лодок. Джиджи, отведав по настоянию мамы всего понемногу и заявив, что в жизни не едал ничего даже отдаленно похожего, затеял с Теодором состязание — кто поглотит больше печений «Таджмахалская услада».
— Изумительно, — невнятно произнес Джиджи с полным ртом. — Просто изумительно, дорогая миссис Даррелл. Вы олицетворяете верх кулинарного гения.
— Что верно, то верно, — подтвердил Теодор, хрустя очередной «Таджмахалской усладой». — Превосходнейшее печенье. Что-то в этом роде делают в Македонии… э… гм… но тесто на козьем молоке.
— Джиджи, ты в самом деле сломал ногу при левитации или как это называется? — спросила Марго.
— Нет, — скорбно ответил Джиджи. — Будь это так — не обидно, хоть причина уважительная. Нет, в этом проклятом дурацком отеле, где я жил, в спальнях стеклянные двери, а на балконы поскупились.
— Совсем, как здесь, на Корфу, — заметил Лесли.
— И вот однажды вечером я забыл об этом, решил выйти на балкон, чтобы проделать дыхательные упражнения, а балкона, сами понимаете, не оказалось.
— Вы могли убиться насмерть, — сказала мама. — Берите еще печенья.
— Что такое смерть? — вопросил Джиджи с пафосом. — Метаморфоза — вы меняете кожу, только и всего. В Иране я погружался в глубокий транс, и мой друг смог получить неопровержимые доказательства, что в предыдущей жизни я был Чингисханом.
— Ты про кинозвезду говоришь? — У Марго округлились глаза.
— Нет, дорогая Марго, про великого воина, — ответил Джиджи.
— Ты хочешь сказать, что вспомнил, как был Чингисханом? — заинтересовался Лесли.
— Увы, этого не было, я находился в трансе, — грустно сказал Джиджи. — Человеку не дано вспоминать предыдущие жизни.
— Одно печенье два раза не съешь! — воскликнул Теодор, довольный тем, что нашел актуальное сравнение.
— Хоть бы поскорее все кончали есть, — заметила Марго, — чтобы можно было начинать выступления.
— Спешить с такой трапезой было бы кощунством, — заявил Джиджи. — Времени у нас хватит, вся ночь еще впереди. К тому же нам с Джерри надо собрать пресмыкающихся актеров вспомогательного состава.
На подготовку представления ушло немало времени — после доброй трапезы с возлияниями все были тяжелы на подъем; в конце концов Марго все же удалось собрать труппу. Она предложила роль ведущего Ларри, но он отказался, говоря, что не может быть ведущим, если она хочет, чтобы он сам выступил с номером. И Марго ничего не оставалось, как принять удар на себя. Чуть румяная от волнения, она ступила на тигровую шкуру у рояля и попросила тишины.
— Леди и джентльмены, — начала она, — сегодня вечером для вашего увеселения у нас выступают лучшие таланты острова, и я не сомневаюсь, что всем вам доставят удовольствие таланты этих талантливых талантов.
Марго остановилась, покраснев еще сильнее, и Кралевский галантно первым захлопал в ладоши.
— Для начала представляю вам Константино Мегалотополопопулоса, — продолжала Марго, — нашего аккомпаниатора.
Маленький толстенький грек, этакая чернявая божья коровка, просеменил в комнату, поклонился и сел за рояль. Еще одно из достижений Спиро: мистер Мегалотополопопулос, по профессии помощник драпировщика, не только умел играть на рояле, но и читал с листа.
— А теперь, — объявила Марго, — с великим удовольствием представляю вам очень талантливую артистку Лену Маврокондас, которой аккомпанирует на рояле Константино Мегалотополопопулос. Лена споет большую арию из «Розового кавалера» — «Подношение розы».
Лена, яркая, как тигровая лилия, проплыла к роялю, поклонилась Константино, аккуратно сложила ладони поверх диафрагмы, точно защищая ее от ударов, и запела.
— Прелестно, прелестно, — сказал Кралевский, когда она кончила и поблагодарила нас поклоном за аплодисменты. — Виртуозное исполнение.
