рядом с пожарной каланчей, который почему-то никто не торопился и разбирать на доски, и оттуда прыгнул в свой наблюдательный пункт под крышу каланчи.
Однако за день не произошло ничего примечательного, и он не заметил никого, чьи эмоции не смог бы почувствовать. Ближе к вечеру Марк вернулся в кабинет Воронова-Ершова, где его уже ждали друзья. Они поведали, что свидетели ясности в это дело не вснесли. Склады сгорели, люди погибли, поджигателя не нашли или не искали. Бельского видели и некоторые даже с ним говорили. Описывали его как хорошего мужика, который заботился о работниках. Один из свидетелей даже сказал, что видел, как Бельский стоял на пожарище, плакал и просил прощения у родственников погибших.
— С чему бы ему просить прощения? — удивился Марк, когда Кирилл с Иваном закончили свой рассказ.
— Не знаю, — пожал плечами Кирилл. — Поджигатель мог иметь зуб на Бельского. Зачем же еще ему это делать? Вот Бельский и винил себя в случившемся.
— Ага, — согласился Ворон. — Учитывая его любовь к человекам, такой вариант кажется правдоподобным.
В кабинет заглянул сержант и друзья сразу замолчали.
— Товарищ капитан, — обратился молодой человек к Ивану. — Там еще одно заявление принесли. Опять газонокосилка.
— Вашу мать... — прорычал Ворон, багровея. — Как вы меня достали со своими косилками, чтоб вас всех...
Он встал и вышел из кабинета вслед за сержантом, а Кирилл покачал головой и повернулся к Марку:
— Я разберусь тут с бумагами. Еще не всех опросили, так что завтра снова поедем. А у тебя что?
— Тишина, солнышко, красивые виды, — мечтательно отвечал Марк.
Кирилл глянул в окно и вскинул брови. Марк проследил за его взглядом и застонал:
— Ну нет, ну верните солнце...
— Кажется будет дождь, — заявил Кирилл, провожая взглядом сизые тучи, накрывшие Озерки.
— Тогда прыгну за кофе и пледом, и снова на пост, — угрюмо отвечал Марк и глянул на часы. — Сейчас пять. До девяти продержусь, а там посмотрим. Может, я все-таки зря там торчу?
— А может и нет, — возразил Кирилл. — У меня такое ощущение, что не зря.
— Я твоей чуйке доверяю, но, если она тебя подведет, будешь должен, — улыбнулся Марк и направился к двери.
Кирилл ничего не ответил, он уже погрузился в бумаги.
Марк решил прогуляться до станции пешком. Едва вышел из отделения, поднял глаза к небу и нахмурился. Черные тучи зависли над городком. Ветра не было, парило. Затишье перед бурей, не иначе.
Марк подумал, что зря расстроился. У природы нет плохой погоды. Даже в буре есть свое очарование, загадочность, мистика... Вдали громыхнуло. Не просто дождь, Озерки ждет гроза. Самое время для преступлений и появления на улицах демонов ужаса и страха... Таких как акудзины.
Марк неспеша побрел в сторону станции, вдыхая тяжелый пыльный воздух. Люди спешили мимо, стараясь укрыться до начала грозы, но он не обращал на них внимания, погрузившись в свои мысли.
А думал он о том, что зря тратит время на станции. С другой стороны, Кирилл не раз показывал, что мыслит в правильных направлениях, так что ему оставалось довериться другу и плыть по течению. Все равно большего они пока достичь не могли, хотя кажется Кирилл ни на минуту не переставал думать о том, как вычислить ублюдка.
Пока что все дороги вели в никуда. Семенова так и не нашли, Примаков и Роман Семенов оказались просто людьми с психическими проблемами. Хотя Константинов и сказал не сбрасывать их со счетов, Марк пока не понимал, как можно было обмануть акудзина и подпустить того к себе. Быть может, он что-то упустил или просто не думал об этом. Но Кирилл был согласен с Константиновым, поэтому за Примаковым и Семеновым наблюдали люди. Ворон об этом позаботился.
Правда пока ничего такого за ними не было замечено. Роман из дома почти не выходил, ухаживая за матерью, а у Примакова был один маршрут: дом-работа-дом.
— Здравствуйте, товарищ майор, — раздался за спиной Марка чей-то бесцветный голос.
От неожиданности Марк остановился и огляделся. Он и сам не заметил, как поднялся на пешеходной мост и теперь стоял над путями. Подул легкий ветерок и черные тучи на головой начали ленивое движение. На улице стало темно как поздним вечером.
Марк обернулся. Перед ним стоял Примаков. Лицо мужчины с глубокими морщинами на лбу снова ничего не выражало, но Марку на миг показалось, что мужчина улыбнулся в усы.
— А, Примаков... — протянул Марк. — Как дела?
— Потихоньку. Иду инструмент забирать, — мужчина махнул рукой сторону пути, который они ремонтировали с бригадой.
— Понятно, — кивнул Марк и собирался уже идти дальше, но Примаков задал ему неожиданный вопрос.
— Не нашли маньяка-то?
Марк снова повернулся к мужчине, тяжко вздохнул и облокотился на перила.
— Нет, но найдем, и тогда ему будет плохо, — с желчью в голосе ответил он. — Что народ говорит? Уже, наверное, столько предположений выдвинули, а некоторые даже нашли виновного?
— Да как обычно, — спокойно отвечал Примаков. — Судачат все, возмущаются, что милиция у нас плохо работает.
— Правильно, плохо мы работаем... Всегда плохо работали. Вон, в шестьдесят восьмом тут склад сгорел, а поджигателя так и не нашли... — сам не зная почему он это сказал, ответил Марк.
— Пожары такое дело, случаются. И горит всегда ночью, — прошептал Примаков глядя куда-то вдаль.
— У вас ведь тоже пожар был, — припомнил Марк. — Вы ведь один спаслись...
— Давнее дело, — опустил голову Примаков. — Я малой совсем был. На терраске спал. Глаза открыл, глядь — огонь. Я и выскочил на улицу, к соседу побежал. А дом-то деревянный был. Еще дореволюционной постройки. За пару минут вспыхнул как спичка.
— Сочувствую, — Марку вдруг стало жаль этого мужика, пережившего столько всего, что эмоций больше не осталось. — А потом что? Детдом?
— Да нет. Тетка забрала к себе, сестра матери, в Колосово. Так там и живу. У нее своих детей не было, меня растила.
— А раньше, где жил?
— Так в Озерках. На Озерной двадцать два.
— Погоди... Там же Во... то есть Ершов живет, — удивился Марк.
— Ну наверное. Я не знаю, — развел руками Примаков. — Там остатки дома долго стояли. Только спустя лет пятнадцать мы участок продали. Купил приезжий
