– Нет, Пат, не получится. Эта женщина не скажет ни слова, пока не будет готова сама.
Не успела Нэнси окончить фразу, как появилась Долли с овсянкой и бананами для Пат и яичницей с колбасой и тостом для нее.
Нэнси дождалась, когда официантка отойдет и не сможет слышать, и заметила.
– По крайней мере похоже на то, что я заказала. Я ведь просила принести яйцо.
Пат рассмеялась:
– Понимаешь, хороший следователь должен прислушиваться, когда ему дают зацепку.
– Не врубаюсь, – удивилась девушка.
– Вспомни, что Долли спрашивает у нас каждый день, когда мы приходим в ее заведение?
– Спрашивает, хотим ли мы все как обычно.
– Именно. Я всегда отвечаю: да. А ты делаешь новый заказ. Так?
– Так.
– Перепутала ли она хоть раз мои блюда?
Нэнси наконец начала понимать и улыбнулась.
– Она хочет, чтобы я тоже ела каждый день овсянку с бананами!
Пат чуть не поперхнулась от смеха.
– Неплохая шутка, но, в общем, верно. Она ждет от тебя постоянства. Если ты станешь придерживаться чего-то одного, она перестанет ошибаться. Хотя бы с едой. С напитками, по всей видимости, разобраться не удастся.
– Тогда что, черт возьми, она записывает в блокнот? – спросила Нэнси.
– Любовные послания повару.
Теперь настала очередь хихикнуть Нэнси. «Как же нам повезло, что рядом такая женщина, – подумала она. – И мне, и Джеку». От напряжения оба были настолько на взводе, что, наверное, если бы не Пат, давно бы друг друга убили. Она разряжала обстановку.
– Ты что? – покосилась на нее Пат.
– Ничего.
– Давай, колись.
– Хорошо, – усмехнулась Нэнси. – Мне только что пришло в голову – надо бы сходить на кухню и посмотреть, как выглядит этот повар.
Долли услышала их веселый смех и бросила взгляд из-за стойки. И над чем это они каждый день смеются?
Глава 35
Ответ из верховного суда прислали по факсу за два дня до намеченной казни. Постановление занимало четырнадцать страниц и было принято четырьмя голосами против трех. Большая часть текста принадлежала авторству судьи Флуда. «Решение присяжных можно отменить лишь в том случае, если выявлена явная ошибка», – гласил документ. Вопрос о том, чтобы считать признание Руди неправомочным, ставился в предыдущей апелляции. Нет нужды возвращаться к нему снова. Учитывая признание Руди Келли и судебные улики, как то: следы крови на ковре, – доказательства вины следует считать неоспоримыми. Председательствующий Уолкер, судьи Арквист и Скотт были против этого заключения. Меньшинство, согласившись с аргументом Джека, выразило особое мнение: «Обнаружение спермы неустановленного лица вносит сомнение в том, что убийство Люси Очоа совершил Руди Келли. Основываясь на этом, мы предлагаем отменить смертный приговор, поскольку утвердившие его присяжные не были поставлены в известность об этой улике».
Пат и Нэнси не было необходимости читать текст – они все поняли по лицу Джека. Он выхватывал листки из факса и складывал в порядке перед тем, как начать читать. Женщины видели, как пыл и надежда меркли в его глазах по мере того, как он пробегал строчку за строчкой. Плечи ссутулились. С лица сбежала краска. Он словно все больше вдавливался в кресло. Нэнси выбежала за дверь, не дождавшись слов. Пат зашла за спину Джеку и принялась массировать плечи.
– Я считал, что мы их убедили, – наконец пробормотал он глухим голосом. А затем смахнул со стола листы, которые до этого так аккуратно складывал, и воскликнул: – Считал, что наша взяла!
Пат продолжала растирать ему плечи.
Джек опустил голову на стол и долго не двигался. Пат вернулась к компьютеру. Она знала, что еще остались другие пути. Джек уже подготовил записку в Верховный суд США. Оставалось ее немного подправить и отослать по факсу. Джек предупредил об этом суд и сообщил планируемую дату казни. Оставался еще губернатор. Во время пробежек они обсуждали и ту и другую возможность. Вскоре Джек начнет действовать.
– Удивительно, – произнес он почти нормальным голосом. – Семь выдающихся юристов выслушивают одни и те же аргументы, и четверо приходят к противоположному выводу, чем остальные трое. – Пат могла бы прокомментировать его слова, но не стала. Джек говорил сам с собой. – Все дело в предрасположенности, типе мышления. Можно надрываться до хрипоты, рассуждать о логике и юридических тонкостях, а в итоге все сводится к образу мыслей. С одной стороны, те, кто выступает за смертную казнь, с другой стороны, те, кто сомневается, – уверенность против сомнения. И каждый раз побеждает уверенность. Главная проблема этой страны: ею управляет кучка идиотов, которые не сомневаются, что они правы.
