Опять бег, опять погоня. Это начинало сильно надоедать. Сколько можно убегать? Может, надо просто сдаться роботам и после поговорить с ними? Привести логичные доводы, потребовать, чтобы устроили встречу с людьми. Они же все‑таки люди, и роботы должны им подчиняться!
Пересекая огромный круглый зал, Эмма отметила про себя, что диваны тут оббиты искусственной светлой кожей, а на матовые стеклянные крышки журнальных столиков нанесены тонкие узоры. Современная лазерная технология, узоры должны чуть светиться в темноте и создавать голографическую подсвету пространства.
Этот зал, видимо, создан для отдыха. И создан для людей, роботам‑то ни к чему такие узоры и такие диваны. Роботы вообще не пользуются диванами. И голограммами не любуются. Им все равно.
На каждой ступеньке резиновое покрытие бежевого цвета. Торопливо поднимаясь по лестнице, Эмма не могла отделаться от мысли, что все в этих помещениях удобно и красиво. Третий Уровень, созданный для людей, должен выглядеть именно так.
— Здесь тупик! — сообщил Илья, выбегая из какого‑то коридора.
Эмма, поднявшись на галерею, остановилась, огляделась. Коридоры, галерея — все как на Втором Уровне. Тут, по идее, должны быть жилые каюты. Только людей в них нет.
Остальные ребята метались, как мухи в детской игре — бродилке. Федор велел убираться с галереи, предупреждал, что пятнадцатый близко. На мгновение, на одно мгновение Эмма подумала, что неплохо было бы тут спрятаться. Переждать, пока пятнадцатый уйдет — забиться в какой‑нибудь уголок и пересидеть. А после жить тут, в этих удобных каютах. Сидеть на этих диванах и любоваться игрой голографических линий, что узорами пролегают на матовых столешницах. При потушенном свете с небольшой высоты галереи это наверняка окажется великолепным зрелищем.
Но мысли промелькнули и исчезли. Эмма уже бежала вслед за Колькой, и тот торопил ее и постоянно оглядывался.
— Не отставай, Эмма, — просил он.
Привязался, точно длинный волос к пижаме. Сзади раздался негромкий грохот, и, оглянувшись, Эмма поняла, что Таис упала. Растянулась, так и не успев спуститься с галереи. Федор вернулся за ней, и в этот момент из входной арки показался пятнадцатый. Не раздумывая, он поднял руку, и выстрел шипящим звуком прорезал воздух.
Совсем рядом вспыхнула обивка диванчика, и Эмма, почувствовав жар за своей спиной, отпрыгнула и закричала. Колька тут же оказался рядом.
— Тебя не задело, — прошипел он, схватил ее за руку.
В это время что‑то крикнул Федор, отвлекая робота. Потому следующий выстрел направился в другую сторону. В сторону Федора. Эмма, растеряно икая, чувствовала, как ноги становятся ватными, а тело слабеет. Ее затошнило, но Колька, тряхнув за руку, потянул за собой, и через минуту они оба оказались в длинном коридоре, полутемном и низком. Где‑то впереди улепетывал Илья и даже не оглядывался.
— За ним, — хрипло велел Колька, и они оба устремились в сумрак коридора.
Илья выскочил в светлый проход, который, видимо, и был тем самым коридором, из которого двери вели во внешний круг. Раздался выстрел. Как в чудовищном сне Эмма увидела разлетающиеся брызги крови. Увидела, как упал на спину Илья, как прозвучали еще выстрелы. Медленно, слишком медленно летели красные капли, оседая на стенах и на бежевой дорожке. Медленно дергался Илья, подпрыгивая в такт выстрелам.
— Стой, — прозвучал над самым ухом голос Кольки, — нам туда нельзя!
— Куда? — бестолково спросила Эмма, не в силах оторвать взгляд от распростертого на полу Ильи.
— Сюда, Эм, мы сюда, — пробормотал Колька и вдруг из‑за всех сил стукнул Эмму по спине, — не смотри туда, ясно? Давай, гляди, куда полезешь.
Вентиляционная шахта в этом низком коридоре располагались совсем невысоко. Колька без труда дотянулся и с помощью магнитной отвертки ловко снял решетку. Еле слышно стукнули шурупчики, но в этот звук добавились щелчки шагов. Совсем рядом, очень близко от них двигался робот. Тот самый, что только что убил Илью.
— Лезь, давай, — Колька еще раз тряхнул Эмму и буквально толкнул к прямоугольному отверстию в стене.
Машинально и неловко Эмма подтянулась, забралась внутрь и только оказавшись в тесноте и темноте вдруг поняла, что надо двигаться и побыстрее. Иначе их поджарят в этом коридоре, как колбасу на гриле.
— Колбаса на гриле, — пробормотала Эмма и заработал локтями и коленями.
Следом залез Колька и прошептал:
— Как только увидишь поворот или еще что‑нибудь, тут же поворачивай. Иначе нам каюк.