— Вот именно, — подхватил Ларри. — В лондонском «Ковент-Гардене» такую манеру исполнения называют «Три В».
— «Три В»? — заинтересовался Кралевский. — Что это значит?
— Вим, вибрато и волюм, — объяснил Ларри. — Сила, вибрация, напор.
— Объяви, что я спою на бис, — тихо обратилась Лена к Марго, пошептавшись с Константино Мегалотополопопулосом.
— Конечно, это замечательно, — взволнованно отозвалась Марго, не ожидавшая такой щедрости. — Леди и джентльмены, а теперь Лена исполнит другую песню, называется «На бис».
Лена наградила Марго убийственным взглядом и приступила к исполнению с такой энергией и таким обилием жестов, что даже Крич был поражен.
— Клянусь Богом, какая смазливая девчонка! — воскликнул он, и глаза его увлажнились от восторга.
— Да-да, настоящая артистка, — согласился Кралевский.
— Какая грудная клетка! — восхищался Крич. — Обводы — что твой линкор.
Лена закончила нотой, словно заимствованной у цитры, и поклонилась на аплодисменты — достаточно громкие, однако не слишком горячие и продолжительные, чтобы не поощрить певицу на еще один бис.
— Спасибо, Лена, это было замечательно, совсем как в настоящем концерте, — сказала сияющая Марго. — А теперь, леди и джентльмены, представляю вам знаменитых артистов-эскапистов Коварно-Кралевского и его партнера Скользко-Стефанидеса.
— Господи! — вымолвил Ларри. — Кто придумал такие имена?
— Ты еще спрашиваешь? — удивился Лесли. — Теодор. Кралевский хотел назвать номер «Таинственные иллюзионисты-эскапологисты», но Марго не могла поручиться, что выговорит это правильно.
— Спасибо и на этом, — заключил Ларри.
Теодор и Кралевский прошагали к роялю, гремя цепями и замками.
— Леди и джентльмены, — объявил Кралевский. — Сегодня вечером мы покажем вам трюки, которые ошеломят вас, трюки, настолько таинственные, что вы страстно пожелаете узнать, как они выполняются.
Он остановился и строго посмотрел на Теодора, который нечаянно уронил на пол одну цепь.
— Для первого трюка я попрошу моего ассистента не только крепко связать меня веревкой, но и заковать в цепи.
Послушно похлопав в ладоши, мы с восторгом стали смотреть, как Теодор обматывает Кралевского веревками и цепями. Время от времени до нашего слуха доносилась приглушенная перебранка.
— Что-то я… э… словом… гм… забыл, какой узел вязать… Гм… да… как ты сказал: сперва замок? Ах, да, вот он… гм… э… секундочку.
Наконец Теодор с виноватым видом повернулся к зрителям.
— Я должен извиниться… э… словом… э… что дело идет медленно, — сообщил он. — Но у нас не было времени… э… попрактиковаться, то есть…
— Давай живей! — прошипел Кралевский.
В конце концов Теодор намотал на Кралевского столько цепей и веревок, что тот выглядел так, словно вышел из гробницы Тутанхамона.
— А теперь, — объявил Теодор, указывая на обездвиженного Кралевского, — есть ли желающие… э… словом… проверить узлы?
Полковник Риббиндэйн проковылял к артистам.
— Э… гм… — испуганно промямлил Теодор, не ожидавший, что найдутся желающие, — боюсь, я буду вынужден просить вас… гм… так сказать… не очень сильно дергать узлы… э… гм.
Полковник Риббиндэйн обследовал узлы так тщательно, точно дело происходило в тюрьме и он был старшим надзирателем. Наконец он с явной неохотой возвестил, что узлы в порядке. Теодор с облегчением вышел вперед и снова указал на Кралевского.
— А теперь мой ассистент, вернее, мой партнер, покажет вам, насколько… это легко… э… словом… гм… освободиться от… э… гм… нескольких ярдов… точнее, футов… хотя, конечно, здесь
