Вот выдержка из одной буржуазной газеты:
«Нью-Йорк, 9 июля.
Комиссия, специально назначенная для обследования тюрем для малолетних преступников, раскрыла такие ужасы, которые заставляют вспомнить средневековье. Более двух тысяч несовершеннолетних преступников обоего пола подвергались в исправительных тюрьмах немилосердному избиению и разного рода наказаниям за малейший проступок. Мальчиков и девочек наказывали плетьми, сажали в ледяную воду, в тёмные карцеры на хлеб и воду и всячески издевались над ними, доводя некоторых до самоубийства.
В отчёте комиссии, представленном президенту Гуверу, говорится, что от пребывания в таких исправительных заведениях несовершеннолетние преступники не только не исправлялись, но, наоборот, выходили оттуда озлобленными и развращёнными.»
«Закон человеческой природы — стремление каждого человека присваивать себе желаемые предметы в ущерб другому». В этих словах дана точная и неоспоримая характеристика главной основы капиталистического общества, и слова эти сказал знаменитый в свое время Джемс Милль в его «Опытах о правительстве». А не менее знаменитый лорд Маколей, автор «Истории Англии», непревзойдённый знаток «духа» английского мещанства, классического, то есть самого совершенного мещанства, и в этом смысле — вероучитель мещан всего мира, — лорд Маколей, порицая либерализм Джемса Милля, возразил ему так:
«Джемс Милль предлагает дать бедному большинству власть над богатым меньшинством. Мы склонны думать, что вообще грабить богатых — в интересах большинства. Но мы отрицаем этот вывод, несмотря на его логичность. Наша цель не столько защищать или опровергать какую-либо определённую политическую систему, сколько указать на погрешности резонёрства, которое легко обратить для защиты ложных взглядов и которому не следует давать пощады даже тогда, когда оно случайно служит правде.»
Джемс Милль был английский либерал и, разумеется, не думал о том, чтобы дать трудовому большинству власть над эксплуатирующим меньшинством: он мечтал о разрушении «представительного правления» — парламентаризма — в пользу мелкой буржуазии. Лорд Маколей несколько «заострил» его идею и, как выразитель воли крупной буржуазии, сказал с бесстыдством её идейного защитника: хотя вывод логичен, но мы его отрицаем.
Этот маленький спор происходил в 1829 году, за сто лет до наших дней, он не прекращался ни на один день в течение этих ста лет и продолжается во всех парламентах, во всей прессе Европы. В наши дни этот спор капиталистов против логики истории, совершенно обнажив свою бесчеловечную, антикультурную сущность, принял характер предельно циничный и наглый.
Советская власть, коммунистическая партия исходят из другой оценки «человеческой природы». Марксисты утверждают, что «сознание человека организуется его бытием» и что, если изменить все условия жизни, изменится коренным образом и самая «природа человека», то есть человек избавится от всего, что на протяжении тысячелетия воспитывало, вернее — искажало его разум, его чувства.
Коммунистическая партия уничтожает в корне все основы капиталистического общества. Она создаёт государство, в котором нет собственников, кроме государства: всё, чем богато оно, принадлежит всем и каждому. При таком распределении богатств невозможно «присваивать себе желательные предметы в ущерб другому».
При этих условиях всякое воровство будет воровством из своего кармана, всякое лентяйство приносит вред прежде всего самому лентяю, бесхозяйственное отношение к материалу, к машине — преступление против всех членов государства и, значит, против себя самого. Возможно ли перевоспитать «природу человека» так, чтобы он сознал себя единственным законодателем мира, творцом всех вещей и хозяином их, чтобы он понял, что государство не должно быть чудовищем, бессмысленно пожирающим его силы, а организацией, которая, щадя его жизнь и личность, всячески стремится обеспечить его физический труд и предоставить полную свободу развитию всех его способностей и талантов?
На этот вопрос определённо и положительно отвечает советский опыт перевоспитания посредством трудовых коммун людей «социально опасных» в социально полезных. Внутренняя и глубочайшая ценность этого опыта усугубляется тем, что опыт произведён с материалом испорченным, до крайности разложенным условиями капиталистического строя. На основании этого опыта, блестяще оправдавшего аксиому: «бытие определяет сознание», мы можем быть вполне уверены, что в условиях коллективного труда мелкий собственник-индивидуалист быстро уступит место коллективисту, члену социалистического общества.
