Пляски с губной гармошкой! Кода! Несколько прощальных фраз. Амба! Я всё сказал! Аста ла виста! Меня больше нет. Но мы обязательно встретимся. Хотя, не исключено, что в другой жизни.
ГЛАВА 18
– Охо-хо! Вот идёт звёзда мудаков с деформированным сознанием! – заплясал Палыч в момент моего появления на "точке".
– Да, старичок, оттянул ты вчера народец в полный рост, – покачал головой Паша, – что это тебя так протащило?
– Ничего. Просто решил немного оттопыриться. Не стоит внимания.
– Нас вчера за тобой драйвануло до красной метки. В кайф.
– Ну-ну! Чё сегодня делаем?
– Новьё. Старую программу гонять нет смысла.
– Тогда поехали. У кого чего есть?
Было у всех. И опять началась тягомотина. Мы мурыжили куски гармоний, обрывки задуманных текстов, пытались импровизировать. И всё в ноль. Бесполезно. Мы чувствовали, что это никого не прёт.
Противостояние опять висело в воздухе и смердело громко и отвратительно. У меня временами появлялось такое впечатление, что все эти годы мы двигались не в одну сторону, а в противоположные.
Курва мать! Как же так? Ведь всё это время мы варились в одном баняке, жрали одно дерьмо, набивали одни и те же шишки. Почему же по концовке мы сделали разные выводы?
Доска моя кончается, сейчас я упаду… Упаду. Потому что, на одном конце доски – я, а на другом – они. И понятия "мы", похоже, не существует.
– Чем тебе не нравится эта тема?
– Всем.
– Это же готовый хит!
– Возможно! Но эту прекрасную песню ещё до нас написал и спел
Лени Кравитц.
– Ничего подобного! Ну, похоже немного. Ну и что? Всё написано до нас.
– Браво! Прогресс налицо! Стоило надрываться все эти годы, чтобы в конце заняться тривиальным плагиатом.
– В рок-музыке нет понятия плагиата.
И так – до бесконечности. Я – их, они – меня. Мои заточки критиковались с противоположной стороны:
– Оно, конечно, интересно… Только не поймёт никто. Заумь сплошная.
– Угу! Выгоднее штамповать до тошноты знакомые мелодийки.
– Не иронизируй. Сейчас важно решить, куда двигаться дальше.
– Пойми, нужно брать во внимание фонетику. Если мы поём по-украински, значит, музыку нужно делать, исходя из этого, а не драть заготовки с "фирмы".
– Коломыйки, что ли, играть?
– Пошёл ты в жопу!
Плохо! Плохо! Всё плохо! Сука, что же делать! Я устал! Устал биться головой в стену! Устал объяснять очевидные вещи! Меня никто не старается понять. Всем пофиг. Даже не пофиг, а похуй!
– Чуваки! Мы же всегда пытались делать что-то своё. Хорошо ли, плохо ли, но у нас получалось. Вчера же всё было замечательно! У нас только начинается нормальная раскрутка. Зачем же херить всё и бросаться в дешёвку?
– Это не дешёвка. Нельзя всю жизнь изобретать велосипед. Детство заканчивается, начинается жизнь. Разуй глаза и оглянись вокруг.
– Спасибо за совет. Но, я не вижу причин бросаться в банал. Да, нужно что-то менять. Но не в худшую же сторону!
– Идиот! Ты что, не понимаешь, что народ стремается непонятного.
Люди хотят, чтобы музон был проще, понятней. Они не хотят напрягаться.
– Так вы собрались для доярок играть?
– И для доярок тоже.
Пиздец! Приплыли! Элитная музыка, твою мать! Что же всё-таки случилось? Не могу понять. Вроде бы не дурак, вроде бы и соображаю, а здесь чего-то не пойму. Такое впечатление, будто у каждого в рукаве запасной козырь, а я, кретин, в открытую стараюсь.
– Это вы со своими параллельными проектами ёбнулись! С Таньками и
Владиками своими! Так если вы обратили внимание, народ не особо прётся от вашего с Танькой проекта! Скудненько!
– Ты ошибаешься. Здесь не об этом речь.
– Об этом, именно об этом. Да, сейчас вся тусня двинулась на параллельных проектах. Но не в ущерб же основному! Это же всё вопрос понтов и новизны. А есть же ещё и работа!
– Дело в другом! Пипл прётся от простенького и модненького. И ему лепят такую херню, что слушать противно! Неужели мы не сможем сваять что-нибудь в таком роде, только поприличней?
– "Что-нибудь в таком роде" – это значит драть с кого-либо. А это
– говно! Я на это не подписываюсь.
Таким макаром мы пререкались долго и нудно. Тем более, что этот разговор был логическим продолжением многих других. Мы не понимали друг друга. Мы даже не ссорились. На это не хватало драйва и желания. Мы вяло перебрасывались словами и не могли придти к общему знаменателю. Тогда-то решил, что пора мне тоже заиметь в рукаве припрятанный козырь. И идти ва-банк.
