Все-таки он заставил себя обыскать полки до конца, но еще до того, как он справился со своей задачей, свет потух. Только луч его фонаря пробивался сквозь темноту.
Что происходит? Джаред вращал головой по сторонам, но ответа не находил. Он не смог обнаружить и продолжения шахты, если оно у нее было, конечно. Луч его фонаря высветил стоящую на рельсах тележку. Она упиралась в каменную стену. Понятно, сообразил он, конец линии. Он начал судорожно обыскивать ее, стараясь найти топор, багор, любой инструмент со смертельным острым краем, но тележка была пуста. И тут он услышал шаги, отдаленные, как удары молотка, доносящиеся из шахты, по которой он только что так тихо прокрался.
Он выключил свой фонарь и внимательно прислушался. Шаги приближались, неторопливо и уверенно, как наступление дня. Никакой спешки. И новый звук, словно о землю ударяется палка. Или о потолок? Звуки резкие, дерзкие. Сюда шел кто-то, не знающий о страхах Джареда, кто-то, кому наплевать, слышат его или нет. Тот, кто идет в темноте и не заботится о свете.
Тук, тук, бац. Тук, тук, бац. Тук, тук, бац.
Джаред вытащил свой шведский нож, раскрыл самое большое лезвие, длиной не больше нескольких сантиметров. Тем не менее он держал его перед собой, как это делают в кино или в телевизоре. Джаред испытывал слабость из-за страха, а не силу, необходимую ему сейчас. Он был очень уязвим. Эти чувства усилились, когда шаги стали громче. Палка, дубина, или что там еще начала бешено стучать, отбивать ужасный ритм, особое стаккато:
Бац, бац... бац-бац-бац-бац.
Должно быть, Штасслер. Джаред хотел спрятаться. Но где, черт подери, здесь спрячешься? Не лучше ли встретиться с ним лицом к лицу? Керри говорила, что Штасслер примерно такого же телосложения, что и Джаред, но намного старше. Возможно, он не так силен, как Джаред, не имеет такой реакции.
По мере того как шаги становились громче, ближе это безумное бац-бац-бац... бац-бац-бац-бац заплясало у него в голове. Джаред даже подумал, не забраться ли ему в тележку. Затем о том, чтобы спрятаться за нее. Он откатил ее от стены, надеясь толкнуть на Штасслера.
Он прикинул, что тележка может сделать человеку, когда его ослепил внезапно вспыхнувший свет. В нескольких метрах от себя он увидел скульптора, опирающегося на бейсбольную биту. Джаред даже не мог толкнуть на него тележку: Штасслер стоял не на рельсах. Глупый план. Все, что Джаред мог сделать, так это сохранять тележку между ними. Но даже эта идея, в корне безнадежная, провалилась, когда Штасслер нацелил на него пистолет.
– Ты идиот, – объявил он.
– Очень жаль, – ответил Джаред.
– Чего жаль? Что ты идиот? Или то, что ты пробрался в мои владения и изгадил мою работу?
– Мне очень жаль. Я не хотел.
– А, не хотел. В таком случае уходи. Убирайся. Ну, давай, пошевеливайся.
Штасслер махнул ему, чтобы тот вышел из-за тележки, но Джаред не хотел принимать правила его игры.
– Ты не хочешь уходить? Ты хочешь остаться здесь с моими друзьями? – Штасслер взглянул на бронзовые лица. – Как ты думаешь, какую смерть приняли они?
Джаред рискнул взглянуть на полки, на семью, стоящую справа от него. Он подумал о том, нельзя ли опрокинуть их на Штасслера.
– Не знаю.
– Скажи мне, Бриллиантовый, думаешь, они умерли хорошей смертью? Думаешь, они умерли в счастье?
– Не знаю.
– Ты становишься упрямцем, Бриллиантовый. Как тебя все-таки зовут?
Джаред ответил.
– Я так и думал. И был бы очень разочарован, если бы это был кто-то другой. Зачем ты явился сюда?
– Я кое-кого ищу. Штасслер улыбнулся.
– И кого же ты можешь здесь искать?
– Керри Уотерс.
– Керри Уотерс? Маленькие сиськи? Крепкий, круглый зад? Рыжая? Была моим стажером?
Джаред едва заметно кивнул.
– Идем, я отведу тебя к ней, но сначала я хочу узнать, как ты сюда попал.
– Попал сюда?
– Да, как ты приехал. Ты пришел пешком или помахал своими крылышками и прилетел? Как ты попал сюда, Бриллиантовый?
– Приехал. А потом на велосипеде.
– Ты приехал на машине, а потом ехал на велосипеде? Джаред уставился на него.
– Где твоя машина?
– Около реки, в пещере. В одной из больших пещер в известняке.
– Ты поставил ее там?
– Да.
– А велосипед?
– Он за вашей литейкой, может быть, в километре.
– Кто знает, что ты здесь?
– Все.
