— Нет. Это не личные дела. С момента обращения Софьи Владимировны, вопрос имущества перестаёт оставаться личным. Хочу предупредить вас, что беру вашу угрозу на заметку.
— Послушайте…
— Мария Евгеньевна, это вы послушайте. Поскольку Софья Владимировна обратилась для контроля данной ситуации, тут же было составлено завещание. Его оспаривать не просто.
— Да я её мать!
— Наследниками первой очереди являются не только родители, но супруги и дети. Так что при оспаривании завещания вопрос усложняется. Там уже суд решение принимает, учитывая всё.
Мария Евгеньевна хмыкнула:
— Для чего вы мне говорите это? Я её мать! Какие могут быть супруги и дети?
— То есть на данный момент вы продолжаете угрожать?
— Да нет же! Но надо реально смотреть на современную жизнь.
— Знаете, дико слышать подобное от матери. Это во-первых. А во-вторых, у Софьи Владимировны есть муж. Вот к чему я это говорю.
— Что?..
— А вы не знали, мама? — он даже не стал скрывать саркастического тона.
Елена Петровна ушла в свою комнату.
— Послушайте, — видимо, Маша начала осознавать серьёзность происходящего. Да и вспомнилось, что… да! Кто-то же набил морду тому типу, с которым она столкнулась в Питере, у квартиры сестры.
— Поскольку беседа наша окончена, вы, Мария Евгеньевна, можете быть свободны, — Марк указал на дверь. — Прошу покинуть помещение.
Мария вскочила, рванулась было в бывший кабинет отца, но Марк преградил ей дорогу, уперев руку о косяк двери.
— Дочь, и кто у нас муж?!
Софья посмотрела на мать, поднялась с дивана. Отвернулась и подошла к письменному столу, обратив взор к окну.
Маша была взбешена. Вскинула взгляд на адвоката.
— Не беспокойтесь, Мария Евгеньевна, волшебник у нас муж.
Лицо вспыхнуло. Мария бросилась к входной двери, и вскоре жёсткий хлопок прорезал тишину старого московского дома.
— Марк… Анатольевич?
В прихожую вышла Елена Петровна.
— Да.
— Спасибо вам. Чуть не уморила она меня — поговори с Соней, надави на неё… Вот я и позвала, чтобы сами разобрались.
— Теперь, думаю, вопрос закрыт.
— А вы можете мне контакты свои оставить? Если вдруг…
— Я собирался, — Марк протянул Елене Петровне визитку. — Давайте условимся, что вы будете звонить мне раз в неделю.
— Контроль жизни.
— Да.
— Хорошо. Раз в неделю.
Елена Петровна посмотрела на внучку. Софья сложила кое-что из вещей, упаковала все свои вышивки и принадлежности для вышивания.
Елена Петровна вздохнула. Софья уезжает. И это окончательно.
— Софья… Будем прощаться…
Глава 30
Будем прощаться…
Не зря Софья обратила внимание на взволнованность Марка. Даже в телефонном разговоре это почувствовалось.
Хорошо, что волнение возникает и от радости. Оказалось, шеф не только от всего сердца поблагодарил Марка за проделанную в Петербурге работу, не только отблагодарил щедрым гонораром… Шеф предложил адвокату Кушманцеву стать партнёром. И Марк отказываться не стал.
Софья была искренне рада за любимого — достойное признание его профессионализма. И только много позже мелькнула мысль, что это цементирует Марка в Москве. Получалось, что на данный момент их желание быть вместе могло осуществиться только с переездом Софьи к Марку…
Вообще, у Марка Софье понравилось.
Она наслаждалась выпавшим ей кусочком семейной жизни. В ту неделю, которую они провели в Москве, Марк работал. Как раз подошли два судебных заседания по ДТП, которыми он начал заниматься перед отъездом в Петербург. А Софья… Готовила любимому завтраки и провожала на работу. А поскольку оба заседания проходили довольно далеко от Москвы, собирала ему с собой еду — вдруг там и перекусить будет негде? Марк счастливо улыбался, обнимал её… Нехотя уезжал — ну ничего, ещё неделька и отпуск!
Софья же изучала район. Замечательное место неподалёку от Останкинской телебашни. Напротив их квартала с типовыми многоэтажными домами был целый район кирпичных — восьми- и пятиэтажек — уютно и мило.
