нечестивого секс-бога. Я еще не совсем привыкла к этому, когда он вылизывает всю мою щель, а затем снова спускается вниз. Он шепчет, касаясь моей самой чувствительной кожи:
— Как ты быстро учишься, моя Глиндон.
Затем он вводит свой язык внутрь меня и щиплет мой клитор.
Не знаю, из-за этого или из-за того, что он назвал меня своей Глиндон, но я кончаю неконтролируемо, без малейшего стыда.
Мои бедра дергаются в его дьявольском рту, а он продолжает входить и выходить. Мои стоны заглушаются его членом, и это так эротично, что я не могу удержаться от облизывания, пока стону.
Думаю, ему это тоже нравится, потому что я чувствую, как он утолщается в моем рту с каждым стоном.
Киллиан выводит язык из моей киски, и я сжимаюсь, как будто пытаясь удержать его там.
— Ты на вкус как мое новое любимое блюдо. — Он выскальзывает из моих губ, берет меня за волосы и переводит в сидячее положение. Мои глаза расширяются, когда он встает и снова погружается в мой рот с безжалостностью, от которой у меня перехватывает дыхание.
— Так чертовски хорошо, — бормочет он между безжалостными толчками. — Неплохая идея сначала насытить тебя. Ты сочишься сексуальностью и все больше и больше похожа на мою любимую новую игрушку. Милая маленькая девочка, которая никогда раньше не сосала член, никогда раньше не занималась сексом, теперь получает от меня в глубокую глотку. Тебе нравится, как я забираю весь твой контроль и использую тебя, чтобы получить удовольствие. На самом деле, тебе это так нравится, что ты сжимаешь свои ноги для очередного оргазма.
Я замираю, осознав, что я делаю, и мрачная усмешка Киллиана наполняет наше окружение.
— Посмотри, какая ты очаровательная. — Запустив руку в мои волосы, он делает последний толчок, и я чувствую, как он напрягается, прежде чем соленый вкус врывается в мое горло.
Киллиан держит свой член глубоко внутри, пока я пытаюсь все проглотить.
— Вот и все, — размышляет он. — Все до последней капли. Пропустишь хоть одну, и мы начнем все сначала.
Его глаза светятся темным садизмом и странным удовлетворением, когда я делаю то, что он говорит, отчасти потому, что на этот раз я не возражаю.
Отчасти потому, что у меня нет выбора.
Он достает свой телефон, вытирая пальцами полоску спермы с моего подбородка, прежде чем снова ввести их в мой рот, а затем шепчет:
— Ты можешь спрятаться от всего мира, но тебе не нужно делать это передо мной, детка.
Вспышка.
Глава 17
Глиндон
Мне требуется несколько мгновений, чтобы собрать свою одежду. Мои пальцы дрожат, а температура тела, похоже, не понимает, что веселье закончилось.
Киллиан уже привел себя в порядок, выглядит безупречно, как дьявол.
Кажется, заметив мою борьбу, он незаметно отталкивает мою руку и скользит лифчиком по моей груди.
— Должен сказать, мне больше нравится раздевать тебя.
— Почему я не удивлена?
— Потому что ты начинаешь узнавать меня лучше.
— Ты так говоришь, как будто это привилегия.
— Это не так?
— Нет. Я узнаю о тебе только для того, чтобы знать, как с тобой обращаться.
— Умный маленький кролик. — Он позволяет ремням защелкнуться на моих плечах, его голос понижается. — Чертовски красный.
Мой желудок напрягается, мгновенно реагируя на изменение его тона.
Я смотрю на него из-под ресниц, пока он продолжает собирать мою одежду. Но сколько бы я ни смотрела, я не могу прочесть выражение его лица. Он — самая страшная загадка, когда-либо ходившая по земле, и в такие моменты мне становится интересно, о чем он думает.
Он определенно не думает о каких-либо эмоциональных последствиях своих действий, учитывая, что у него нет эмоций, и, кажется, он доволен этим фактом.
Он владеет этой частью себя, гордится ею и использует ее для совершения развратных поступков, таких как сегодняшняя охота.
Например, вырубить тех людей и выследить меня, как животное.
Могу ли я когда-нибудь почувствовать себя в его присутствии чем-то большим, чем животное? И что я могу сделать, чтобы он потерял ко мне интерес? Если Илай и Лэн —подают хоть какие-то признаки, то у его него короткий промежуток внимания ко всему.
Если только мы не говорим об Илае, когда речь идет об Аве.
Или Лэн, когда речь идет о скульптурах.
Но эти увлечения начались довольно рано как для Илая, так и для Лэна. Они практически выросли вместе с их личностями, поэтому их нельзя сравнивать с внезапной фиксацией Киллиана на мне.
В конце концов, ему надоест, и он переключится на какую-нибудь другую несчастную душу.
Он должен это сделать.
Иначе я полностью и окончательно обречена.
— О чем ты думаешь? — Его ровный голос кружится вокруг меня, когда он зацепляет пальцами край моего топа и притягивает меня к себе. Я начинаю понимать, что ему нравится постоянно прикасаться ко мне каким-то образом.
— Эффект, о котором однажды упомянула Сесили.
— И что это такое?
— Ты когда-нибудь слышал об эффекте подвесного моста? Это когда люди испытывают психологические реакции, связанные со страхом, но ошибочно считают их романтическим возбуждением. На самом деле этот термин называется «неправильная атрибуция возбуждения», я думаю.
Его пальцы поглаживают кожу моего живота круговыми движениями, и он хмыкает:
— Дай угадаю. Твой маленький занятой мозг думал об этом как о способе избежать того, чтобы на самом деле хотеть меня?
— Я совершенно уверена, что не хочу тебя. Я уже говорила. Моя реакция на тебя — это, вероятно, я неправильно оцениваю страх и тревогу как возбуждение. Подумай об этом. Каждый раз, когда ты прикасался ко мне, мне было как-то страшно.
Чем больше я об этом говорю, тем больше в этом смысла. Я бы ни за что не захотела этого ублюдка, в теле которого нет ни одной человеческой кости.
— Разве ты не умная? — Он тянет за мой топ, и я с воплем ударяюсь о его грудь. Он поднимает другую руку и заправляет прядь волос мне за ухо. Этот жест кажется заботливым, но в нем чувствуется угроза. — Ну и что, если это страх? Главное, что ты хочешь меня.
— Это не реально. Это иллюзия.
— Если тебе так будет спокойнее спать по ночам, пусть будет так.
— Я могу хотеть кого-то другого, если я почувствую страх в его присутствии или увижу
