что лучше не вспоминать.
— Что, поздно обнаружилось?
— Обнаружилось-то не поздно. Да мы долго не могли разобраться.
— И что теперь?
— Что теперь? Известно что.
Люда положила ложку на стол, подперла руками свой тяжелый подбородок и долго смотрела на Оксанку. Та неумело, всеми пальцами держала ложку и с аппетитом ела суп.
— Ну, а второе дело?
— Второе касается тебя.
— Меня? — искренне удивилась Люда. — Ну, даешь. Ты кого хочешь заинтригуешь.
Наталья рассказала о своих планах, поделилась и мечтой о водолечебнице. Люда выслушала, потом иронически спросила:
— А почему не сразу санаторий?
Наталья не приняла иронии, поправила сбившуюся прядь волос, ответила:
— Сразу не получится. Сначала нужно все проверить, доказать, что деньги не будут выброшены на ветер. А потом можно и санаторий. Ты будешь отдыхать в нем первая.
Люда даже не улыбнулась.
— Ты кем работаешь в Поречье?
— Главным врачом.
— А строить все это кто будет?
— Совхоз.
— Тогда при чем здесь ты? Или ты уже и директор совхоза?
— Нет, я только главный врач. А почему всем этим занимаюсь, так дело вот в чем: ты знаешь, что сейчас делается на селе? Никому я об этом не говорила, а тебе скажу. Недавно один алкоголик так меня отделал, что еле в живых осталась. Спасибо нашему директору совхоза. Вовремя наскочил, подобрал меня и привез в больницу.
— Так просто, за здорово живешь?
— Не совсем. Я не дала ему больничного листа. Пьян был. Вот и взыграло в нем: «Я, рабочий человек!» Такие вот дела.
— Значит, ты хочешь, если я правильно тебя поняла, чтобы мы сделали проект Дворца культуры и водолечебницы? А может, все-таки сразу и санатория?
— Ой, Людочка, какая же ты умница. Не зря я так тебя полюбила.
— Не подлизывайся.
— Ладно, не буду. В общем, ты сколачиваешь группу энтузиастов и приезжаешь к нам в Поречье. С директором я уже договорилась. Кроме того, уверена: у вас получится такой проект, что вы сразу станете лауреатами.
— Наталка! Да ты просто прирожденный дипломат. Надо же придумать: лауреатами.
— А что, не святые горшки обжигают.
— Да, не святые. — Немного подумав, Люда спросила: — Скажи: почему ты не пошла в науку? Я же помню: была отличницей, занималась в научном кружке, и вдруг… Дома у тебя все в порядке?
— В порядке.
— И дело не в милом дружке?
— Нет.
— Тогда в чем?
— Понимаешь, Люда. Если честно, то на пятом курсе я и правда подумывала остаться в аспирантуре. Но, понимаешь, мама… В годах, прихваривает. Еще на несколько лет ее одну бросать? И потом, она навела меня на целебный источник. Да не какой-нибудь, а серебряный.
— Что значит серебряный?
— В буквальном смысле. Это я потом узнала. При химическом анализе воды. Ты слышала такое, чтоб вода стояла полгода и оставалась чистой, как родниковая?
— Вроде нет.
— И я не слышала. Когда узнала результаты анализа, сразу и не поверила. Это же такая находка, понимаешь? Тут науки не на одного человека.
— Ты знаешь, я подумаю, — сказала Люда.
Наталья понимала, что Люде непросто будет дать ответ. Если бы это касалось только ее самой — куда ни шло. Но в том деле, которое предложила Титова, должны участвовать и другие. А их-то не так просто заманить в сельскую глушь. И кроме того, выполнение дипломной работы всегда требует помощи опытных преподавателей. А где их возьмешь в Поречье? Не будешь же каждый день ездить в Минск? Какой тут выход? Только один. Сколотить группу энтузиастов — выпускников. Группу молодых людей с хорошим честолюбием, с богатой фантазией и развитым чувством современного красивого. Таких людей, которых можно было бы увлечь мечтой, которые ради этой мечты могли бы поступиться удобствами. По крайней мере на время творческой работы. Но мечтой конкретной. А что? Пусть дерзнут ребята, попытают счастья. Может, и в самом деле удастся создать такое, чему будут удивляться не только жители Поречья и ближайших деревень, но и искушенные в этом деле специалисты, знатоки архитектуры. В самом деле, почему настоящее, значительное строится только в больших городах? Пора же наконец красивые архитектурные ансамбли создавать и в селах. И выпускникам, пожалуй, именно с этого и надо начинать. И чем больше Люда думала над предложением Титовой, тем все больше убеждалась, что нужные ребята найдутся. Не может быть, чтобы все остались к этому равнодушными. Лично она первой поедет в Поречье. Будет просить, чтобы ей разрешили возглавить группу дипломников. И если ей доверят, она попытается сделать то, о чем мечтает последние годы. А мечта у нее большая. Создать такое, что надолго осталось бы в памяти людей. Защитить проект, а вместе с ним и кандидатскую диссертацию.
В больнице было людно, как и в первый их приезд. Впрочем, причина все та же: суббота. Когда еще, как не в выходной, навестишь больного. Заведующий отделением Закревский, заметив на ходу Наталью, сразу же пригласил ее в свой кабинет. Вглядываясь в его лицо, подумала, что Виктор Вениаминович, пожалуй, не очень обременяет себя работой. Щеки Закревского, казалось, еще больше порозовели.
— Вы не представляете, — начал Виктор Вениаминович, — как кстати ваш приезд.
Наталья забеспокоилась. Уж не случилось ли чего с Верой? То, что заведующий спокоен и даже пытается шутить, еще ничего не значит. Он привык к человеческим трагедиям, как привыкают к своей работе служители моргов.
— Нет, ничего трагического не случилось, — прочел ее мысли Закревский. — Терехова жива. Боли прошли. Это уже кое-что. Ходить мы ей пока не разрешаем. У нее патологический перелом позвонка. Вы знаете, что это значит. Пока очаг не окостенеет, всегда есть угроза тяжелых осложнений.
— Чем же тогда кстати мой приезд? — начала успокаиваться Наталья.
— Во-первых, мне приятно вас видеть, — расплылся в улыбке Закревский. «Нахальный тип, — подумала Наталья. — Нашел место и время расточать комплименты. Ну что твой павлин! И даже походка павлинья. Ладно, пусть распускает перья. Меня от этого не убудет». Вслух спросила:
— А во-вторых?
— Сегодня мы отправляем Терехову домой. Санитарным самолетом. Вот я и подумал: зачем вам трястись в поезде, когда можно самолетом? Мне не нужно посылать медсестру, а вам не нужно добираться до железнодорожной станции. На автомашину — и в самолет. Как, подходит?
— Заманчиво.
— Будем считать, что сделка состоялась. Берите вашу девочку. Это же дочка Тереховой?
— Да.
— Берите ее и выходите во двор. Там уже ждет машина.
— Может, помочь собрать Веру в дорогу?
— Да все уже готово. И Терехова, наверное, в машине.
Выйдя во двор, Наталья увидела, как в кузов санитарной машины вдвигали носилки. На них лежала прикрытая одеялом Вера. Закревский, поставив
