— Сейчас расплачусь от счастья, паду ниц и поползу лобызать твои тапочки… ботинки, в смысле, — хмыкнул Габриэль, казалось, ничуть не тронутый речью Отступника. — С утра я вроде как еще был бессмертным. Может, конечно, что-нибудь изменилось: парад планет там, всемирный день подлости и еще что-нибудь эдакое. Объясни, будь любезен, раз уж Поколение согласилось подождать, пока ты меня наказываешь.
— Охотно.
От того, насколько приторно прозвучал ответ Гэбриэла, Элли передернуло. Ангел подумал, что если уж Отступник смог переиграть Хаос, то и с бессмертием своевольного творения что-нибудь сделает. Стало как-то нехорошо.
На месте князя Азраэль предпочел бы добавить в голос чуть-чуть больше уважения и снизить уровень самоуверенности, но Габриэль нагло усмехался, словно бы специально нарываясь на неприятности.
Финал нашего разговора я просчитал давно. Теперь тянул время. Все-таки была польза от того, что созданный когда-то образ монстра в клетке не мог оставить мысли Гэбриэла. Если бы мой создатель хотя бы на миг допустил мысль, что с течением времени меняется все, то мой план бы провалился с громким треском. Пока же Отступник пребывал в полной уверенности, что загнал меня в ловушку, а наглый и глупый монстр до сих пор этого не понял.
Конечно же я прекрасно понимал, что Гэбриэл собирается делать со мной. Но в голове почему-то крутились совершенно дурацкие мысли, к делу относящиеся косвенно. Например, думал о том, что даже если бы тогда проиграл Ририэлю, не смог бы призвать Тьму, потому что мой создатель никогда не умирал и я по-прежнему был связан его кровью, теша себя лишь иллюзией выбора.
— То, что связывает тебя с миром и не дает снова слиться с Тьмой. Маленький канал… не думаю, что ты забыл о нем, — медленно произнес Гэбриэл, наблюдая за моей реакцией.
Я сразу же изобразил живейший интерес.
— Это была изощренная пытка — все время слышать ее, но понимать, что никогда не вернешься домой, — ох… как давно это было! Я и сам уже плохо помню те дни, хотя вроде на склероз никогда не жаловался. Ага, жил с ним в мире и согласии. Воистину нельзя жить прошлым!
Играем дальше.
— Привязка скреплена моей кровью. Только я могу ее разрушить. Конечно, это не будет тем, что обычно подразумевают под явлением смерти. Ты снова станешь частью Тьмы, утратив свою личность.
Хель дернулась, пытаясь выбраться из прочного захвата Лада, но творец не позволил ей, что-то грубо и резко бросив на незнакомом (это мне-то!) языке. Убийца снова затихла, только плечи женщины мелко подрагивали. Тянущее ощущение в копчике подсказывало мне, что вовсе не от того, о чем вы подумали. Скорее всего Хель из последних сил сдерживала громкий хохот, который мог все испортить. Но это и правда смотрелось весьма забавно. В плане разъяснений своих намерений Гэбриэл всегда был и оставался классическим злодеем, которому в момент своего триумфа хотелось разложить все по полочкам, дабы слушатели прониклись его исключительной гениальностью.
Бывает.
— Право создателя, — повторил он, — никто не посмеет мешать мне.
Алив кивнула, соглашаясь с его словами.
Творцы, как обычно, будут смотреть, а потом, если вдруг кто-нибудь спросит: неужели было так сложно пошевелить мизинцем? — отговорятся какими-нибудь условностями, правилами, клятвами… очень удобно, когда не хочется пачкать руки.
— Дом, милый дом, — пропел я, вспоминая, что вначале действительно об этом мечтал. — Уверен, что получится и срок годности у моего возвращения не истек?
— Сейчас проверим. — Изящным движением Гэбриэл извлек из воздуха ритуальный кинжал и аккуратно закатал рукав.
В этот момент он наконец отвлекся на свою руку, старательно подворачивая ткань, видимо не желая пачкать белоснежную рубашку кровью. И я смог быстро обернуться на Элли, спеша проверить, все ли готово, — ангел кивнул и показал знак виктории. Затем кинул взгляд на Хель: та, поднявшись на цыпочки, чтобы нормально выглянуть из-за плеча высокого Лада, подмигнула.
В этот момент на крышу, и без того уже запачканную, упали первые капли крови Гэбриэла. Краски вокруг потускнели, мир начал истончаться, став двухмерным и простым. Закрыв глаза, я ощутил, как тонкий канал, оплетенный силой Отступника, размывает Тьма. Ее тихий шепот вновь зазвучал в голове, с каждым мгновением нарастая.
