ли в Вашингтоне?
- Хер бы знал. Но скажу одно: скоро выясним.
Джейн Армитидж с трудом могла свыкнуться с мыслью, что уже месяц на календаре стоял новый 1943 год. Рождество и Новый год прошли незаметно. А, что праздновать? Каждый день, каждый месяц здесь были неотличимы друг от друга. Хотя, летом было чуть теплее, а зимой чуть дождливее, но в обоих случаях - самую малость. В Коламбусе лето от зимы отличить проще простого. В Вахиаве же о календаре быстро забываешь.
Цвели цветы. Порхали бабочки и жужжали насекомые. Снег? Когда школа ещё работала, Джейн приходилось проводить отдельные уроки, посвящённые снегу. Без них третьеклассники не поняли бы и половины рождественских песен.
Деловой центр Вахиавы с началом японской оккупации изменился сильнее всего. Все магазины, торговавшие новой одеждой, новой посудой, новой мебелью, всем чем угодно новым, позакрывались. Все новинки поступали на Гавайи с материка, но, кроме случайных самолётов, гружёных бомбами, оттуда уже давно ничего не доставляли. Несмотря на то, что Джейн радовалась этому, сама она ни за что не захотела бы, чтобы бомба упала на её дом.
Торговля старыми вещами, в свою очередь... процветала. Если требовался тостер, ношеное платье или книжка - отправляйся в секондхенд. Бывшие в употреблении вещи, если и не водились в изобилии, то оставались вполне доступны. Порой Джейн ощущала себя призраком, копошаясь в горах вещей, принадлежавших погибшим во время боёв людям. А что ещё делать? Тем несчастным они уже без надобности, а живым всё это ещё пригодится.
Однажды Джейн наткнулась на распродаже книг на издание "Убийству нужна реклама" и чуть не подпрыгнула от радости. Ей вообще нравились детективные романы, и Дороти Сэйерс, в частности, а этот она ещё не читала. Однако цена могла поумерить её пыл. В эти дни ничего не стояло на месте. Всё зависело от того, что продавец, или, в данном случае, продавщица, думала получить от покупателя.
Джейн взяла в руки поваренную книгу, которую, вообще-то, брать не собиралась. Это было хорошим прикрытием - нынче все были одержимы едой. Какое-то время Джейн ещё походила по магазину, затем добавила к поваренной книге детектив.
- Сколько с меня за эти две, Луиза? - поинтересовалась она.
Луиза подвигала челюстью. Могло сложиться впечатление, будто она жевала жвачку, только жвачка на островах кончилась.
- Пятнадцать долларов, - сказала она, произведя, наконец, таинственные вычисления.
Подобные расчёты делали своё дело: тощей продавщица книг не выглядела.
- Пятнадцать? - воскликнула Джейн. - Это же безумие!
Так и было. Джейн ожидала, что Луиза потребует не больше десятки.
Продавщица лишь пожала плечами, продолжая жевать несуществующую жвачку.
- Ну, двенадцать, - равнодушно произнесла она. - Но ты из меня больше ни дайма* не выжмешь.
- Я деньги не печатаю, - продолжала протестовать Джейн.
Луиза вновь пожала плечами.
- Сколько за каждую?
Джейн гадала, сильно ли заметно, что она хочет именно "Убийству нужна реклама"? Если Луиза решит, что она пришла за поваренной книгой, то Джейн победила. Если же она решит, что ей нужен именно детектив, то нет.
Последовала продолжительная усиленная работа челюстями. Луиза подсчитывала свою выгоду.
- Восемь за эту и четыре за эту, - сказала, наконец, она.
За поваренную книгу она хотела больше. Джейн не стала радоваться, хотя именно этого ей и хотелось. Вместо этого она изобразила разочарование.
- Слишком дорого, - сказала она, одарив грустным взглядом издание, где описывались рецепты приготовления китайских куриных крылышек, полинезийской свинины, бананов в кожуре, рыбы в ананасовом соусе и прочей бесполезной ныне дребедени.
- Бери или проваливай.
Манеры делового общения у Луизы были, как у черепахи.
Печально вздохнув, Джейн отнесла поваренную книгу обратно на полку.
- Эту я, наверное, позволить могу, - сказала она, стуча пальцем по детективу. - Жаль, не получилось наоборот.
Луиза выглядела самодовольной. Джейн вручила ей пятидолларовую купюру и получила сдачу двумя монетами по половине доллара. Затем она спешно вышла из магазина, дабы Луиза не разглядела, насколько же она рада.
Радио конфисковали япошки. Местный кинотеатр разбомбили. Самое тяжелое здесь - убивать время. Хорошая книга поможет прикончить несколько часов. Если книга окажется стоящей, её можно будет прочесть не единожды. Джейн не терпелось добраться до дома, раскрыть книгу и переместиться из Оаху на более крупный, прохладный и туманный остров.
Однако связь с реальностью разрывать пока рано. Дальше по улице показалась колонна военнопленных, ведомых японскими солдатами, вооруженными винтовками с примкнутыми штыками. Джейн смотрела на них с тревогой и ужасом. Как обычно, их вид напомнил ей, что всё могло быть ещё хуже.
Она была худой. Пленные были истощены. Её одежда была поношенной. Пленные же были одеты в остатки того, в чём были в момент капитуляции. Она мылась под холодным душем с мылом. Судя по их внешнему виду и запаху, пленные не мылись по меньшей мере год. Некоторые из них шли, на удивление, ровно, словно маршируя на параде в казармах Скофилда. Другие же, едва ковыляли, с трудом выдерживая заданный темп.
Один пленный упал посреди улицы. Рядом тут же возникли охранники и принялись на него кричать и ругаться. Когда он не поднялся, те принялись бить его ногами. Где-то через минуту, они прекратили избиение, ожидая, поднимется пленный или нет. Тот пытался, но не смог встать даже на колени. Охранники ещё несколько раз его пнули и вновь принялись ждать. Когда пленный так и не поднялся, они закололи его штыками. Пленный захрипел и задёргался.
Ногти Джейн были коротко обрезаны, но они всё равно впились ей в ладонь. Япошки не стали добивать пленного. Они оставили его медленно умирать. Затем, смеясь, они приказали остальным двигаться дальше.
"Это не Флетч", - подумала Джейн, расслабляя ладони. Каждый раз, когда через Вахиаву вели колонны военнопленных, она ничего не могла с собой поделать и высматривала в толпе лицо бывшего мужа. Судя по тому, какими измождёнными и заросшими они выглядели, он мог спокойно пройти мимо неё, а она его даже не узнает. Джейн задумалась, почему она продолжала тревожиться за него.
