Пусть разоряется, пар выпускает, думал Нокс. Из головы не шел Дулвич, имеющий такой же телефон и указывающий дорогу к монголу.
Без всяких там «здравствуйте» или «простите» Джон произнес:
– Вы получили мое сообщение насчет доказательства жизни?
– Вы хоть понимаете, с кем говорите?
– Как успехи со сбиванием цены? – почти нежно осведомился Нокс.
Последовала затяжная пауза.
– Я с подонками не связываюсь.
– Если бы мы потеряли совесть и стали, по вашему выражению, подонками, мы бы не отправили вам требование ДЖ и не стали бы отвечать на ваш звонок. Спросите Марквардта насчет Чунминдао. От нас он эту информацию скрывает. Мы рассчитывали выбить ее, а не тут-то было. Нам бы не повредило подкрепление. А еще нам нужны все подробности.
Затяжная пауза повторилась.
– Время работает против них. Они торопятся. Мы сбили цену до ста тысяч. Дело будет делать Грейс. Одна. В три тридцать пополудни с деньгами она проследует на станцию метро «Народная площадь». Как в «Грязном Гарри». Все произойдет в считаные секунды. Заложники будут освобождены в течение двадцати четырех, максимум – сорока восьми часов с момента успешной передачи выкупа. Для нас это оптимальный вариант.
Нокс обдумывал детали. Его заинтриговало «доказательство жизни в витрине».
– Как вам это только в голову пришло, черт вас возьми? – буркнул Праймер.
– Без Гуанчжоу нам денег не хватало. Вот мы и прикинули: если реестры уже у нас, значит, ценность заложников автоматически снижается. Причем изрядно.
– Нас наняли, чтобы доставить деньги за выкуп.
– Вас – да, конечно, – подтвердил Нокс. – А мы настаиваем на вызволении заложников. Увы, у нас пока руки коротки. Сержант вот влип, да и мы, строго говоря, влипли. Придется импровизировать.
– Марквардт может дать сорок тысяч.
– Этого мало, – сказал Нокс.
– Вы не посмеете устроить аукцион.
– Боюсь, мы отдадим предпочтение тому покупателю, который предложит больше других. Кстати, чуть не забыл – теперь можно вычеркнуть Ян Чэна из списка подозреваемых в похищении. Будь Лю Хао в его руках, Ян Чэну не понадобилось бы покупать реестры. Все сведения он выбил бы из бедняги Лю.
Праймер тяжело дышал – в трубку было слышно.
Несколько секунд все молчали.
– Грейс, отдайте реестры Аллану. Это приказ.
Китаянка посмотрела Ноксу в глаза.
– Боюсь, я… то есть мы отдадим их за самую высокую из предложенных цен.
Нокс, довольный, улыбнулся ей.
– Мать вашу, – вполголоса выругался Праймер.
– Мы планируем спасение заложников, – заговорил Джон. – К тому времени как выкуп будет доставлен, я их освобожу.
– Не глупите. Вы вынудите похитителей убить заложников! Подождите! Вам известно, где они находятся?
Нокс нажал «отбой».
– Надо было пойти работать на Ян Чэна, пока звал, – вымученно пошутила Грейс.
Без четверти девять зазвонил личный мобильник Грейс.
– Мисс У, – сказала она в трубку, чтобы Нокс понял: звонит Кэтрин У, секретарша Ян Чэна. – Да. Спасибо. Я вам перезвоню.
Она нажала «отбой» и объявила Джону:
– Двести тысяч долларов США.
– Впечатляет, особенно с учетом краткости срока, – заметил Нокс.
– Боюсь, Джон, мы не можем принять это предложение.
– Причина?
– Мистер Праймер. «Бертолд групп» – наш клиент. Неизвестно, как Ян распорядится информацией. Варианты исчисляются десятками. В любом случае информация будет использована для уничтожения «Бертолд групп». А это, повторяю, наш клиент. Мы потеряем лицо. Сами подумайте, каково: американскую фирму обвиняют в подкупе чиновников. Хорошего мало.
– Во-первых, наш клиент – киднеппер, похититель людей. Мы работаем на похитителя. Во-вторых, от нас ждут ста тысяч. Неужели вы хотите отдать Марквардтовы сорок тысяч? Нет, мы возьмем сорок штук у Марквардта и шестьдесят – у Ян Чэна. А прикроемся вот как: каждому из них сообщим, что отчеты Лю перекупил другой. Марквардту отдадим незакодированную версию. Ян потратит на расшифровку несколько дней, а то и недель. Таким образом, у Марквардта появится время на подготовку к отражению нападок Ян Чэна. По-моему, для нас это лучший вариант.
– Мы обещали, что записи достанутся тому, кто больше заплатит.
Нокс пожал плечами.
– Но вы, Джон, предложили интересный компромисс.
– Могу я считать ваши слова комплиментом?
