— Марк…
Соня и не думала, что такое возможно: услышать, почувствовать, понять, принять, отдать. Любить так.
— Сонечка моя…
Он налюбоваться на неё не мог. Какая же она красивая, его девочка… Какая трогательная и трепетная. И сколько сегодняшней ночью случилось впервые… У каждого.
— Я, правда, такая?
— Любимая, но разве словами всё передашь?
— Аленький, ты меня, наверное, всю поцеловал…
— Ты моя единственная… — и пропел ей на ушко: — Я бы цело-цело-целовал тебя вечно…
— Я люблю тебя, — всё стало меняться в её жизни с того момента, как Марк предложил ей позавтракать в «Сапсане», пытаясь вырвать из накативших слёз. Когда встретились на канале, взял за руку и будто увёл из прошлой жизни. А всю горечь, что была когда-то, перечеркнул. — Мой Аленький…
— Лапонька моя… Как же я не хочу с тобой расставаться…
Глава 28
Как же я не хочу с расставаться…
Одновременно с «Сапсаном» на Ленинградский вокзал прибыл дождь. Интересно, для чего? Чтобы рассказать Москве, что Софья остаётся жить в Петербурге? Или это был другой дождь, посланный в помощь?
На перроне их встречал друг Марка — Станислав. Мужчины до того тепло поздоровались, что Софья сразу отпустила возникшее было волнение. Марк представил их — стало понятно, что Стас не удивлён, но всё же он время от времени с интересом посматривал на Софью.
Марк, как обычно, крепко держал Софью за руку. И они быстро пробирались сквозь привокзальную московскую толчею. Шли под моросящим дождём, благо машину Стасу очень удачно удалось припарковать.
Софья устроилась на заднем сиденье, за окном бежал московский дождь — так уютно…
Марк делился с другом впечатлениями от Петербурга. Стас был очень удивлён тем, что за всё время лишь однажды был дождь, хоть и грозовой.
Софья спрятала улыбку — их грозовой дождь.
А в Москве дождь пошёл сильнее, и машины поехали медленнее. Софья поймала себя на том, что с удовольствием смотрит на улицы. Что-то знакомое замечает или удивляется новому. Хорошо в Москве, но только вот не соскучилась она.
А вот Петербург… Да и тётя Нина! Как хорошо, что попрощались они, когда Нина Даниловна была на даче. Софья приехала к ней с Марком, познакомиться. Такой замечательный день провели!
Софья видела, что они понравились друг другу. Тётя Нина то и дело подмигивала племяннице и даже показала ей поднятый вверх большой палец, конечно, когда Марк не видел.
И было так радостно! И ещё Софью не покидало ощущение, что она познакомила Марка со своей мамой.
Представлять Марка отцу Софья пока не планировала. Да и Нина Даниловна, будто в подтверждение её мыслей, посоветовала с Владимиром Артемьевичем чуть позже Марка познакомить.
— Устроим семейный обед. А то, понимаешь, Соф, он только тебя обрёл и тут же… твоим вниманием приходится делиться. А папы… они же так за дочек переживают!
— Тёть Нин, у нас с тобой мысли сходятся. Я тоже подумала, что чуть позже их познакомлю. Папа так заметно волновался, когда до столовки меня подвозил.
— Вот и умница. Чуть позже устроим им встречу.
И хорошо, что попрощались с тётей на даче. Будто они с Марком просто в Питер возвращались. А так — она вернётся из Москвы, и Нина Даниловна уже будет дома…
…А сейчас Софья как бы дома. В городе, где она родилась. Москва радовала дождём. Эх, Москва, Москва!
Дом, в котором жил Марк, стоял не на окраине, но был современным. И даже с подземным гаражом.
Тепло попрощались со Стасом.
Войдя в подъезд, поздоровались с консьержкой.
Прошли к лифтам.
— Соф, единственное… Пылища у меня, конечно. За столько недель-то!
— Это понятно.
Марк сразу предложил пожить у него. Не хотел он отпускать Софью в тот дом на Таганке, из которого она уехала в слезах.
Да и расставаться совершенно не хотелось. Зачем договариваться о встречах, если можно просто жить вместе.
