Все пришло в движение так же быстро, как и замерло. Теперь Пат имела возможность не только слышать, но и видеть. По мелководью бродили цапли, сидели на ветках и вглядывались в глубину. В воздухе носились мелкие птицы. У берега показалась голова высматривающего цаплю крокодила. Птица поспешно сделала несколько шажков в сторону. Высоко на сосне скопа озирала раскинувшийся под ней мир. Вдруг она снялась с ветки, сделала два круга над протокой, отвесно спикировала к воде и взмыла с рыбой в когтях.
– Здорово! – воскликнула Пат, и это было первое слово, произнесенное за полчаса. – Потрясающе!
– Да, – отозвался Джек. – К этому невозможно привыкнуть.
– Ты выиграл. Никогда не ощущала ничего похожего. Понимаешь, будто я – часть природы…
– Понимаю. Здесь то самое место, куда, как считает Руди, он попадет после смерти.
– Возможно, он прав.
– Я тоже так думаю.
– Нэнси сказала, он ей посоветовал выбраться сюда.
– Да.
– Почему ты ее не взял?
– Потому что первой хотел взять тебя. Одну. Нэнси я тоже свожу, только позже. Если дела обернутся плохо и с Руди произойдет самое худшее, такая поездка может послужить ей утешением.
– Отличная мысль. Но ты же не считаешь, что дела могут обернуться настолько плохо?
– Не считаю, – подтвердил Джек, и в его голосе прозвучала спокойная уверенность. Солнце выжгло утренний туман и согрело воздух. Пат сняла куртку и тренировочные брюки. Оглянулась и решила на этом не останавливаться. Скинула бикини и встала в лодке.
– Что ты делаешь? – рассмеялся Джек.
– Сливаюсь с природой, – ответила она и нырнула в воду.
– Здесь где-то поблизости крокодил! – крикнул Джек, когда Пат появилась на поверхности и поплыла к берегу.
– Знаю, – беспечно откликнулась она. – Но разве не ты говорил, что крокодилы людям не страшны? Прыгнешь за мной?
Джек с такой поспешностью стал сбрасывать бренные одежды, что чуть не перевернул маленькое суденышко.
Здание верховного суда имело все признаки классического римского стиля: широкие мраморные ступени вели к высоким дверям, перед которыми возвышались массивные круглые колонны. Но стоило проникнуть в главный вход, и перед глазами возникало напоминание о веке нынешнем – пункт контроля безопасности.
Пат прилетела в Таллахасси вместе с Джеком накануне вечером, а утром сопровождала его во время прений в суде. Раньше ей не приходилось присутствовать при рассмотрении апелляции. Само помещение напоминало одновременно и университетскую аудиторию, и концертный зал. Полукруглые скамьи из красного дерева для зрителей амфитеатром спускались к расположенной в центре кафедре. Справа и слева от нее стояли столы и стулья для представителей сторон. Кафедра была обращена к приподнятой над полом сцене, на которой восседали семь судей. К ним-то и обращались выступающие в прениях представители обвинения и защиты. Все это подавляло, и Пат решила, что так было специально задумано.
Она села в последний ряд, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание. Кроме дела Руди, в этот день рассматривались еще три апелляции. Представители сторон сидели за возвышением на скамьях для зрителей. Помимо Пат, в зале из публики больше никого не было.
«Руди Келли против штата Флорида» было первым делом в списке для слушаний. Джек выбрал стол справа от кафедры, вынул из портфеля свою записку и несколько других документов и сел ждать, когда появятся высокие представители верховного суда Флориды. Слева от кафедры то же самое проделал прокурор штата. Ровно в девять раздался стук в дверь за судейским помостом. Появился чернокожий мужчина в синей форме.
– Внимайте! Внимайте! Внимайте! – провозгласил он низким мелодичным распевом. Юристы моментально встали. Пат последовала их примеру. – Объявляется заседание верховного суда штата Флорида. Все, кто имеет жалобы, могут говорить и будут выслушаны. – Пока он возвещал начало заседания, в зале появились семь судей – шесть мужчин и одна женщина – и заняли места на возвышении. Когда все расселись, председатель верховного суда Роберт Уолкер обратился к представителям сторон:
– Можете сесть. – И сразу перешел к конкретным вопросам: – Первое дело в повестке слушаний: «Руди Келли против штата Флорида». Представитель защиты, вы готовы?
Адвокат поднялся:
– Джек Тобин, защитник подателя апелляции. Я готов, ваша честь.
