- А ты там бывал? – вдруг выпаливаю вопрос, который волнует сильнее всего, и пристально смотрю на Захара.
Парень лишь выгибает бровь.
Ладно, на тусовщика он слабо похож и явно считает такие сходки бесполезной тратой времени. Парень живет тренировками, всю энергию отправляет на спортивные занятия.
Я ловлю себя на том, что хочу больше узнать про его семью, про родных людей, однако опасаюсь затрагивать личные темы.
- Спрашивай, - хрипло заявляет он.
- Откуда ты знаешь? – поражаюсь. – Стоит мне только о чем-то подумать, как ты сразу это озвучиваешь.
Опять молчит, только растягивает свои красивые губы в широкой ухмылке. Создается впечатление, будто ответ на вопрос очевиден и нет смысла ничего озвучивать.
Я для него открытая книга. А он для меня – минное поле.
Мы добираемся до комнаты, и когда дверь закрывается за спиной, Захар заключает меня в объятия и подхватывает на руки, отрывая от пола. Он сдергивает резинку, которая туго стягивает мои волосы, и зарывается лицом в распущенные пряди.
Я издаю изумленный возглас. Порыв парня напрочь сбивает с толку. Еще несколько секунд назад он был холоден и спокоен, а теперь обрушивается как сокрушительная стихия, выбивает почву из-под ног и закручивает в жарком водовороте эмоций.
Захар дышит тяжело и шумно. Его пальцы скользят по моей спине, движутся вдоль позвоночника. Вверх-вниз, будто играючи. В этих простых жестах таится такая дикая жажда, что у меня в горле пересыхает. Дрожь пробивает до озноба.
- Ты…
Я смотрю в его глаза и слова не идут, дыхание перехватывает, грудь невыносимо сдавливает и жжет. Мои ладони накрывают мощную шею парня. Он как будто из огня. Такой горячий. Слишком горячий. Как из языков пламени. И пусть сейчас обжигающие вспышки ласкают, жадно вылизывают мои руки, это все может перемениться в любой момент. Резко и навсегда. Или нет?
- Что ты делаешь? – шепчу я.
- Дурею.
Мои ноги раздвинуты, обернуты вокруг мускулистых бедер. Крупные ладони сминают мои ягодицы, крепко прижимают к до жути твердому, свитому из железных мышц, телу. Но гораздо интимнее ощущается то, как Захар вдруг прислоняется лбом к моему лбу.
- Мышка-малышка, - выдает он, шумно втягивает раскаленный воздух.
Потом парень соскальзывает чуть ниже и зажимает мою нижнюю губу между зубами, проводит по ней языком. А меня простреливает молния, электрический разряд пронзает насквозь, и под ребрами, будто расцветает цветок, разгораются огненные лепестки, будоражат, оголяя нервы.
- Я тоже по тебе скучала, - сглатываю. – Сахарок.
Его вены набухают и пульсируют, одержимо бьются прямо в мои ладони. Я не хочу отстраняться, не хочу отпускать мускулистую шею. Тянет прочувствовать бешеные толчки крови. Еще хотя бы секунду. Еще, еще.
- Я бы хотела сбежать отсюда, - шепчу. – Далеко. На край мира. Так, чтобы нас никто не нашел.
Замолкаю. Черт, что я сейчас несу? Внутри разливается тягучая горечь. «Нас»? А «мы» вообще есть?
- Отличный план, - говорит Захар. – Может, так и будет.
Он усаживает меня на стол, сметая учебники на пол, и трогает везде. Его ладони скользят по моим плечам, движутся вниз по рукам, обводят талию и опускаются на бедра. А дальше резко поднимаются выше по животу, накрывают горло, пальцы зарываются в спутанные пряди волос, запрокидывают мою голову назад.
Так остро. Глаза в глаза. Меня прошивают разряды тока.
- Я подставила тебя, - сглатываю. – С этим кулоном. Это из-за меня аннулировали результаты игры, отобрали все твои привилегии.
- Они давно искали повод, - Захар оскаливается. – Пусть радуются, пока могут.
- Ты что, - запинаюсь. – Ты вообще ничего не боишься?
Его взгляд холодеет, все искры, точно дымом заволакивает. Парень подается вперед и закрывает мой рот поцелуем. Тратить эту ночь на разговоры он явно не намерен.
