Ни один мужчина не помешает Пиппе исполнить ее мечту.
Выражение лица Грегори, когда он поймал ее взгляд, было непроницаемым.
Чума его забери.
Как бы ей хотелось поместить этого несносного ирландца в тот собачий домик вместе с его соотечественниками – ирландскими волкодавами. А потом она с превеликим удовольствием вывалила бы на него тарелку с яичницей и предоставила бы собакам убрать за ней.
Глава 16
Доусон поднялся со стула.
– Мы с Харроу собираемся прогуляться. Какие-нибудь рекомендации? – Он перевел взгляд с Грегори на леди Дамару. – Я разрываюсь между озером и лесом.
Щеки леди Дамары покрылись нежным румянцем, когда она взглянула на Грегори.
– Лично я очень рекомендую искусственные руины.
– Вот как? – Мистер Доусон не выглядел особенно заинтригованным. – Стало быть, озеро.
Она кивнула:
– В этой груде камней есть нечто такое, отчего мое сердце начинает биться учащенно. Трудно поверить, что им всего четыре года, а не четыре столетия.
Но смотрела она на Грегори, словно это он заставляет ее сердце биться учащенно. Неужели он целовал ее возле руин? Пиппа вскипела от одной лишь мысли об этом. Она-то знает, как Грегори целуется. От него у любой сердце пустится вскачь.
– Искусственные руины – привлекательное местечко, – заметил вышеупомянутый сердцеед. – Интересно, кто их спроектировал?
Мистер Доусон заколебался:
– Какая-нибудь бездарность, полагаю.
– Я бы так не сказал, – возразил Грегори. – На мой взгляд, в этом сооружении просматривается почти что ирония. – Он пожал плечами. – Руины должны представлять нечто большее, чем просто почтение к прошлому, чтобы быть достойными внимания.
– Вы предполагаете, что эти руины не производят того впечатления, которое должны были производить по замыслу автора? – полюбопытствовал мистер Доусон.
Пиппа сидела – ушки на макушке.
– Не знаю. – Грегори вновь пожал плечами. – Возможно, он нарочно сделал их не более, чем грудой камней, и думал, что никто больше не заметит. В конце концов, именно этого большинство и ожидает от руин. У меня такое чувство, что прошлое – это та тема, которая не особенно вдохновляла автора.
В комнату для завтрака вошли другие гости. А вместе с ними – хозяин с хозяйкой. Глаза последней полезли на лоб при виде камердинера среди господ. Пиппа отвесила всем низкий поклон и быстренько сбежала, пока мистер Доусон отвечал на вежливые расспросы о его здоровье, а другие гости роняли замечания о том, как сегодня солнечно и прохладно.
Она поспешила к парадной двери, где дворецкий и два лакея стояли на страже не только дома, но и британского аристократического образа жизни. Встав сбоку от парадного входа, Пиппа стада дожидаться мистера Доусона. Дворецкий и лакеи испепеляли ее взглядами, а она старательно изображала покорность.
– Кем, дьявол побери, ты себя возомнил? – прошипел дворецкий. – Есть с господами! Леди Тарстон вне себя, я уверен.
– Я не виноват. – Пиппа пожала плечами. – Мистер Доусон попросил пойти с ним в комнату для завтрака.
– Но он всего-навсего бедный родственник. – Дворецкий задрал свой большой нос. – Он не имеет положения в этом доме. Вечером в кухне жди хорошего нагоняя.
– Я не буду там столоваться, – сообщила ему Пиппа. – Я буду есть в комнате лорда Уэстдейла.
– Ну да, – презрительно фыркнул дворецкий. – Будущий маркиз. – Он ткнул в Пиппу пальцем. – Я бы на твоем месте ходил с оглядкой. Мы не любим, когда какой-нибудь зазнайка вроде тебя является сюда и не считается с заведенными в доме порядками.
– Если я не первый, тогда чего ж вы так расстраиваетесь? – спросила его Пиппа, ударяя носком сапога по мраморному полу.
– Немедленно прекрати так делать, – прикрикнул на нее дворецкий. – Останется след, и кому-то из служанок придется оттирать его.
– Извините, – сконфуженно промямлила Пиппа.
– И ты первый, – продолжал дворецкий. – Даже слуги принца-регента обедали только в кухне.
– Принни бывал здесь? – Это ее здорово впечатлило.
Дворецкий кивнул:
– Четыре года назад. Искусственные руины были построены в его честь.
– Бог ты мой! – выдохнула она. – Не могу дождаться, когда увижу их!
– Мы очень гордимся нашим парком. Смотри, отнесись к нему с должным уважением.
– Обещаю, – совершенно серьезно отозвалась Пиппа. Она никогда не была намеренно невежлива ни с кем и ни с чем. – Послушайте, – проговорила она извиняющимся тоном, – мне ужасно жаль, что я так рассердил всех в комнате для слуг. Я… я поем там сегодня вечером. Да я в лепешку расшибусь, чтобы приспособиться. И к комнате для завтрака больше и близко не подойду. – Она расправила плечи и задрала подбородок. – Начиная с этой минуты я стану новым человеком, вот увидите.
Суровый взгляд дворецкого смягчился, на лице промелькнула тень улыбки.
– Так-то лучше, парень.
– Как только закончу с мистером Доусоном. – Пиппа ткнула большим пальцем себе за плечо. – Он попросил меня сопровождать его на прогулке. Я не могу нарушить это обещание.
– Что ж, хорошо. – Дворецкий снова насупился. – Но если ты собираешься пробыть здесь две недели, то лучше тебе измениться, и побыстрее. Верно, ребята? – Он посмотрел на двух лакеев, которые одновременно кивнули.
– Видишь? – сказал дворецкий. – За мной вся челядь. Так что не зарывайся.
Но не успела Пиппа ответить: «Слушаюсь, сэр», как из комнаты для завтрака бодро выбежал мистер Доусон с улыбкой от уха до уха.
– Прогулка, – с воодушевлением провозгласил он. – Это именно то, что нам обоим нужно, Харроу. Это было незабываемое утро, и прогулка только улучшит его, думаю.
– Да, сэр, довольно с нас волнений. – Пиппа старательно не обращала внимания на дворецкого, который смотрел на нее, прищурив глаза. – Спокойная прогулка пойдет нам на пользу.
До отъезда в Америку утонченные манеры давались ему так же легко и естественно, как дыхание. Его светская беседа обычно была искрометной, вальс – безупречным, его общества в «Уайтсе», «Таттерсоллзе» и у Джентльмена Джексона искали многие. Короче говоря, он был превосходным лондонским джентльменом, а его ирландские корни, очаровательная семья и будущие перспективы лишь делали его еще неотразимее среди равных в обществе. Всякого рода приглашения так и сыпались: на светские рауты, суаре, балы, венецианские завтраки и завтраки в постели как благовоспитанных вдов, так и актрис.
Кроме того, и отец, и дядя Берти приглашали его вступить в элитный мир архитекторов. Все были ему рады, всем он был желанен. Он, в конце концов, имел происхождение и надлежащее образование и уже начинал получать кое-какие заказы. Ничего крупного, но нужно ведь с чего-то начинать, правильно?