Вслед за ним встал его коллега:
– Эмори Фергюсон, из канцелярии генерального прокурора Флориды, представляю штат Флорида. Я готов, ваша честь.
– Превосходно, – кивнул председательствующий. – Мистер Тобин, можете начинать.
Джек вышел на кафедру:
– Благодарю вас, ваша честь.
Он едва закончил фразу, как ему задали первый вопрос. Это был судья Томас Флуд, наиболее консервативный из всех и ярый сторонник смертной казни.
– Мистер Тобин, это верно, что данное дело уже дважды рассматривалось верховным судом?
– Верно, ваша честь.
– Не достаточно ли? Настанет ли когда-нибудь конец этим апелляциям?
– При всем уважении к вам, ваша честь, мой ответ – нет. Нельзя подводить окончательную черту, если на карту поставлена человеческая жизнь и существует возможность, что была допущена ошибка.
– Какие новые доказательства вы собираетесь нам представить? – Этот вопрос задал судья Эскарес, новый член верховного суда и консервативный католик. Джек не знал его точку зрения на проблему смертной казни.
– Ваша честь, мы обнаружили, что у потерпевшей в момент смерти имелась сперма во влагалище. Группа крови носителя спермы не совпадает с группой крови мистера Келли. Другими словами, это была не его сперма. Эта вещественная улика не была доведена до сведения защиты. А благодаря ей присяжные могли бы заключить, что в доме потерпевшей после Руди побывал другой мужчина, который и совершил преступление.
– Слишком смелое предположение, адвокат, – вступила в дискуссию Арквист, женщина-судья консервативных взглядов. – Наличие спермы во влагалище само по себе ничего не доказывает. Так?
– И так и не так, ваша честь. Например, если бы потерпевшая имела половую связь утром или даже днем, она с большой долей вероятности предприняла бы какие-то действия, чтобы избавиться от спермы. Свидетельские же показания подтверждают, что погибшая в тот день провела на работе и после этого ходила по крайней мере в один магазин – товаров повседневного спроса. Поэтому, вероятнее всего, она имела половую связь вечером, ближе к тому времени, когда была убита. Не исключено, что перед самым преступлением. Поскольку коронеру на заседании суда не задавали вопросов по поводу спермы, а он не давал показаний на этот счет и поскольку сам он скончался, мы не имеем современных событию свидетельств, в какое время потерпевшая могла иметь половую связь.
– Можно ли утверждать, что не было найдено признаков изнасилования, как то: кровоподтеков вокруг влагалища или синяков на теле, что является характерным для изнасилования? – Вопрос задал Джон Маклеллан, еще один консерватор и поборник смертной казни. В этом составе суда не было ни одного либерала, поэтому Джек понимал, что не получит легких вопросов.
– Можно, ваша честь. Однако это не определяет, имеет ли данная улика отношение к понятию виновности или невиновности. Присяжные, например, могли заключить, что некто явился в дом потерпевшей после мистера Келли, имел с ней секс по обоюдному согласию, а затем убил.
– Есть ли свидетельства того, что у нее был сожитель? – продолжал спрашивать Маклеллан.
– Нет, ваша честь, но это ничего не значит. Все указывает на то, что убитая в тот вечер, когда было совершено преступление, либо имела добровольную связь с кем-то еще, но не с мистером Келли, либо ее изнасиловали, не оставив на теле видимых следов. И в том и в другом случае половую связь с ней имел не мистер Келли, а другой мужчина, и присяжные могли заключить, что именно он совершил убийство. Поскольку защита не была поставлена в известность по поводу спермы, она не имела возможности предложить присяжным такую версию.
– Однако ваш подзащитный признал, что вечером, примерно в то время, когда произошло убийство, он был в доме потерпевшей. И, как явствует из протокола полицейского допроса, он заявил, что был способен ее убить. Не кажется ли вам, что это уличающее доказательство? – Эти слова принадлежали председательствующему Уолкеру.
– Только на первый взгляд, ваша честь. Однако примите во внимание, что моему подзащитному всего девятнадцать лет, он отстает в развитии и живет с матерью, его мать не допустили на допрос и во время допроса не использовались средства записи, хотя в распоряжении управления полиции Бэсс-Крика имелись видео- и аудиомагнитофоны. Показания Руди сохранились только в протоколе полицейского следователя, и тот же следователь принял решение скрыть от защиты улику, связанную со спермой в теле жертвы. Ясно, что без так называемого признания Руди Келли в деле не имеется ни одной серьезной улики. Дело имеет очень слабую доказательственную базу и никак не тянет на смертный приговор.