Захар набрасывается на меня будто ураган, захлестывает и утягивает в бездну. Одно движение губ – мои мысли превращаются в пепел, а эмоции обостряются до предела. Горячие пальцы жадно скользят по телу, обжигают кожу даже через одежду. Парень не пытается задрать мою кофту или стянуть штаны, но в его порывистых движениях ощущается животный голод. Он словно сожрать меня хочет. Прямо тут. Живьем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я всхлипываю, вскрикиваю от дикого напора. Слабо, приглушенно, так, что едва ли кто-то различит звук и примет за протест.
Захар моментально прерывает поцелуй. Вглядывается в мои глаза и отодвигается, медленно проводит большим пальцем по распухшим губам, как будто проверяет, опасается, что повредил чувствительную кожу.
Он сдерживается. Очень сильно сдерживается. Он бы хотел иначе. Грубее. Жестче. Хотел бы сжать. Стиснуть до боли, до хруста костей.
Я улавливаю его бешеное желание кожей. И от осознания того, какую чудовищную силу ему приходится контролировать, мелкая дрожь охватывает каждую клетку. Я понимаю, что меня ведет. Этот бурлящий поток одурманивает. Заражает, увлекая в мир, которого я никогда раньше не знала.
Огромные кулаки впечатываются в стол по обе стороны от моих бедер. Должно стать страшно. Должно, наверное. А я не испытываю и тени ужаса. Внутри горит наивная уверенность: зверь опасен, но не причинит мне никакого вреда.
Я повинуюсь безотчетному порыву. Подаюсь вперед и сама дотрагиваюсь губами до его рта. Голову теряю от смелости, просто прислоняюсь и дрожу так, будто по телу пускают ток.
Я совсем не умею целоваться, не представляю, как надо действовать правильно. Провожу пальцами по мощной шее, словно пробую притянуть ближе. Помедлив, опять трогаю губы губами, сперва накрываю нижнюю, потом верхнюю. Касаюсь языком и почти сразу отшатываюсь. Ошпариваюсь.
Захар издает утробный рык, но это не кажется мне угрожающим. Наоборот, побуждает продолжать. Скоро я решаю, что он вообще не рычит, а урчит как довольный хищник.
Я углубляю поцелуй, но действую робко и нежно, осторожно ласкаю, исследую, пробуя на вкус. Парень ничего не делает, только дышит тяжело и шумно, рвано втягивает воздух.
- Плохо? – шепчу и отодвигаюсь, но ладони с его мощной шеи не убираю. – Тебе так не нравится?
Он накрывает мои губы и повторяет каждое мое движение, отражает как в зеркале. Ласково. Бережно. А потом срывается и зацеловывает, полностью выбивая кислород из легких. И снова изменяет ритм, погружает в чувственное безумие, дотрагивается гораздо нежнее, откровеннее, порочнее.
Разве поцелуй может быть таким? Сладким. Острым. Проходить по тонкой грани, обнажать до самой сути. Да, может, с этим парнем все и всегда именно так.
- Какая же ты…
Захар выдыхает фразу в мои разомкнутые губы.
- Какая? – бормочу глухо.
- С тобой не может не нравиться.
Мои пальцы срываются вниз. Вроде бы обычная фраза, а опаляет до ожогов, льется кипятком по венам, кровь сворачивает. Мои ладони прижимаются к широкой груди. Боже. Он тверже гранита. Каменный, но такой живой, сильный, будоражащий. Его мускулы налиты яростью и агрессией, а под моей мимолетной лаской как будто расслабляются.
- Повязки, - говорю взволнованно, ощутив контуры бинтов под плотной тканью футболки. – Тебе нужно срочно обработать раны. Пожалуйста, разреши помочь, осмотреть и…
- Мне нужно тебя.
- Как это?
- Как сейчас.
Его грешная ухмылка. Его хриплый голос. Жаркая близость, которой нереально противостоять. Пальцы движутся вверх по моим бедрам, оплетают ноги огненной паутиной, от колен до ягодиц проносится жгучая волна. Массивные ладони вдруг приземляются на поясницу, придвигают меня ближе, впечатывают в мускулистое тело.
Мое сердце бешено бьется под ребрами. Колотится, заставляя задыхаться и судорожно глотать воздух.
Всякий раз кажется, нельзя быть ближе, теснее. И всякий раз Захар умудряется доказать обратное.
Я жду, что парень двинется дальше. Сорвет одежду, начнет трогать и тискать везде, будет действовать, как привык. Покроет поцелуями-укусами, раздвинет мои ноги и резко ворвется внутрь. Вся сжимаюсь и напрягаюсь, но ничего такого не происходит. Он лишь утыкается лицом в мою макушку, обнимает крепче и подсаживает на это пьянящее ощущение.
