Виктор передал задержанных Сладеку. Как старшему тревожной группы, он напомнил:
— Обыщите их! Сам я не смог этого сделать.
— Сделаем! — ответил тот.
Нарушитель, который был поменьше ростом, пожаловался, что у него заболела поднятая рука. Не ожидая разрешения, он опустил ее. Фула тотчас рванулась к нему. Не знай я ее уже полтора года, не сумел бы ее удержать. Она следила за задержанными и знала, что без разрешения они не смеют двигаться. Я оттащил ее за поводок назад. Пепино коснулся автоматом спины нарушителя и скомандовал:
— Не двигаться! Руки вверх!
Мужчина завыл и вскинул руки над головой. Его вид был забавен. Локоны свисали по спине. Он был в рваных джинсах и майке с надписью «Stop police brutality»[7], куртка с вышивкой «Ranger texas» была обвязана вокруг пояса. Фула не переставала скалить на него зубы.
— Фу! Спокойно! — гасил я ее пыл.
Я почесал ей за ухом и стал наблюдать за Иркой Возабом. Тот проводил обыск. Легкий толчок носка канадки по щиколоткам нарушителя означал, что тот должен расставить ноги. Затем заставил мужчину наклониться, опираясь руками о стену сеновала. Четко отработанным движением пробежал всеми десятью пальцами по туловищу задержанного от плеч до колен.
— В порядке, — заявил он.
Оружия у задержанных не оказалось. Их дорожные сумки мы решили осмотреть на заставе. Бедржих надел на нарушителей наручники и простодушно предупредил:
— Не пытайтесь особенно освободить руки. Дело в том, что тогда наручники будут стягивать руки еще больше.
Мы помахали руками верзиле Виктору, он отправлялся дальше в обход границы.
Пепино по рации доложил на заставу об окончании операции. Возаб пустил по кругу сигареты. Сладек на этот раз не возражал. У него было хорошее настроение. Возаб махнул автоматом и приказал нарушителям:
— Залезай! Вас пропускаем вперед, — уточнил он.
Мы вскочили следом за ними. Фула устроилась у моих ног и не спускала глаз с незнакомцев. Она подметала хвостом пол — радовалась вместе с нами. Машина развернулась почти на сто восемьдесят градусов. Обратная дорога уже не казалась нам такой плохой, как прежде. Зато наши «гости» сидели, как на иголках, особенно тот, что меньше ростом. Он то и дело спрашивал:
— Скоро доедем? -
— Успеешь, — щурил глаза Пепино.
И вот часовой поднимает пестрый шлагбаум. Перед расположением заставы царит оживление. Приветствуют нас даже повара. Ирка Водичка в белом халате похож на продавца. Протолкавшись через толпу, он сообщает нам:
— Забежали бы на кухню! Я припас для вас кусок охотничьей колбаски, ребята!
— Не забудем! — пообещал я.
Мы с Фулой помчались к вольерам. В другое время я бы задержался у нее, сейчас же я спешил. Сделал только самое необходимое: очистил ее шерсть от иголок и колючек, налил свежей воды. В кармане нашел последнюю карамельку — она их обожает. Собака проводила меня взглядом. Вернулся я вовремя и успел помочь отвести задержанных в штаб. Солдат Ведя стерег более молодого нарушителя в коридоре, а старшего ведем в кабинет. У Пепино, видно, не выходят из головы вафли с лимонадом. И он говорит:
— Как только сдашь его, пойдем и продолжим…
Мы вошли в кабинет. Сладек остался в коридоре. Командир нас уже ждал. Он осмотрел задержанного со всех сторон. Я и Возаб проверили вещевые сумки. Ничего особенного не обнаружилось: консервы, карта области, кухонный нож. По приказу командира я снял наручники с нарушителя.
— Снимите эти тряпки!
— Полностью? — вздрогнул задержанный.
— Совсем.
— Догола? — Он делал вид, что не понял.
— Да. Мы видим, что нарушитель начал нервничать: трясущимися пальцами расстегивает пуговицы и застежку-«молнию». Он снял джинсы. Под ними были еще одни. Их на нем оказалось больше, чем одежек на луковице. Задержанный снимал их одни за другими, худея на главах. Мы с Возабом шутливо толкаем друг друга локтями. Командир тоже забыл о строгом тоне и шутит:
— Так это стриптиз, панове! Такого не увидишь даже в кабаре!
— Зачем столько синих спецовок? — удивляемся мы.
— Это не спецовки, — говорит нарушитель с обидой, отодвигая ворох одежды в сторону. — Это джинсы!
Он стоит перед нами голый, стыдливо скрестив перед собой руки. По тому, как грязны были задержанные, можно было подумать, что они шли пешком от самой Праги. Командир, отступив от него на пару шагов, покачал головой:
— Даже не знаю, мыло дать ему или лучше скребок для чистки лошадей…
Майор шагнул к окну, открыл форточку.