– Чуваки! Раз такое дело, раз мы не можем толком договориться между собой, я предлагаю на какое-то время разойтись. Пусть каждый реализует свои собственные планы, свои задумки. Пусть каждый определится с приоритетами. А позже, когда мы будем знать, что нам делать, мы, возможно, соберёмся опять. Если это будет кому-нибудь нужно.
Вот он, мой козырь!
Я обвёл глазами всех присутствующих. Никто не произнёс ни слова.
Я физически слышал что-то, что носилось в воздухе. Но не мог определить, что именно. Пауза затягивалась. Они переглядывались, и никто не произносил ни слова. Наконец, Паша высказался:
– Раз ты ставишь вопрос в таком ключе – это твоё право. Отнимать у тебя право на свои проекты никто не собирается. Пробуй. Пока разойдёмся, а там будет видно.
Щёлк! Что мы имеем? Пиздец и полные карманы смура.
– Тогда имеет смысл объявить о распаде группы?
– Погоди, не спеши. Торопиться не следует. Чем думаешь заняться?
– Да так, есть одна идейка. Что-то вроде сольного проекта… А вы?
– А мы повертим пока Таньку и Владика. А там видно будет…
Ку-ку! Мы строили, строили, и, наконец, построили! Спокойно, без соплей!
– Ну, бывайте! Удачи вам.
– Тебе того же. Созвонимся!
Как я устал! Теперь отдохну всласть! Оботдыхаюсь, курва мать!
Вот идёт человек, который только что зачеркнул несколько лет своей жизни! Как смешно! Да, правильно кто-то сказал: "Приходит время, когда нужно либо срать, либо освободить сральню"…
А вас, чувачки, никто не станет напрягать по поводу никому не нужных "экспирьянсов". Правильно, всё уже написано до нас, а в роке своё понятие плагиата. Я не мог не видеть, что у их идеи больше шансов на успех, но какая-то сволочь внутри меня не захотела играть по правилам. По концовке я потерял результат нескольких лет беспробудной паханины ради сомнительного права творить то, что я сам себе пока что слабо представлял. Но я знал точно – "Клана" больше не будет. Почему я мог потратить кучу сил и времени на то, чтобы
"найти" каждого из них, ждать, пока они "врастут" в музыку, ощутят себя музыкантами, перестанут тонуть в трёх аккордах? И почему они отказали мне в своём времени и в своей помощи, когда я нуждался в этом? Я заблудился в поисках СВОЕЙ музыки именно потому, что искал её один. А они смеялись мне в спину и просто ждали, когда я перестану изобретать велосипед. Я не перестал – я ушёл изобретать его в одиночку. Им легче – они знают чего хотят. А мне предстоит в этом болоте барахтаться самому. Закончилась тусовка друзей. Начался бизнес. И здесь нам не по пути.
ИЗ БОЛЕЕ ПОЗДНИХ ИНТЕРВЬЮ
… Мы сделали всё, что могли сделать в этом составе. Мы не чувствовали прежней связки. Андрей охладел к музыке, его перестало это интересовать. В конце концов, он ушёл из группы. Поскольку "Клан
Тишины" был его детищем, абсолютно логично, что в своём прежнем виде он перестал существовать. Теперь будет другая музыка, другие идеи.
Думаем, что наш новый материал будет более коммерческим и менее заумным. Хотя наотрез отказываться от "элитности" мы не собираемся.
… Я не мог больше работать в "Клане Тишины". В тот момент, когда началась серьёзная работа, всплыли "подводные камни", о которых никто не подозревал. Оказалось, что у нас кардинально разные взгляды на схему "раскрутки" группы. Я не считаю возможным в угоду коммерческим интересам жертвовать качеством музыкального материала, предлагаемого публике. Мои же коллеги готовы жертвовать
"творчеством" до момента обретения группой стабильного статуса на музыкальном рынке. Мы не нашли компромисса, и я был вынужден покинуть группу, поскольку не считаю возможным профанировать.
Возможно, в дальнейшем я буду более лояльно относиться к
"коммерциализации", но в данный момент я к этому не готов. Можете считать это недальновидностью или юношеским максимализмом. Я же называю это честностью.
ПЕРИОД ПОЛУРАСПАДА
Одиночество – изнанка свободы.
C. ЛУКЬЯНЕНКО "ЛАБИРИНТ ОТРАЖЕНИЙ"ГЛАВА 1
This is the end
Beautiful frend,
This is the end
My only frend,
The end.1
Это конец, браток, окончательный и бесповоротный. Крах инженера
Гарина! Ты мчался, как подстреленный, ты выжимал из себя все соки, ты убил уйму времени! И каков результат? Ты лежишь на полу в своей квартире, пьяный и никому не нужный, там, в углу, склад пустых бутылок, шторы задёрнуты, и ты никого не хочешь видеть. Ты наблюдаешь за тенями от вращающегося светильника на потолке, и в девятисотый раз слушаешь, как мёртвый торчок2 Моррисон поёт тебе про