Кукрыниксы
Не знаю, существовала ли — и не думаю, что в области карикатуры могла существовать, — такая «единосущная и нераздельная троица», как наши Кукрыниксы.
Их талантливость общепризнана; за шесть лет своей остроумной, весёлой работы они отлично доказали и непрерывность своего роста и ценность своего творчества. Я не намерен говорить им комплименты, — насколько я знаю этих людей, мне кажется, что они не ощущают нужды в похвалах. Но следует особенно подчеркнуть факт, — вероятно, единственный в капризной области капризного искусства хорошо видеть и тонко изображать смешное, — факт коллективного творчества троих, которые выступают как один художник.
Мне кажется, что такое единодушное и плодотворное сотрудничество в пластическом искусстве гораздо труднее, чем сотрудничество в работе словом, редко удачное. Поэтому опыт Кукрыникс заслуживает серьёзнейшего внимания и поощрения, ибо этот опыт как будто переводит рассуждение о возможности коллективного творчества художников из теории в практику. Это — главное, что я вижу в работе Кукрыникс.
Карикатуру многие считают «кривым зеркалом» жизни. Так смотрят на неё люди, по адресу которых давно и убедительно сказано: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива». Карикатура — социально значительное и полезнейшее искусство изображать различные, не всегда видимые «простым глазом» искривления в почтенном личике современных героев или кандидатов в герои (подразумеваю Гитлеров всех мастей), а также и в лицах граждан, не желающих быть героями в области социалистического творчества. Искривления эти «невооружённый» глаз улавливает с трудом, ибо, как известно, внутреннее безобразие весьма часто и очень искусно прикрывается внешним благообразием.
Острый и меткий глаз карикатуриста отлично умеет вскрывать эти противоречия внутреннего и внешнего.
Критическая и сатирическая сила глаза Кукрыникс значительно возросла бы, если б единому коллективному их глазу помогало ухо.
Они, наверно, знают, что лживый язык неплохо умеет говорить громкие и веские слова, и знают, что для многих почтенных граждан собственный горшок щей гораздо дороже судьбы их родины. Поэтому они должны учиться хорошо слышать медный звон лживых слов, а для того, чтобы слышать эту «медь звенящую», надо знать политику дня, года и эпохи.
Это знание бесконечно расширит перед ними область наблюдения и умножит количество тем. Честные люди Союза Советов, строители нового быта, новой культуры работают всё ещё на мусорной почве прошлого, в облаках его ядовитой и лживой пыли. Кукрыниксы должны беспощадно вскрывать, обличать всё, что прячется от гибели, как бы искусно и где бы оно ни пряталось.
Они, как мне кажется, несколько излишне специализировались на литературе, на литераторах. Это — неплохо. В литераторах всегда было и ещё осталось много смешного, литератор привык смотреть на себя как на человека с плюсом, хотя весьма часто этот плюс — просто бородавка на носу или опухоль непомерно раздутого самообожания.
Но нельзя ограничиться изображением только рыжих или только брюнетов. Мы живём и работаем в стране и в условиях, которые дают нам исключительное право осмеивать и смеяться. Наши враги — серьёзные враги. Но никогда ещё враг не был так смешон, как наш враг.
Мне кажется, что Кукрыниксы должны почаще заглядывать в Европу, за океан, за все наши рубежи. Смешного там так же много, как подлого.
А затем я сердечно желаю им учиться и расти, расти и учиться.
Они очень талантливы, делают хорошее дело и могут делать его гораздо лучше. Желаю их троице ещё более тесной дружбы, ещё больше единодушия в работе.
О «праве на погоду»
Конечная цель изучения природы — изменение к лучшему условий общественного бытия. Научная мысль — единственное и самое могучее орудие развития воли, разума, самопознания и самозащиты людей. Успехи и достижения работы учёных были бы неизмеримо обильнее, глубже и шире, если бы в буржуазном обществе на путях исследующего разума не вставал стеною идиотизм быта. История роста науки — это история непрерывной и мучительной борьбы исследующего разума против консерватизма разума бытового, — разума подавленного, искажённого множеством суеверий, предрассудков, предубеждений.