— Приведите его снова, когда отмоется! А это тряпье заберите с собой, поручаю вам сжечь его.
Нарушитель было склонился над ворохом барахла, но мы его поторопили. Вместе отвели задержанного в душ. Возаб достал мочалку и душистое мыло «Сирень». Парень, отмываясь, начинал походить на нормального человека. Когда смыл грязь, я рассмотрел татуировку на коже, какой еще в жизни не видел. На шее надпись: «Для палача». На груди нежится русалка со всеми ее прелестями. И это еще не все. Ему явно льстит наше внимание. Он подмигивает нам, чтоб мы прочли то, что написано на веках.
— «Не будить!» Ну что скажете, здорово? — помогает он нам разобрать текст.
— Как ты дошел до этого?
— В заключении! Потом в лагере.
Говорит он с паузами. Речь его пестрит выражениями типа «толковый парень», «свинья» и т. д. Он рассказывает, что вместо службы в армии он с большей радостью пошел в кутузку. Там, говорят, не так уж плохо — питание, сон, хорошая компания, никаких забот…
— Сколько же тебе лет?
— Тридцать два.
— Этого вполне достаточно, чтоб ума набраться.
На вид ему можно дать больше. Я думаю, что такой экземпляр нельзя забыть!
— Куда вы направлялись? — Возаб разбирается в английском языке и носком ботинка подымает лежащую на земле майку.
— В свободный мир, — важным тоном произносит мужчина.
— В этой-то майке? Вот бы там вам обрадовались…
Нарушитель на какое-то время сбит с толку. Он переступает с ноги на ногу, раздумывая над тем, что ответить. Затем заявил, что там все равно лучше, чем здесь, где он уже сыт всем по горло. С этой «диктатурой» он уже покончил и, как только попадет «туда», пришлет нам открытку.
— Как только буду свободный… свободный, как Америка! — вошел он в экстаз.
— Ты, очевидно, упустил маленькую деталь, — пояснил Ирка Возаб. — Раньше чем через пяток лет ни в какую туристическую поездку ты не попадешь. Сначала предстанешь перед прокурором. Да, за что ты, собственно, сидел?
— За разное. То в одном, то в другом месте грабил дачи.
Безнадежный случай. Здесь бы даже сам Макаренко не помог. Мы бросаем нарушителю махровую простыню, казенную рубашку и спортивные брюки. Его вещи отправляем в топку. Назад идем мимо кухни. Рвущемуся в «свободный мир» удалось глянуть в сторону котлов. Он жадно вдохнул аромат гуляша, который готовил повар Водичка для ночных дозоров. Он жалобным тоном сообщает:
— Уже два дня, как во рту ничего не было.
— Как так? — Возаб напомнил ему про запас консервов в вещевых мешках.
— Забыли консервный нож, что ли? — шутим мы.
— Мы не ели из-за расстройства желудка, боялись осложнений.
— А для чего у вас кинжал? — спрашивает Ирка Возаб.
— Ну разве это непонятно? Пригодится. Хочу в «свободный мир» и все равно когда-нибудь попаду туда!
Похоже, что его намерения были серьезными. Смех у нас прошел. Возаб презрительно сплюнул и перекинул автомат через плечо. Мы передали задержанного командиру. Встретил Пепино, чтобы снять неприятный осадок, заговорил с ним:
— Ну что, потерял уже желание выиграть две пачки вафель и лимонад?
Он ответил не сразу. Я видел по его глазам, что-он думает о чем угодно, только не о пинг-понге. Его даже не прельщал выигрыш. Он махнул рукой:
— Ты прав. Так оно и есть. После встречи с этими мерзавцами пропало всякое желание…
По привычке он обругал курильщиков и куда-то ушел. Возаб тоже исчез. Я зашел на кухню, чтоб напомнить повару о его обещании насчет колбасы. За спиной послышалась команда дежурного:
— Приготовиться к вечерней поверке!
Молодые солдаты со старанием мыли тряпками полы. Я шел на цыпочках, чтоб не слишком наследить. Закрыв за собой дверь кухни, весело приветствовал Водичку.
— Входи, герой, — ответил он, орудуя ножом, как рубщик тростника мачете. Точно и быстро делит колбасу на порции. За год службы он уже набил руку. Сейчас Водичка готовил завтрак. Я знал, что повар с легкостью дает обещания, но не любит их выполнять. Поэтому начинаю издалека:
— Ты знаешь, мне известен водитель, который спас жизнь целой роте!
— Как это ему удалось? — удивился Водичка.
— Переехал повара газиком! — Первым засмеялся.
— Шпильки свои оставьте для кого-нибудь другого. — Он намекает на то, что на будущей неделе уезжает в Прагу. Говорят, будет служить в Дежурном полку. Только подъемных он получит две тысячи двести пятьдесят крон. Поскольку у него есть и аттестат зрелости, то его ждет скорое повышение по службе. Здесь он свободник, там будет соответственно стражмистр. Он уже, наверное, видит себя в новой форме.