— Наш дом, многоэтажный, тут первым построили, — дом был красивый, выстроенный по индивидуальному проекту. — Все остальные — на месте хрущовок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Здесь так зелено и тихо, — делилась Софья с Марком: — Я по дворикам гуляла, к скверу вышла.
Марк лишь улыбался в ответ — может, Сонечка присмотрится, привыкнет и…
Софья ходила в сквер утром, как только Марк уезжал. И пока прохлада не уступила место жаркому воздуху. Бродила по аллейкам…
В такие часы в сквере было немноголюдно. И этот кусочек природы щедро дарил Софье свои красоты. Она стала брать с собой альбом, чтобы запечатлеть эти прекрасные уголочки.
А ещё Софья заметила, что так же рано, как и она, в сквер приходила женщина с детьми-близнецами. И Соня с удовольствием наблюдала за ними.
Мальчик и девочка. Лет по пять им было. Но они обращали на себя внимание не только тем, что были похожи, а больше тем, что разнились характерами.
Брат, спокойный, опекал свою шуструю сестричку.
— Мам, я пригляжу за Люсей, ты посиди, подыши.
Люся любила лазать по всем высотным сооружениям на детской площадке. Но их мама недолго отдыхала, разве усидишь…
Мальчика звали Серёжей, и он спокойно покачивался на качелях, когда сестра оказывалась под присмотром мамы.
А вот когда Люся удовлетворяла свою тягу к лазанью, мама увлекала их к старому дубу, стелила циновки, они усаживались…
Казалось, мальчик только и ждал этого момента прогулки. Таким радостным становился.
Мама начинала что-то им рассказывать. Видимо, какие-то истории, припасённые именно для прогулки. Дети с интересом слушали, обсуждали, спорили временами.
Они устраивались под тем самым большущим красавцем-дубом, который Софья рисовала. День за днём делала эскизы с разных сторон. И дуб был хорош, да и задние планы — на выбор.
Близнецы разбудили в Софье чувства, которые пока не касались её сердца. Она стала думать о том, что у них с Марком когда-нибудь будет малыш. Невероятно, но она ощущала неведомую доселе нежность, почувствовав эти мысли. И так захотелось узнать, каково это, прижимать к груди родного человечка и знать, что это частица Марка…
…Была пятница. И Софья пришла сказать «до свидания» прекрасному скверу. Близнецов заметила сразу. Они были на полянке возле дуба. Держались за руки и явно, то ли стихотворение читали вслух, то ли считалочку проговаривали. Потом прижали ладошки к стволу и переговаривались…
Засмотрелась
После но вот принялись бегать — конечно, Люся не может без подвижных игр. Они и была салкой.
Их мама сидела на скамеечке неподалёку. И Софья решилась к ней подойти.
— Доброе утро, — поздоровалась Софья. — Разрешите?
— Доброе утро, — улыбнулась женщина. — Конечно, присаживайтесь.
— Я невольно несколько дней встречалась с вами… У вас замечательные дети.
— Спасибо, — улыбнулась в ответ женщина. — Мы тоже обратили внимание на девушку, которая рисует по утрам.
— Не смогла просто любоваться, захотелось нарисовать.
— Понимаю. Здесь замечательно.
— Хотела спросить… Можно я нарисую малышей? — Софья показала один из своих рисунков. — Здесь, возле дуба. Не детально, просто фигуры.
— Конечно. А… как вас зовут?
— Софья.
— А меня Ольга.
Они обменялись улыбками — рады были познакомиться.
И Софья принялась за работу. Отвлеклась только, когда заметила, что дети подошли и с интересом наблюдают за ней.
Софья оторвалась от рисунка и улыбнулась им:
— Здравствуйте, Серёжа и Люся!
Малыши улыбнулись — конечно, они же несколько дней видели эту художницу, она слышала их имена!
— Здравствуйте! — у Серёжи была очаровательная улыбка.
— Здравствуйте! А вы художник? — поинтересовалась Люся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Говорят, да, — осторожно ответила Софья.
— Вы художник, — утвердительно сказал мальчик.
— Точно-точно, — вторила брату Люся. — А мы вас тоже заметили.
Девочка прислонилась к маме, а мальчик сел возле Софьи.