Кажется, Таня мне что-то говорила… или кому-то другому, пытаясь вмешаться, но я не слышал. Не мог, потому что Тьма уже кричала… от яркого счастья и эйфории, от того, что ее мучения подходили к концу. Настолько громко, что я зажал уши руками, понимая, что ничего не поможет, — это было во мне. Было мной.
И теперь с каждой каплей крови моего создателя оно освобождалось.
Алир, не обращая внимания на предостережения Ририэля и Элли, подбежал ко мне, попытавшись схватить меня за плечо. Быть может, он не понимал, почему я бездействую, и собирался растормошить, но рука бывшего рыцаря прошла насквозь. И в этот момент я осознал: исчезал не мир вокруг меня. Я сам медленно таял, выцветая и стираясь из бытия. Втроем друзьям удалось утянуть Алира назад. Больше вмешаться никто не пытался.
Но вместе с тем, как я исчезал, сливаясь с Тьмой, слабел и Отступник.
Отсекая окаменевшие нити, которые он когда-то закрепил на собственном сердце, Гэбриэл становился уязвимым, смертным. И разрывая каждую из них, чувствовал еще более сильную, вгрызающуюся в рассудок боль, нежели я. Словно острейшие струны, они врезались в пальцы, рассекая плоть до кости, и отстаивали каждый сантиметр моей свободы. Сила Отступника впитывалась в крышу вместе с его кровью, рассеивалась в пространстве. И сейчас хватило бы обычного кухонного ножа, вонзенного ему под лопатку, чтобы все закончилось.
Но Поколение само согласилось не вмешиваться, признав право распорядиться судьбой неудавшегося творения. Хотя более подходящего момента для того, чтобы покончить с Гэбриэлом, придумать было нереально. Думаю, Алив уже искусала локти себе и творцам, стоящим рядом с ней. И надеюсь, что чувство вины не раз еще навестит Пресветлую мать в ночных кошмарах. Впрочем, мы успели договориться с Хель — я ослабляю Отступника добровольной жертвой, а она спасает мою семью, и только потом атакует своего главного врага.
Все честно.
Более того, теперь ее клятва была исполнена. Убийца придумывала этот план наравне с остальными творцами, а значит, хоть и косвенно, но участвовала в моей смерти.
Моргнув, я снова посмотрел на площадку перед собой и понял, что уже не помню имен многих собравшихся здесь. Все сильнее расширяющийся канал забирал мои воспоминания: радости и неудачи… ссоры с Анабель, знакомство с Элли, чувство полета, игры с командами светлых спасителей. Тьма убаюкивала, укачивая в своих теплых, таких знакомых и родных объятиях. Она обволакивала, предлагая закрыть глаза и больше никогда ни о чем не думать.
«Теперь все всегда будет так, как нужно, сын…»
Постепенно крик в ушах затих, внутри меня было пусто и легко, исчезла тяжесть целого мира, душой которого мне когда-то пришлось стать. Я поднял почти прозрачные руки, наблюдая, как они тают, и кинул последний взгляд на Анабель. К моей сиятельной эльфийке, оттолкнув Лада, спешила Убийца. Элли уже суетился рядом с Габриэль, освобождая сестру от пут и активируя заклинание перемещения. И Отступник не мог им помешать. Он даже сказать ничего не мог. Связь слишком глубоко вросла в его естество, и, кажется, Гэбриэл мысленно несколько раз проклял свою идею разобраться с непослушным творением…
Посмотрев в глаза своему отцу и увидев его боль и растерянность, я улыбнулся, понимая: не важно, что будет дальше, — он не победил, а я не проиграл. Множественная вселенная всегда просит справедливую цену.
Главное, они успели спасти Анабель и Габриэль… а я…
А что я? Достаточно всего повидал и натворил, пора освободить миры от себя.
Во Тьме мне будет безразлично, чем все закончится.
Как же тихо…
Глава 15
ПОВОД ДЛЯ ПРАЗДНИКА
Одна голова хорошо, а с телом — лучше!
Философствующий людоед
Порядком придушенный и даже покусанный ангел, нахохлившись воробьем, сидел в углу комнаты и обрабатывал следы от острых эльфийских зубок найденной в аптечке перекисью. Конечно, Элли мог зарастить все еще кровоточащие ранки за пару секунд, но не делал этого, дабы еще раз показать, что обидели его незаслуженно.
— Вот и спасай кого-нибудь после этого, — прокомментировал сие Ририэль из-под стола, куда он заныкался, чтобы не попасть под раздачу.
Элли согласно шмыгнул носом и попытался спиной изобразить степень своего разочарования в эльфийке. Габриэль, воспринявшая все случившееся немногим лучше, потрепала ангела по волосам и, сев рядом, обняла своего спасителя за плечи. Азраэль на это никак не отреагировал — царапины на щеке он тоже не стал заживлять.