Нокс предпринял несколько безуспешных попыток дозвониться до Эми. С каждым часом беспокойство его росло. Впрочем, оно не помешало Ноксу нанять Рэнди для консультации по поводу доказательства жизни в витрине.
– Какие мы с вами молодцы, верно, Грейс?
– Верно, Джон, – кивнула Грейс.
11:00
Район Чжабэй
Синий мини-вэн марки «Бьюик» вклинился в плотную колонну велосипедов, скутеров и мотоциклов, каждый из которых был обременен не предусмотренными конструкцией пассажирами и багажом, и подрулил к тротуару. Нокс распахнул заднюю дверь. Ремни безопасности удерживали на переднем сиденье спортивную сумку.
Джон отстегнул ремни и захлопнул дверь. Мини-вэн покатил дальше, набирая скорость.
Нокс и Грейс пересеклись в трех кварталах к востоку. Грейс принесла такую же сумку. Они уселись на скамейке в парке, держа на коленях сто тысяч долларов США.
Нокс, оснащенный темными очками – контрафактными «Рей-Бан», – непрерывно озирал окрестности.
– Они ждут, что я передам деньги в метро, – срывающимся голосом произнесла Грейс.
– Это они специально так сказали, чтобы время потянуть, – отвечал Нокс.
– Мистер Праймер тоже об этом упомянул, я сама слышала. Я ничего не понимаю.
– Типичный «Грязный Гарри». – Увидев замешательство Грейс, Нокс пояснил: – Грязный Гарри – это полицейский. Герой фильма. Инспектор Гарри Каллахан. Ему нужно было доставить деньги похитителям, а они заставили его бегать от таксофона к таксофону, чтобы оторвать от прикрытия.
Грейс вздохнула резко, словно ее ударили под дых.
– Что такое, Грейс?
– Ничего.
– Боитесь?
– Нет. То есть чуть-чуть. – Впрочем, глаза говорили о другом. Нокс уловил в них предельную сконцентрированность, напряженную работу мысли. Не было только страха.
– Мне рассказать не хотите, Грейс?
– О чем?
Джон понимающе кивнул. Неважно, какая мысль заставила Грейс вздохнуть столь судорожно, – обсуждать это она не собиралась. Вопрос повис в воздухе.
Мэлсчой потер культи двух пальцев, отмороженных полтора года назад. Культи простреливала боль – так всегда бывало при приближении бури или другого природного катаклизма. Мэлсчой возблагодарил богов за удачу – вот он едет на мотоцикле, а мог бы торчать в пробке. Он приближался к перекрестку, когда зазвонил телефон. Человек Фэн Ци, с недавнего времени – шпион в логове Ян Чэна. Уже в четвертый раз звонит.
– Из перехваченного сообщения руководителя «Бертолд групп» властям стало известно, что женщина по фамилии Чжу должна доставить выкуп, – отрапортовал шпион. – Она направляется в торговый центр на Нанкин-роуд, чтобы получить доказательства жизни заложников.
– В какой именно торговый центр?
– Неизвестно.
– Твоя команда ведет наблюдение?
– Нанкин-роуд – длинная улица. Там много магазинов.
– Слушай внимательно: звони мне, как только твои люди ее заметят. Если я тебе позвоню, объявишь, что женщина обнаружена в том месте, которое я назову.
Болван слушал, пыхтел в трубку.
– У меня твой бумажник. Я знаю твой адрес. Я знаю, где найти твою семью, – процедил Мэлсчой – молчание шпиона ему не нравилось. – Раздумывать – не по твоей части. Делай что сказано.
– Фэн передал в полицию видеозапись с этой женщиной.
– Зачем?
– Раздумывать – не по моей части.
Шпион нажал «отбой».
Понятно. Время и место передачи денег установлены. Фэн хочет, чтобы эту Чжу арестовали прежде, чем будет заплачен выкуп.
Мэлсчой почувствовал, что удача вновь поворачивается к нему лицом. Огромная удача! Ведь известно – где мед, там и пчела.
Чужестранец будет найден и наказан за все неприятности, что он причинил.
Мэлсчой уже обонял сладкий степной воздух. Уже видел улыбки своих детей.
13:00
Район Чаннин
Консульство США
На компьютерном экране ритмично пульсировала обширная красно-зеленая клякса, из каковой пульсации Стив Козловски сделал вывод – надвигается тайфун. Глаза его сузились. Дочку, Такер, отвели в гости к подружке – шанхайская Школа международного содружества закрылась на выходные. Козловски решил вызвать Пэна, своего шофера, чтобы тот привез Такер домой, пока на город не обрушился тайфун. И тут задребезжал телефон.
– Козловски слушает.
– Я почти провернул сделку с мотоциклом, – сообщили в трубке.
Козловски различил ряд легких щелчков, после которых интонация Нокса кардинально поменялась.
