им; нет, вы знаете, какую плату мы вносим за нашу смерть. Среди остального человечества смерть освобождает даже тех, кто находится в рабстве у других, только в случае римлян происходит так, что и покойник остается живым для их выгоды. Почему же это так, что, хотя ни у кого из нас нет никаких денег (как, в самом деле, и откуда мы смогли бы достать их), нас раздевают и грабят, словно жертвы убийц? И следует ли ждать, что римляне проявят умеренность в грядущие времена, когда они поступают таким образом по отношению к нам с самого начала, тогда как все люди стараются лаской приручить даже недавно пойманных зверей?
4. Но, если говорить всю правду, это мы причина всего этого зла, ведь мы позволили им поставить свою ногу на острове вместо того, чтобы немедля вышвырнуть их, как мы сделали с их знаменитым Юлием Кесарем, да ведь мы и не стали препятствовать им, когда они были еще далеко, как мы поступили с Августом и Гаем Калигулой, чтобы сделать хотя бы попытку подплыть поближе трудновыполнимым делом[458].
Как следствие, хотя мы населяем такой обширный остров, скорее материк, о котором всякому известно, что он окружен морем, и хотя мы обладаем настоящим собственным миром и настолько отделены океаном от всего остального человечества, что верили, будто мы обитаем на другой земле и под иным небом, и многие во внешнем мире, да, даже мудрейшие люди, до последнего времени не знали с уверенностью даже имени, которым мы прозываемся, мы, несмотря на все это, оказались унижены и растоптаны людьми, не заботящимися ни о чем другом, кроме захватов. Однако, даже в этот сегодняшний день, хотя мы не поступали так ранее, пусть, земляки мои, друзья и родичи так как я вижу во всех вас родичей ввиду того, что все мы населяем один остров и называемся одним общим именем — пусть, говорю я, мы исполним свой долг, насколько мы еще помним, что такое свобода, которую мы должны оставить нашим детям не только по названию, но и в действительности. Ведь если мы окончательно забыли счастливое положение, в котором были рождены и воспитаны, почему, спрашиваю, они должны быть взращены в рабстве?
5. Все это я говорю не с той целью, чтобы вызвать у вас ненависть к теперешним условиям — эта ненависть у вас уже есть — или страх за будущее — этот страх вы уже испытываете. — но чтобы похвалить вас, потому что ныне вы по своей собственной воле выбрали требуемый способ действий, и чтобы поблагодарить вас за столь охотное сотрудничество со мною и со всеми другими.
Не имейте же никакого страха перед римлянами, ведь они не превосходят нас ни числом, ни отвагой. И тому есть доказательство: они защищают себя шлемами, и нагрудниками, и наголенниками, и все же, кроме этого, обращаются к палисадам, валам и рвам, чтобы уберечь себя от ущерба, причиняемого вражеским нападением. Ибо они находились под влиянием своих страхов, когда приняли такой способ борьбы, предпочтя его намерению, которому мы следуем, действовать сурово и прямо.
В самом деле, мы обладаем таким избытком отваги, что считаем наши шалаши более надежными, чем их стены, и наши щиты предоставляющими лучшую защиту, чем их сплошные панцири. Что до дальнейшего, то, победив, мы захватим их, и даже если нам придется где-то отступить, мы скроемся в болотах и горах настолько недоступных, что нас никогда не смогут обнаружить и схватить.
Наши противники, впрочем, и не смогут никого преследовать из-за своих тяжелых доспехов, ни убежать, и даже если они ускользнут от нас, они найдут убежища в определенных условленных местах, где они сами попадут в ловушку.
Но не только в этом отношении они существенно уступают нам: очевидно также, что они не могут переносить голод, жажду, холод или жару, как можете вы. Они требуют тени и укрытия, им нужен испеченный хлеб и вино, и масло, и если у них нет чего-нибудь из этого, они гибнут; для нас, с одной стороны, любые травы и коренья служат хлебом, сок всякого растения — маслом, всякая вода — вином, всякое дерево — домом. Таким образом, эта местность близка нам и является нашим союзником, но для них она неизведанна и враждебна. Что касается рек, то мы переплываем их нагими, тогда как они не могут легко переправиться через них даже на лодках. Выступим же но этой причине против них, смело доверяясь доброй судьбе.
Покажем же им, что они зайцы и лисы, пытающиеся править псами и волками».
6. Когда она закончила говорить, то прибегла к определенному виду прорицания, позволив зайцу выскользнуть из-под полы своего одеяния; и так как он побежал туда, где, по их мнению, была благоприятная сторона, вся толпа взревела от удовольствия, и Будуика, воздев руки к небесам, сказала: «Благодарю тебя, Андраста[459], и взываю к тебе как женщина, говорящая с женщиной; ибо я правлю не египетскими носильщиками, как Нитокрида, и не торгашами ассирийцами, как Семирамида[460] (ибо мы ныне получили немалое образование от римлян), и тем более не над самими римлянами, как-некогда Мессалина, а затем Агриппина, а нынче Нерон (который, хоть и называется мужчиной, на самом деле баба, что доказывают его пение, игра на лире и любовь к украшениям своей особы), нет, те, кем я правлю — это британцы, мужи, известные не тем, как обрабатывают землю или занимаются торговлей, но как в высшей степени сведущие в искусстве войны и владеющие всем совместно, даже детьми и женами, так что последние обладают теми же доблестями, что и мужчины.
Как царица таких мужчин и таких женщин, я умоляю и прошу тебя о победе, сохранении жизни и свободе от мужей наглых, несправедливых, ненасытных, нечестивых — если, в самом деле, нам надлежит называть мужами этот народ, который моется горячей водой, ест искусственные лакомства, пьет разбавленное вино, умащается миррой, спит на мягких подушках с мальчиками в качестве наложников — с мальчиками, которые лишаются так своей весны — и является рабами кифареда и того хуже. Поэтому не может больше эта госпожа Домития Нерона царствовать надо мной и над моими людьми; пусть девка поет и владычествует над римлянами, так как они определенно заслужили быть рабами такой бабы, подчиняясь ей так долго. Но для нас, владычица, ты одна навечно будешь нашим вождем!».
7. Закончив обращение к своему народу в таком общем смысле, Будуика повела свое войско против римлян, так как те оказались без
