город со всем своим нажитым имуществом. Люди бежали прочь, бросая всё, будто от войны или нашествия монстров, но стоило мне лишь спросить одного из них, в чём дело, беженец рассмеялся мне в лицо.
— Не суйся в город, парень, вот увидишь! — мрачно предупредил он.
— А что это за дым? Эпидемия в городе? — спросил я.
— Эпидемия? Ха! Это жгут колдунов! — воскликнул беженец, и мы разошлись каждый в свою сторону.
Судя по тому, как поднимается дым, их жгут в печах, закидывая туда на огромной лопате целыми партиями. Я, на самом деле, нисколько не удивлён происходящему. Закономерное развитие церковной политики. И не просто так они начали всё именно с меня, чтобы я не мог помешать. Потому что именно я горой стоял за права магов.
В голове даже мелькнула смутная мысль, что моего нерадивого ученика просто использовали, посулив ему власть и силу, а на самом деле во главе заговора стоял кардинал Алонсо, но эту мысль нужно будет проверять отдельно. Всё равно никому из них пощады не будет. Вполне возможно, что Сола даже спалили на костре, опередив меня. Надеюсь, церковники не украли мою месть.
У северных, Триумфальных ворот Лигурии я с удивлением обнаружил заставу воинов Святой Церкви, останавливающих каждого, кто входил или выходил из города. Они проверяли всех с помощью амулетов, выискивая колдунов, чернокнижников и служителей Врага. Некоторых тут же отводили в сторону, для уточнения информации, и обычно после этого человек на дорогу не возвращался. Монахи безжалостно разлучали семьи, по первому подозрению отнимали детей у родителей, пользовались служебным положением, вымогая взятки и услуги.
Что-то мне подсказывало, что лучше не попадаться им на глаза. Я, конечно, выглядел сейчас как простой бродяга-мешочник, торгующий всякой мелочью по деревням, но мой мешок был туго набит монетами, и быть обвинённым в краже, колдовстве или ещё чем похуже я не хотел. Как и расставаться с тем, что я забрал у господина Миклоса. Мне эти деньги нужнее, чем воинам-монахам.
Я даже остановился на обочине, глядя на заставу и почёсывая затылок. Мне даже не пришлось отправлять Джага, чтобы понять — на других дорогах в столицу ситуация обстоит абсолютно так же. Город контролировался церковниками, которые перекрыли все въезды и выезды и теперь кошмарили жителей, выжигая «скверну», которая могла обнаружиться в любом из них. Даже в самих церковниках, но они были неприкосновенны.
А в столицу всё равно придётся как-то попадать. Не удивлюсь, если тут уже схемы контрабанды, «свои» люди в охране застав и все прочие атрибуты серого заработка на закрытых территориях. Я развернулся и пошёл к ближайшему из постоялых дворов.
Лигурию, как и другие крупные города, окружали пригороды, которые со временем становились частью городского пространства, когда очередной император приказывал обнести город новой стеной. Вот и сейчас за стенами столицы