Но Эмма и сама понимала, что надо делать. Поворот, вернее, вертикальная шахта, оказалась ближе, чем они думали. Просунуть ноги, повиснуть на руках. И поживее, чтобы и Колька мог тоже спастись. Уже сейчас, пока она висит, а после летит вниз, робот ее не достанет. Уже не достанет. И жареной колбасой Эмма не станет.
После опять куда‑то ползли, и пространство прекратило свое существование. Только узкие, неудобные прямоугольные вентиляционные шахты. Сзади пыхтел Коля, и Эмма была благодарна ему, что он рядом.
— Поворачивай, — подсказывал он, — скоро выберемся.
Эмма не боялась, что они не выберутся. Упорно пробиралась вперед и пыталась прогнать из головы мысли о том, что Илья погиб, да и Федор с Таис вряд ли выберутся. На этой охоте погибло трое. Хорошо, если она и Коля вернутся на базу. Наконец, впереди показался скудный свет, просачивающийся через решетку.
— Нам туда, — велел Коля.
— Там безопасно? — торопливо спросила Эмма и подумала, что Колька об этом вряд ли знает. Вдруг выберутся и попадут прямо в лапы пятнадцатого?
— Это Второй Уровень, Эм, тут мы в безопасности. Двенадцатые не убивают. Держи отвертку. Поднесешь ее к решетке и нажмешь на желтый диод. Шурупы сами отвалятся. Давай, не бойся.
Чуть теплый длинный цилиндрик удобно лег в ладонь. Эмма машинально нажала на светящуюся желтым кнопочку. Щелкнули шурупчики, и прошипел за спиной Колька:
— Решетку придержи! А то грохнет сейчас. Прислушайся, чтобы было тихо. После только лезь.
Повезло, что вентиляция на Втором Уровне находится около пола. Иначе пришлось бы вылезать и прыгать вниз головой, руками вперед. В узкой шахте ведь не развернуться. Эмма, как черепаха, перебирая согнутыми руками, отползла в сторону и села, прислонившись спиной к стене. Рядом пристроился Коля и тяжело выдохнул. После тихо сказал:
— Ушли все‑таки. Повезло нам.
Эмма ничего не ответила. Она думала о Федоре и Таис, и отчаянье росло внутри, точно пена в стиральной машине. Наверняка эти двое тоже погибли. Перед глазами возникли брызги крови, и Эмму передернуло. Неужели Федор лежит сейчас в коридоре, а вокруг него густым морем растекается кровь? Только что был Федор, улыбался, шутил, помогал, а теперь нет его. Ни шуток, ни помощи — ничего. Что осталось от человека? Груда костей и мяса?
— Эмма, сиди тут и никуда не уходи, — голос Коли выдернул из потока мрачных мыслей, — я сейчас. Буквально на минуту.
Эмма вздрогнула и схватила его за руку.
— Не оставляй меня, — лихорадочно проговорила и поняла, что не может остаться одна даже на пару секунд.
— Тут есть автомат рядом. Узнаешь коридоры? Я сейчас принесу нам с тобой какао с молоком. Передохнем и станем дальше пробираться к своим.
Он выдернул ладонь и торопливо зашагал по прорезиненной дорожке. Эмма подогнула под себя ноги, уперлась ладонями в пол и почувствовала, как дрожать пальцы. Ее колотит, сердце стучит где‑то в горле и кажется, что даже волосы на голове шевелятся.
От этого можно сойти с ума. Просто сойти с ума и все. Вот, как Дикие. Может, они тоже пережили подобное, кто его знает… Ничего теперь не ясно, все перевернулось с ног на голову. Все стало непредсказуемым и страшным.
Почему роботы растят и берегут зародышей, но убивают выросших детей? Что это за глюк такой? Что за глупость? Где тут логика? Моаг ведь программируемый интеллект, он должен следовать хотя бы элементарной логике!
Коля вернулся быстро, как и обещал. Подал с кружку с дымящимся какао, опустился рядом. Достал из рюкзака пачку вафель, резким движением разорвал и протянул Эмме.
— Держи. Подкрепимся немного и передохнем.
Эмма кивнула, взяла осторожно, двумя пальцами вафельку да так и застыла, бестолково глядя на поднимающийся от кружки прозрачный, еле заметный дымок.
— Ты еще долго будешь помнить смерть Ильи, — заговорил вдруг Коля, — я до сих пор иногда вижу во сне, как умирает Сашка. Или слышу его крики. Хотя бы Илья умер сразу, не мучился.
Эмма почувствовала, как по пальцам пробежала дрожь. А Федор умрет сразу? Руки дрогнули, и какао пролилось на штаны.
— А помнишь, — снова заговорил Колька, — помнишь, как мы играли в детстве?
Он достал из кармана салфетку и принялся отчищать Эммины брюки от какао, не переставая разговаривать.
