лицо, руки, шею. Плескалась, пока не задрожала от холода. Не дам прошлому поставить под удар то, что впереди.
Следующие несколько дней Джеб, Оррин и Тавиш не сводили с меня глаз. Задание явно пришлось им не по нраву. Раньше они уводили меня от опасности, а теперь вели прямо к её порогу.
По вечерам, ещё засветло, я упражнялась с мечом и ножом, топором и луком — мало ли когда понадобятся. Джеба, как мастера в искусстве тихо ломать шею, попросила и мне дать урок. Он неохотно согласился, а потом показал, как ещё расправиться с врагом без оружия, хоть и не так тихо.
Когда темнело и оставалось только спать, я долго вслушивалась в ночь: вдруг послышится боевой клич рахтанов, лязгнет оружие? С одной стороны постели лежал кинжал, с другой — меч. В голове билась мысль, очередная задача — ещё одна бусина, которую надо отполировать и нанизать на ожерелье. А затем оставалась лишь тишина, и тьма накрывала меня своим одеялом.
И лишь одно было мне неподвластно. В беспокойном полусне, переворачиваясь на другой бок, я искала тепло груди, которой не было рядом, и пыталась прижаться головой к плечу, но не находила его. В этом призрачном мире меня преследовали слова, изматывая, точно голодные волки добычу. «Как ты не можешь понять?» А ещё свирепее набрасывались те, что так и не были произнесены.
Глава тридцать восьмая
Каден
Я знал, что она страдает. Прошло уже три дня. Хотелось придержать её, остановить. Заставить взглянуть в глаза и ответить на вопрос, который страшусь задать. Нет, нельзя сейчас принуждать Лию к чему-либо.
В первый же день, когда она присоединилась к нам и Тавиш спросил, всё ли хорошо, она словно окаменела. Поняла, на что намекает Тавиш: насколько ранила её разлука с Рейфом.
— Твой король там, где ему следует быть, и заботится о нуждах королевства. Я тоже исполняю свой долг, вот и всё.
— Знаю, он обещал отвезти тебя в Терравин…
Лия лишь молча оглянулась на уходящий караван и натянула перчатки потуже.
— Поехали.
Перед глазами стояло перекошенное лицо Рейфа, с которым он в тот последний вечер швырнул меня о стену казармы. Обезумел от страха — так боялся отпустить Лию. Но отпустил. А я не смог тогда, в Кам-Ланто, сколько она ни молила о свободе. Эта мысль не давала покоя.
Мы разбили лагерь в чахлой буковой рощице у нагромождения валунов. Неподалеку журчал ручеек.
Лия сидела в стороне от всех, но недалеко от костра. Мы все еще поглядывали за спину и спали с оружием наготове. Знали, что где-то рыщут враги. Перечислив, кого послали за нами из Санктума, Эбен нас успокоил, но ведь кого-то он мог не увидеть.
Я уже знал, что будет дальше. Закончив поминовения, Лия точила ножи, проверяла копыта лошади, не попал ли камушек, вглядывалась в тропу позади или царапала что-то палкой на земле, а затем стирала сапогом. Что там, слова? Карты? Когда я спросил, она только отмахнулась.
А раньше думал, другого мне и не надо — только быть рядом с ней, на одной стороне. «Она с тобой, Каден. Это ведь самое главное».
— Буду готовить ужин, — объявил Оррин, бросив на Лию пытливый взгляд.
Подошёл к набранным мною дровам и нанизал на вертел ощипанного и выпотрошенного фазана.
Тавиш, умывшись, вернулся от ручья. С его густых черных волос капала вода. Проследив за моим взглядом, устремлённым на Лию, тихо проворчал:
— Опять небось с кем-нибудь тренировку затеет?
— Она хочет быть ко всему готовой.
— Один в поле не воин.
— У нее есть мы. Она не одна.
— У нее есть ты — и не сказать, что это много. Мы же повернём назад, как только дойдем до морриганской границы.
Он тряхнул волосами и стянул рубашку через голову.
Первые дни ехать рядом с троицей Рейфа было почти невыносимо, но ради блага Лии я придерживал язык, а несколько раз и кулаки. Теперь эти трое как будто поверили наконец, что я не собираюсь уволочь Лию в Венду и отказался от прежнего звания убийцы, хотя бы до тех пор, пока Лия не вернется в Морриган. К тому же, надо отдать им должное, парни оказались полезными. Я знал сотни троп здесь, на юге, но и рахтанам о них было известно. Троица же Рейфа приятно меня удивила, показав новые тропы, вьющиеся по скрытым каньонам. А еще, спасибо Оррину, змей нам есть не пришлось: он умудрялся подбить дичь на ходу, прямо из седла. Мастерство под стать азарту.
— Ты заметил, — начал Тавиш, вытряхивая подседельник и вешая его на нижнюю ветку, — как только она заводит свои поминовения, ветер поднимается?
Заметил. И недоумевал. Казалось, воздух сгущается и наполняется жизнью, словно Лия призывала духов.
— Ну, на закате всегда сквозит.
Тавиш прищурился.
— Возможно.
— Не думал, что вы в Дальбреке так суеверны.
— Такое и в Санктуме бывало. Я стоял в тени, слушал, что она говорит. Слова будто ветром приносит, кожей чувствуешь. Странные дела…
Я впервые слышал, чтобы Тавиш рассуждал о чем-то помимо троп или моих истинных мотивов. Последнее едва не доводило нас до драки.
Словно спохватившись, он моргнул и, уходя сменить Джеба, бросил:
— Моя смена.
Но через несколько шагов обернулся:
— Так, из любопытства. Правда, что ты когда-то сам был морриганцем?
Я кивнул.
— Шрамы получил там же? Не в Венде?
— Это очень давняя история.
Он оглядел меня, словно прикидывая возраст.
— Впервые меня выпороли в восемь, — сказал я. — И с тех пор нещадно секли еще пару лет, пока не увезли в Венду. Меня спас Комизар.
— Экий он молодец! — Тавиш изучал меня, покусывая губу. Моя откровенность явно его не расположила. — Шрамы-то глубокие. Небось каждый удар помнишь. А теперь, значит, решил морриганцам помочь?
Я откинулся назад, опершись на локти и улыбнулся:
— Без подозрений никак, да?
Он пожал плечами.
— Я тактик. Долг обязывает.
— Ответишь на мой вопрос? Тогда и я отвечу на твой.
Он молча кивнул.
— Почему ты здесь? Сопроводить принцессу может любой, но король послал ближайших соратников… Не для того ли, чтобы уговорить ее поехать в Дальбрек? А если не выйдет, то и силой увезти?
— Да не особо мне и нужен твой ответ, — расплылся в улыбке Тавиш и зашагал прочь.
Когда он ушел, я увидел Лию: в грязных кожаных штанах и с перепачканным лицом она размашисто шагала ко мне. По бокам свисало оружие. Ни дать ни взять солдат, а не особа королевской крови.