Пат по-прежнему молчала. Она понимала, что Джеку необходимо выпустить пар прежде, чем снова подхлестнуть мозг. И почти удивилась, когда он взялся за телефонную трубку.
– Губернатор Ричардс на месте? – спросил Джек не поздоровавшись. – Будьте любезны, скажите ему, что звонил Джек Тобин. Передайте, что это срочно. Речь идет о Руди Келли. Я направлю ему по факсу решение верховного суда, как только повешу трубку. Он знает номера моего рабочего и домашнего телефонов. Передайте, что я буду весь день ждать его звонка.
Несколько часов он работал над запиской в Верховный суд США и отправил текст сразу же после обеда. Затем созвонился с судейским чиновником и убедился, что документ дошел. Еще раз объяснил, почему такая срочность, назвал дату казни.
В течение дня он четыре раза пытался дозвониться до губернатора, но тот так и не взял трубку.
– Не следовало тянуть, – пожаловался Джек Пат. – Надо было сразу ехать в Старк, рассказать все Руди, а затем лететь в Таллахасси и встретиться с сукиным сыном лично.
Пат хотела сказать, что он не мог одновременно готовить записку и ехать. И еще, что ему необходимо успокоиться. Возможно, помимо губернатора, другой надежды не оставалось. Но, кроме того, она понимала, что не время давать советы.
– Он тебе позвонит, – заверила она Джека. – Вечером. А утром сразу же отправимся в Старк.
В тот вечер они не бегали. Джек за две минуты доехал от конторы до дому, хотя обычно тратил на это пять минут. А затем оба просто сидели и ждали, когда зазвонит телефон. Без пятнадцати восемь звонок наконец раздался.
Пат неимоверно удивилась, когда Джек не двинулся с места. Сделала движение, чтобы поднять трубку, но он ее остановил.
– Пусть звонит. Через секунду включится автоответчик.
Пат не поверила собственным ушам – прождать целый день, а теперь позволить принять вызов автоответчику! Должно быть, это типично для мачо, сказала она себе.
Автоответчик включился: «Это Джек Тобин. Сейчас меня нет дома. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала, и я перезвоню вам, как только смогу».
Раздался сигнал, а затем отчетливый голос Боба Ричардса:
– Джек, это Боб. Извини, не мог позвонить раньше – целый день сидел на совещаниях. Я прочитал решение суда…
Джек взял трубку:
– Привет, Боб. Я только что переступил порог. – Он нарочно говорил так, будто запыхался. – Спасибо, что позвонил.
– А как же иначе. Так вот, я прочел решение. Слушай, победа была так близка. Еще один голос, и ты бы взял верх. – Он говорил сочувственно.
– Спасибо, Боб. А знаешь, ведь этот парень невиновен. Готов биться об заклад на собственную жизнь. Но мне требуется еще немного времени, чтобы это доказать. Ты мог бы отменить казнь и дать мне время. – Джек говорил то, что репетировал целый день. Он понимал, что следовало выражаться кратко и прямо.
– Джек, тебе необходимо кое-что уяснить. – Губернатор начал речь, которую, видимо, тоже репетировал всю вторую половину дня. – Я в самом деле сочувствую Руди. И надеялся, что решение суда окажется другим, поскольку полностью полагался на твое суждение. Я читал полицейские отчеты. Есть над чем задуматься. Однако войди в мое положение. Стоит мне отсрочить казнь хотя бы на день, глазом не успеешь моргнуть, как я вылечу из своего кабинета. На следующий год у меня перевыборы. Джек, я не могу тебе помочь. Надеюсь, ты поймешь.
Джек этого ожидал, хотя и вопреки всему надеялся на чудо. Боб Ричардс был до мозга костей политиканом и хотел угодить и нашим и вашим. Он заявил Джеку, что верит в невиновность его клиента, но тут же поспешил оговориться, что у него связаны руки. Джек понимал, что бесполезно его уговаривать, но не мог смолчать.
– Боб, речь идет о человеческой жизни. Неужели это не важнее политики?
– Решение не за мной, Джек. Я лишь представитель народа.
– Но народ незнаком с фактами. А ты знаком. Народ не в курсе, насколько несовершенна система нашего уголовного судопроизводства. А ты в курсе – должен быть в курсе!
– Извини, Джек, ничем не смогу помочь. – Боб Ричардс повесил трубку.
