у предков – и всё! Это же рабский менталитет! У кого деньги, тот и барин!
– Будь мы в Москве, они бы с нами как с говном разговаривали… – заметил Саня, припоминая все свои стычки с ментами и театрально изображая плевок на пол, – боятся за свои жопы! Мало ли кто ты? Себе дороже! Все они крысы – борзые, только когда чувствуют свою силу и безнаказанность…
– Да это реально менталитет, – вставил Вано, – у нашего брата как ведь? У кого бабла больше, тот и прав. Вы не понимаете! Для местных владельцы коттеджей – пришельцы с другой планеты!
Вано знал, о чём говорит, потому что его родители и дед имели четыре квартиры в Москве, в одной из которых он жил, а три других они сдавали, а на эти деньги безбедно жили все вместе за городом, на отшибе одного из небольших подмосковных посёлков. Никто из них не работал и занимались они только тем, что бесконечно ремонтировали два дома (деда и их, стоящий по соседству на том же участке) и строили третий для Вано и его будущей семьи.
– Я знаю местных своих пацанов, они долго не могли меня принять – то жались предо мной, то стебали, типа я избалованный москвич, хотя мы все живём в семнадцати километрах от МКАД-а, они сами без пяти минут москвичи. Но у нас как – есть Москва и есть Россия за её пределами. Ну ещё города миллионники, наверное, я был в Самаре, в Ростове… Там цивильно, нормально. Более или менее. Но область… регионы… деревни – это мрак. Другая планета, мы для них пришельцы.
– Не зна-а-аю, – протянула Ася, – по-моему, пока такое вот будет в обществе…. Неравенство… Ничего у нас в стране нормально не будет. Я ничем не лучше тех, кто так же отмечает первомай в квартирах в посёлке за нашим забором. Что за бред? Да я сама живу в такой же панельке, как и все они!
– Да люди у нас такие, Ась! Понимаешь, всем по*уй кто прав, кто виноват, никто не будет разбираться. Окажись ты дочерью какой-то местной шишки, пацаны бы работу потеряли. А у них тоже дома семьи, которым тоже надо кушать, вот они и зассали. Просто велик шанс наткнуться, когда суёшься в коттеджный посёлок, – заключил Саня, и после этого разговор перетёк в другое русло, а потом и вовсе стал затухать. Кто-то пошёл спать, кто-то пил чай с плюшками на кухне, а кто-то расселся на большом в диване в каминном зале – смотреть кино.
На следующее, последнее праздничное утро все проснулись жутко уставшими от алкоголя. Пили чай, кофе, жарили шашлык во дворе у бани, нежились в саду под тёплым солнышком, ожидая последнюю ночь и набираясь сил.
–Лёш, а можно я на твоей машине покатаюсь? – тихо шепнула Марго на ушко Болоцкому, когда тот сложа руки под щекой, пускал слюну на белую кожу дивана в зале, вырубившись в районе трёх ночи, не в силах больше тусить.
– Да-а-а, – протянул Лёша сонно (видимо, не совсем понимая, что делает, или не осознавая возможных последствий).
– Лёш, ну? Ключи-то дай! – недовольно проворчала она в ответ, на что Болоцкий пробурчал, что ключи в куртке, и, повернувшись на другой бок, захрапел. Марго чмокнула его в щёку и с пьяным хихиканьем пошла рыться в карманах.
– Ты водить-то умеешь, Рит? – беспечно спросила Аська, заваливаясь задницей вперёд на пассажирское сиденье.
В одной подмышке у неё был зажат двухлитровый пакет сока, в этой же руке без трети полная бутылка водки, в другой руке она держала зажжённую сигарету и телефон.
– Умею, конечно! Говно вопрос! – манерно ответила Ритка.
– Ага, только прав у тебя нет! – ещё больше веселилась Ася.
– Да ладно, мы тут покатаемся, между участков! – махнула в ответ рукой подруга, борзо выезжая задом за ворота Асиного участка.
А потом, так же задом до перпендикулярной улицы, от которой зубчиками расчёски отходили параллельные друг другу дорожки, по обеим сторонам которых гнездились разномастные загородные дома: от небольших стильных шале европейского типа, с низенькими изгородями и аккуратными садиками, до огромных трёхэтажных коттеджей с пристройками, гаражами размером с ещё один дом, камерами наблюдения, охраной и забором под два метра, из-за которого и неба-то видно не будет.
Дорожек этих им оказалась мало.
– Давай за участки, а? Там по дороге проедемся туда-сюда? – предложила Рита.
Ася кивнула, прямо из горла хлебнула водки и запила её соком (сок сильно выплеснулся из картонной коробки, заляпав её платье).
– Мне тоже дай! – протянула руку Марго.
– Слышь, ты совсем дура, что ли? Ты и так бухая за рулём!
– Да ну, перестань! Тут нет никого, мы так просто, туда-сюда.
– Ну смотри! Точно? – удостоверилась Ася, будто последующий Ритин кивок мог что-то гарантировать.
Но и этого оказалось недостаточно. Осмелев, девки решили: «Ну ладно, нет никого вроде на улицах, давай по посёлку!» Ася ещё как-то сомневалась, но Ритка успокоила: «Да пофиг, кто нас остановит-то в вашей глуши?» И то верно. Учитывая, что пили они уже второй день, градус как-то не чувствовался, просто было очень весело и свободно на душе. Не существовало никаких причин и последствий, не было ни совести, ни страха, сковывающих любого трезвого человека. Так они гоняли по тёмным, безлюдным, разбитым улицам с метровыми ямами, колдобинами, какими-то кирпичами, досками прямо на дороге.
Москва никогда не спит. Не спят и инспекторы дорожной полиции. На дорогах всегда есть машины, во дворах всегда есть люди. Здесь же царила мёртвая тишина и кромешная тьма, освещаемая редкими тусклыми фонарями. Не считая убитых дорог, посёлок и правда был весьма похож на их родной спальный район, но в ту ночь его улицы были для девок лишь площадкой для безудержного веселья, казавшегося им совершенно невинным…
От нереальности происходящего, сотканной их пьяным ощущением этой ночи, они вконец осмелели и выехали на загородное шоссе, на котором машины, не чаще чем раз в пять-десять минут вылетали откуда ни возьмись встречным светом, сопровождаемым протяжным гудком, и через секунду растворялись где-то позади (в прошлом, которое тут же вылетало из их пьяного сознания).
Проехав туда-сюда пару раз, девки решили махнуть до водохранилища, на котором мы были в первую ночь, а это примерно километров пятнадцать от посёлка и обратно, по довольно разбитой трассе. Адреналин бил по отключённым мозгам. Стёкла в машине были опущены, радио разрывало салон изнутри битами свежих танцевальных хитов, которым девочки больше подвывали, чем подпевали, периодически переходя на визг на особо крутых поворотах. Перед каждым лежачим полицейским Марго давила на газ так, что машина подлетала в воздух и с дребезжащим грохотом плюхалась на металлическое брюхо. Если в сторону озера ехали ещё засветло,
