она ни была, она всегда будет правдивой.
Даже когда на нем была неоново-красная маска, он оставался на виду, ни разу не попытавшись спрятаться.
— Должна ли я праздновать тот факт, что я единственная, кого ты не считаешь нужным обманывать?
— Если только твой праздник закончится тем, что я окажусь у тебя между ног, то непременно.
— Чертов урод.
— Разве я не говорил, что твои ругательства меня заводят? Возможно, тебе стоит немного сбавить тон, если ты не настроена на второй раунд.
— Есть ли что-нибудь, что тебя не возбуждает?
— То, что ты врешь и придумываешь психологический мусор, чтобы отрицать то, что у нас есть, точно не возбуждает. На самом деле, это бесит меня до усрачки.
Порыв ветра заставляет волосы на моем затылке встать дыбом. Эта его темная версия заставляет меня бояться так, как я никогда не чувствовала раньше.
И да, я полностью солгала. Темная, нездоровая сторона Киллиана пугает меня до смерти.
И все же мне удается сказать:
— У нас ничего нет. У нас нет отношений.
Он поднимает плечо.
— Отношения это или нет, для меня не имеет никакого значения. Этот ярлык не имеет никакого значения.
— Тогда что имеет?
— Тот факт, что ты моя.
— Я не... — Слово замирает у меня в горле, когда он внезапно преграждает мне путь, его глаза сверкают ядовитым намерением.
Он медленно качает головой.
— Не заканчивай это, если только ты не в настроении разозлить меня.
Я сглатываю слюну, которая собралась у меня во рту, но мой подбородок остается высоко поднятым.
— Ты не можешь заставить меня стать твоей.
— Наблюдай.
— Я буду бороться на каждом шагу.
— Во что бы то ни стало. Это сделает конечный результат слаще.
— Я тебя ненавижу.
— Позволь мне найти, на что я способен. — Он делает вид, что изучает свое окружение.
Я проталкиваюсь мимо него и некоторое время топаю, прежде чем заставить себя сохранять спокойствие и идти нормально.
Киллиан, мать его, Карсон догоняет меня, конечно, и непринужденно спрашивает:
— Почему ты торопишься? Разве ты не должна наслаждаться нашим вторым свиданием?
— Второе что?
— Свидание. Его можно считать третьим, но у меня такое чувство, что ты не считаешь свиданием ту первую встречу на утесе.
— Ни хрена подобного.
— Значит, озеро светлячков — наше первое свидание, а это — второе.
— Свидание проходят в ресторане или веселом месте, где я не буду чувствовать себя на грани каждую секунду.
— Разве не на такие свидания ходят скучные пары, которым приходится симулировать оргазм друг для друга? Кроме того, тебе было весело оба раза. Не пытайся отрицать это.
— О да, быть все время под угрозой — это так весело.
— Мне бы не пришлось угрожать тебе, если бы ты не вела себя так, так что, может быть, это ты мешаешь себе получать удовольствие.
— Я не могу в это поверить. Так это теперь моя вина?
— Я этого не говорил. — Он усмехается. — Ты сказала.
Наглость этого ублюдка просто запредельная. Как раз когда я думаю о том, какое оскорбление лучше придумать, мы достигаем поляны. Открывается вид на обширный участок земли, покрытый травой, а вдалеке возвышается небольшое здание.
Здание службы безопасности, если мы доберемся до него, то победим.
Киллиан не кажется сосредоточенным на этом, и я подавляю чувство отчаяния, пока мы продолжаем идти в ровном темпе.
Я уверена, что он может учуять любое изменение эмоций, как какая-нибудь собака. То, что он не чувствует эмоций, как все мы, не означает, что он не может их распознать или даже понять.
Если я что-то и узнала о Киллиане, так это то, что он хорошо приспособленный психопат. Он очень хорошо контролирует импульсы и расчетлив до мелочей.
Возможно, в его прошлом было время, когда он потерял этот контроль, как это иногда делает Лэн, но они оба могут так хорошо приспосабливаться к обстоятельствам и вливаться в общество, как будто они там свои.
И чем больше они живут, тем труднее проникнуть внутрь их прочного пузыря. Тем более невозможно заставить их потерять контроль, когда они им овладели.
Поскольку они постоянно контролируют ситуацию, они наблюдают за всем. Киллиан может казаться отстраненным, но у него наблюдательность, как у ястреба. Ничто от него не ускользает.
Поэтому я изо всех сил стараюсь оставаться бесстрастной и не обращать внимания на звуки отменяемых номеров, которые объявляют вокруг нас.
— Кто владелец этого места? — спрашиваю я и делаю чертовски хорошую работу, чтобы казаться нормальной.
— Мы все. Это подарок от кампуса, потому что наши родители жертвуют кучу денег на учебное заведение.
— Я полагаю, «мы» — это ты, Джереми, Николай и Гарет?
— Верно.
— А кто тот, кто скрывается за пятой маской?
— Не тот, о ком тебе не стоит беспокоиться.
— Ты всегда ходишь вокруг темы, когда не хочешь отвечать на вопрос?
— Возможно.
— Это нечестно.
— Жизнь несправедлива, почему я должен быть справедливым?
Я украдкой смотрю на здание перед нами. Два метра. Нет, наверное, полтора.
Киллиан останавливается, но я делаю вид, что не заметила, и продолжаю идти вперед. Да, члены группы чудовищны, судя по тому, что я сегодня увидела, но мне надоело бояться и прятаться.
Если я окажусь в их внутреннем кругу, то смогу выяснить, что случилось с Девлином и...
Что-то коснулось моего плеча, и я замерла, когда динамик эхом разнесся вокруг нас:
— Номер шестьдесят девять уничтожен.
Я обернулась, чтобы посмотреть на Киллиана, который только что стукнул меня своей битой.
— Думаешь, я не догадался, что ты задумала, маленький кролик?
— Почему... ты... ты...
— Дыши глубже. — Забава в его голосе выводит меня из себя. — Вот и все. Мы не хотим, чтобы в таком юном возрасте у тебя каким-то образом случился инсульт.
— Почему ты ждал до сих пор, чтобы устранить меня?
Он поднимает плечо.
— Было забавно наблюдать, как ты пытаешься отвлечь меня и ведешь себя как любитель в шпионском фильме класса «Б». Ты бы посмотрела на свое очаровательное лицо. — Он достает из кармана телефон и делает снимок. — Теперь это выражение останется со мной навсегда.
— Я собираюсь убить тебя.
— А я тем временем тебя поцелую.
Я уже собираюсь схватить его дурацкую биту и обрушить ее ему на