Квартира встретила приятной тишиной. И Софья тут же почувствовала, что территория эта хоть и мужская, но уютная. У Марка был замечательный дом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И оказался идеально чистым.
* * *
Пётр Николаевич Кушманцев всё ещё недовольно посматривал на жену. Вот есть — провокатор! И как ей это только в голову пришло! Подчистить территорию она отправилась.
— Тоже мне, спецназовец!
— Ой, Петь, ну всё!
— Лариса, а если Софья подумает, что у Марка чокнутые родственники?
— Петь, а если бы он… и не знал, что дамочка какая-нибудь что-нибудь в полочку в ванной захавала?
— Лар, ты городишь нереальные предположения, — улыбнулся дед Марка.
— Отчего же нереальные? Знаешь, какие коварные бывают? Специально запрячут поближе к стеночке, не заметишь! А та, кому это должно на глаза попасться, увидит!
— Ларис… Это нереально потому, что Марк никого к себе в квартиру не водит.
Бабушка Марка фыркнула.
— Что ты фырчишь? У нашего внука достаточно средств, чтобы организовать место для свидания, если требуется. Да и потом, не ты ли говорила Марку, что он никого не пускает на его открытую равнину. Так вот, его квартиры это тоже касается.
— Ну и хорошо. Подумаешь, бабушка подстраховала, — она пожала плечами. — Почему Софья сразу должна подумать, что чокнутые-то?
— Гиперопека.
— А ты с любой стороны выковыришь, чего не надо. И вообще, нормальный человек только рад будет, что дом привели в порядок и обед приготовили к приезду.
Пётр Николаевич вздохнул:
— Тяжело с вами, с женщинами.
— Кстати, вот и посмотрим, как она на всё это отреагирует.
— Вот только не надо, — махнул рукой Пётр Николаевич. — Марк с нами первыми хочет Софью познакомить, потому что полностью нам доверяет. Ларис, ты давай-ка, без провокаций.
— Ну не враг же я своему внуку! Единственному!
— У тебя это, порой, непроизвольно получается.
— Я буду очень хорошо себя вести, обещаю, — подошла к мужу и обняла: — Петь, а ведь правда, в квартиру Софью пригласил. Неужели он у нас жениться собрался?
— А он разве нас с кем-нибудь знакомил? Нет. Значит, всё очень серьёзно.
— Дай Бог! А то пора уже.
— Началось! Вон, Стас женился. И что? Разбежались. И снова в свободном полёте.
— Это да… А, кстати, Стас же, наверняка, их встретил!
— Лариса Сергеевна! Уймись.
— Тебе меня не понять. Как же с вами, мужчинами, тяжело!
Лариса Сергеевна отправилась разыскивать свой мобильный.
Пётр Николаевич улыбнулся ей вслед — хорошо хоть записку Марку оставила, что это заботливая бабушка прибралась и приготовила, желая внука порадовать.
Послышался голос жены — дозвонилась Стасу!
Но зазвучавший домашний телефон заставил Петра Николаевича встрепенуться. Наверняка, Марк!
И точно.
— Дед! Привет!
— Привет! Как добрались?
— Отлично. Стас встретил.
— Марк, там бабушка…
В трубке послышался весёлый смех внука.
— Представляешь, я предупредил Софью, что пыли, наверняка, полно. Входим — всё блестит. А обед! Даже пирог испекла!
В это время Лариса Сергеевна вошла в комнату — встревоженная, задумчивая, сжимавшая телефон.
— Дед, можно с бабушкой поговорить? Хотим ей «спасибо» сказать.
— Марк, бабуля сейчас не сможет подойти, но я ей всё передам.
— Отлично. Ну, тогда до завтра.
— Да, мой хороший. Ждём вас!
Нажал на кнопочку отбоя и осторожно улыбнулся жене:
— Ну? Что из Стаса выудила?
— А что из него можно выудить? Стал мне рассказывать, что всё хорошо — встретил, доставил, чтобы я ни о чём не волновалась.
— Почему тогда вид у тебя… Даже и слов не подберу!
— Потому что.
— Что?
— Понимая, что из Стаса и клещами ничего не удастся вытянуть, очень попросила, по дружбе, сказать хоть одно слово о Софье.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И? — Петру Николаевичу даже интересно стало.
— И… Теперь мне… даже страшновато.