– Ты плохой врунишка, Бриллиантовый. Правда в том, что никто не знает, что ты здесь. Хочешь знать, как я узнал об этом? Потому что я прослушивал полицейскую волну. Они уже тебя ищут. У них выписан ордер на твой арест. Насколько им известно, ты исчез. Залезай сюда, – Штасслер стукнул бейсбольной битой по тележке, и от этого звука Джаред подпрыгнул. – Я тебя подвезу.
– Нет, – Джаред твердо покачал головой.
– У вас нет выбора, молодой человек. Или вы забираетесь сюда, или я отстрелю вам яйца.
Джаред забрался в тележку.
– Это всегда срабатывает, – заметил Штасслер так, словно разговаривал сам с собой. – Встань на колени и наклони голову к коленям.
– Что вы собираетесь делать?
– Я же тебе сказал, отвести к Керри Уотерс.
Джаред выполнил то, что ему сказали, держа нож ближе к груди, выжидая момента, любого момента, когда можно будет воспользоваться оружием.
Штасслер приставил пистолет к его затылку. Ему не потребовалось никаких усилий, чтобы толкнуть тележку, он только дотронулся до нее, и старый вагон загромыхал железными колесами, задребезжал, как мешок с костями.
– Что вы с ней сделали? – в этот вопрос молодой человек вложил последние остатки своей храбрости.
Штасслер засмеялся.
– Что я с ней сделал? А что ты думаешь, я с ней сделал?
– Я... думаю... может... быть... вы...
– «Я... думаю... может... быть... вы...» Постарайся говорить цельными предложениями. Да, она у меня где-то здесь. Мы здесь ее называем новым именем. Хочешь узнать каким?
Джаред попробовал кивнуть. Тележка затряслась еще громче.
– Ее Светлость. Она так дурно пахнет, что мы ее прозвали этим именем. А как нам назвать тебя?
– Я... не знаю, – выдавил он.
– Назвать ли нам тебя Бриллиантовый, или назвать тебя Покойник?
Джаред услышал металлический щелчок.
– Пожалуйста, не надо... пожалуйста.
– Ты и вправду думаешь, что не умрешь, да? Смирись с этим. Это нормально. Остальные тоже не верили. Самый последний из вас думал, что кто-то или что-то вмешается в последний момент. Я прав? – он толкнул его дулом, но так и не получил ответа. – Вы все думаете, что Бог спустится с потолка, с неба, или выйдет из тени и спасет вас? Мне знакомы подобные мысли. В наши дни подобное случается все чаще и чаще. Я виню за это культуру. Как это ни печально, но все это чепуха. Хочешь помолиться? Советую согласиться. Купи себе еще немного времени. Больше, чем тебе может принести бойскаутский ножик, который ты держишь в руке.
– Власти догадаются, – пробормотал Джаред голосом, едва слышным из-за шума тележки. – Они здесь не потерпят исчезновения людей.
– Но ты к понятию «здесь» не относишься, Бриллиантовый. Ты бежал от правосудия. Ты главный подозреваемый в деле Керри Уотерс.
Джаред хотел что-то сказать, даже открыл рот, но сказанное Штасслером лишило его сил.
– Я тебя озадачил, да? Попробуй помолиться. Это и вправду даст тебе немного времени. Люблю слушать молитвы. Может, если ты достаточно усердно помолишься, твой Бог действительно спасет тебя – твой маленький божок в машине.
– Я... Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое. Да...
Звук выстрела эхом прокатился по стенам шахты. Если бы это был луч света, он сотню раз пересек бы тоннель и оставил за собой сотни ломаных линий. Но это был звук. Вокруг только темнота, а в ней мертвый юноша.
Когда эхо затихло, тележка покатилась по шахте дальше. Ее скрежет наполнил гробницу.
Глава девятнадцатая
Мертвый вес. Бриллиантовый – отличный пример этого понятия. Полагаю, он весит где-то сто шестьдесят – сто семьдесят фунтов, а я ведь не тяжелоатлет.
Но я должен вытащить его из тележки.
Я сунул руки под его сальные подмышки, напряг мышцы живота, чтобы помочь спине, и поднатужился. Мертвый, он почти такой же вялый, как и живой. И думает не лучше. Придурок.
Ну вот, я наполовину вытащил его, но теперь мне надо остановиться, перевести дыхание и подготовиться к следующему рывку. Хочу вывалить его в шахту как можно аккуратнее. Чем больше он будет здесь валяться, тем больше мне придется убирать. А для этого мне придется вернуться сюда с веником и совком, с тряпкой и ведерком. Нужно убрать все капли крови. Но, надо сказать, чувствую я себя, несмотря на все трудности и неожиданности, довольно хорошо, почти в эйфории.
Появление этого молодого дурака и его неизбежная кончина заставили меня почувствовать себя канатоходцем без страховки.
А страховка-то сейчас нужна как раз именно ему. Я подтащил его к самому краю шахты, под неподвижные взгляды Гарриетов из Минеолы, штат Нью-Йорк. Семейное планирование №3.
