— О, монсеньор, для меня великая честь принимать вас в своем скромном жилище. Чем я заслужила эту милость, сударь?
Он оказался рядом со мной так быстро, что я не успела даже моргнуть.
— Сударыня! Это для меня честь присутствовать в вашем доме, вдыхать аромат ваших духов, касаться краешка вашего платья. Вы божественны! Я поражен! И вот у ваших ног, моя богиня, смиренно прошу милости!
— Чего же вы хотите, сударь?
— Я?
— Да. Ведь вы не просто так появились здесь? Прошу вас, присаживайтесь, — указала ему на кресло, сама села в другое, — Я слушаю вас.
— Сударыня. С тех пор, как я увидел вас, мне нет покоя!
— Вот как?
— Да, несравненная богиня моей души! Ваши глаза — как молния в ночи мне озаряет путь, ваши уста — слаще малины в моем саду, ресницы ваши — как крылья бабочки!
— О, сударь, да вы поэт!
— Совсем немного, сударыня. Лишь только при вас мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Дайте мне вашу руку!
— Сударь, не слишком ли вы спешите? Там где рука, туда последует и сердце.
— Хорошо сказано, сударыня! Но, я только хотел доказать вам правдивость моих слов. Вы позволите? — не дожидаясь разрешения, Франсуа взял меня за руку и приложил к своей груди, где стук его сердца отбивал барабанную дробь.
"О, Господи! Что же мне делать с этим сеньором? Как спастись от его любви?", — я высвободила руку из горячих ладоней герцога.
Его глаза, казалось, прожигали душу насквозь. Он хотел обладать мною, я это видела по его взгляду и, боюсь, что мое спасение в виде графа, вряд ли успеет на помощь вовремя. Нужно было срочно охладить пыл герцога. Знать бы еще при этом — как?! Как?
— Орильи! — позвал принц своего лютниста, который ожидал у двери. Тот вошел и принялся распевать сладострастные рулады, аккомпанируя себе в такт инструментом. Следом за ним влилась в гостиную барышня, с которой я тоже была заочно знакома — Габриэль.
Комната на глазах уменьшилась в размере, с трудом вмещая в себя моих посетителей. Голова шла кругом от пения, стрекотни ярко раскрашенной дамочки, и воздыханий герцога. Мне казалось, что я схожу с ума. Помощи, все еще не было.
Наверное, герцог хотел смутить меня окончательно. Он вдруг в присутствии своих людей подошел, облокотился о мое кресло и горячо зашептал в самое ухо, заставляя краснеть от его слов:
— Катрин, я с ума схожу от близости к вам, я умираю от желания, только вы можете утолить мою жажду. Я прошу вас! Умоляю…
Я вскинулась, одарила герцога презрительным взглядом и направилась к двери, но путь преградил Орильи, встав между мной и моим спасением.
— Куда же вы, сударыня? — подошла ко мне Габриэль, притворно улыбаясь. — Неужели вы оставляете нас? Но…это было бы верхом неучтивости с вашей стороны… И я надеюсь, что ошибаюсь на ваш счёт, милая Катрин.
— Конечно, сударыня, вам это показалось. Я только хотела дать некоторые распоряжения моим слугам, поскольку из-за господина Орильи, они вряд ли смогут меня расслышать…
Обернувшись к остальным гостям, добавила:
— Не стоит беспокоиться, господа, чувствуйте себя, как дома, — и только хотела выскользнуть за дверь, как была поймана герцогом за руку.
— Ну, куда же? Куда же вы все время от меня убегаете, божественная Катрин? — он притянул меня к себе и развернул так, что незаметно скрыться мне бы уже не удалось при всем желании.
Габриэль, как будто бы не замечала чрезмерно настойчивых ухаживаний герцога, они вместе с лютнистом отошли вглубь комнаты. Орильи громко пел, дамочка наигранно смеялась, а я оказалась в жестких тисках моего мучителя. Его лицо и губы были так близко, а руки герцога скользили по моей спине, искали застежки на платье.
"Ну, что же, господин Франсуа, вы переходите все границы и будь я барышней вашего круга — изнеженной и доступной, может, и стерпела бы ласки такого "благородного" сеньора. Но не на ту напали!" — я резко наступила герцогу на ногу и вдавила каблук туфельки ему в сапог с такой силой, что он вскрикнул и ослабил хватку. Уличив момент, вырвалась из его объятий.
— Простите, сударь, я такая неловкая, — невинно моргая, обратилась к скорчившемуся от боли герцогу, затем выкрикнула на лестницу, — Карлос!
— Да, госпожа! — появился мой охранник и настороженно обвел комнату взглядом. Я успокоила его уверенной улыбкой:
— Карлос, проводите господ, они уже уходят!
— Слушаюсь, сударыня, — повиновался он и встал в выжидательную позу. Лютнист умолк, недоуменно переглянулся с герцогом и Габриэль. Я поняла, что эта шайка впервые получила такой отпор и теперь славные люди не знали, как себя вести в непривычной для них ситуации. Я играла вне правил.
"Ничего, господа, всё когда-нибудь бывает в первый раз!" — радовалась про себя маленькой победе.
Орильи и Габриэль вышли, сопровождаемые Карлосом. Герцог задержался у двери, окинул меня взглядом:
— Дерзкая, но такая притягательная, а я, признаться, очень люблю необузданных красавиц…, - он накинулся, как коршун на добычу, крепко схватил за руки, прижал к стене, осыпал поцелуями, выбивая почву у меня из-под ног, голова снова закружилась…
"Нет, только не сейчас!" — хваталась я за ускользающее сознание, и, отринув от себя герцога:
— Да как вы смеете, сударь! Опомнитесь! — влепила ему оглушительную пощечину.
Он остолбенел от такой неучтивости, затем, схватившись за щеку, отошел на несколько шагов и посмотрел на меня таким взглядом, от которого неприятный холодок пробежал по спине.
— Не знала, сударь, что принцы бывают так дурно воспитаны!
— Вы посмели… поднять руку… на наследника?! На принца крови?!
— Всего лишь на мужчину, посмевшего на вероломство в моем доме! Я не кукла, герцог, а живой человек и не позволю вам осквернять своей похотью мою честь и достоинство, кем бы вы ни были, — ответила, стараясь не упасть и сохранить спокойствие.
— Да, кто вы такая, черт возьми?! — выкрикнул он, сверкая глазами.
— Всего лишь слабая женщина, которая хочет защитить свою честь, — ответила, скромно потупив взор.
В этот момент послышались быстрые шаги на лестнице, и к нам влетел Луи де Клермон.
Он остановился, нашел меня взглядом.
"Я успел?" — прочитала в его глазах.
"Да" — послала ответ.
— О, кого я вижу! Монсеньор? Как, вы здесь? Здесь? Когда вас разыскивает по всему Лувру король. Вы не исправимы, сударь!
— Бюсси?! Ты-то какого черта здесь делаешь? — воскликнул герцог вместо приветствия.
— Разыскиваю вас! Смерть Христова! А вы что подумали? — Бюсси кивнул мне, — Простите, сударыня, за внезапный визит!
Граф приложил палец к губам (в тот момент, когда Франсуа посмотрел, как мне показалось, с сожалением в мою сторону), дал тем самым понять, что не стоит раскрывать наше знакомство герцогу.
