Кэтлин непременно хотела удалить все барьеры в их общении, и поездка наедине с Джастисом могла бы стать для этого хорошим началом. Она видела, как заботлив и внимателен мальчишка с Дерри, и она прекрасно знала, что за ершистой внешностью скрывается настоящее большое сердце.
– Джастис. – Она нарушила молчание и подъехала ближе к парнишке.
Его черные, всегда обеспокоенные глаза расширились. Он посмотрел на нее, но ничего не сказал.
Джастис был красивым ребенком. Он быстро терял подростковую угловатость. Его густые черные волосы, высокие скулы и бронзовая кожа превращали его в настоящего красавца. И если он научится улыбаться, то разобьет не одно девичье сердце.
– Когда у тебя день рождения? – спросила Кэтлин.
– У меня его нет.
– Но как же так, ты же должен знать, когда...
Он указал на поломанные ивы впереди.
– Я видел здесь Голиафа на прошлой неделе. Лучше объедем стороной. Ты же знаешь его характер, лучше с ним не связываться. ., .
Кэтлин согласно кивнула. Шейн сказал ей, что бык все еще бесится на свободе, но человеку в седле он не страшен. Она не видела животное с того памятного дня, когда Шейн схватился с ним. И надо сказать, не жаждала встречи.
Они поехали подальше от изгороди, через луговую низинку. День был свеж; деревья уже начали одеваться в радужные осенние тона, но трава все еще была сочной.
– У всех есть день рождения, – вернулась Кэтлин к теме разговора. – Когда ты появился на свет?
Джастис пожал плечами:
– Не знаю.
– Но ведь твоя мама наверняка дарила тебе какие-то подарки на день рождения.
Джастис посмотрел на нее с таким изумлением, будто у нее только что отросла вторая голова.
– От Сериз я получал лишь еду, когда она была трезвая, и подзатыльники, когда она пила. И больше ничего.
Кэтлин растерянно заморгала.
– Так у тебя нет даты рождения? – Джастис только усмехнулся на это замечание. – Но ты же католик. Тебе должны были дать имя.
Джастис кивнул:
– Мэри так и сделала. – После чего он сказал еще что-то, ноДэтлин не поняла его.
– Прости, что ты сейчас сказал?
Джастис снова пожал плечами.
– Да это так, пустые слова на индейском. Не обращай внимания.
– Я уже слышала это раньше, – настаивала Кэтлин, – когда ты обращался к Мэри. Это слова уважения?
Вместо ответа Джастис пришпорил пони и вырвался вперед. Кэтлин стала понукать мула, чтобы не отстать.
– Чего ты стесняешься? – кричала она вслед. – Я с удовольствием выучу еще один язык.
Он, казалось, игнорировал ее. Но вот, оказавшись на дне небольшой низинки, Джастис притормозил своего скакуна, который тут же принялся щипать травку, и посмотрел на Кэтлин, подоспевшую к нему.
– Это значит «бабушка». Мы, индейцы, уважаем пожилых людей. А Мэри – не настоящее имя, белое имя, чтобы вам понятней было.
– А ты знаешь ее настоящее имя?
Он кивнул и быстро произнес какую-то немыслимо трудную для восприятия фразу, которую Кэтлин не рискнула повторить.
– Это значит Зимний Лебедь, – объяснил он.
– А у тебя есть индейское имя?
Джастис покачал головой.
– Только детское имя. Когда-нибудь я получу настоящее имя. Гейбриел сказал, что он даст мне имя, когда я буду достаточно взрослым. Мне придется уйти в лес без пищи и воды и ждать там, пока ко мне явится дух. Индейцы не просто раздают имена. Имя нужно заслужить.
Внезапно Джастис резко натянул поводья, и его пони встал как вкопанный. Он пристально смотрел на склон холма, по которому шла граница их территории.
– Что такое? – спросила Кэтлин, заметив его беспокойство.
– Кто-то за нами наблюдает.
Кэтлин тоже посмотрела на холм, но не увидела ничего, кроме деревьев и камней. Холм возвышался четко на середине границы между Килронаном и землями Томпсонов.
Две вороны сорвались с места, громко каркая.
– Пойдем, – сказал Джастис, – надо убираться отсюда. – Он подстегнул поводьями своего пони.
Кэтлин схватилась за гриву мула, когда он засеменил за лошадкой Джастиса, что вела их по узкой неровной каменистой тропе. Впереди по курсу показался ручеек, но мальчуган не стал притормаживать. Лошадка зашла в воду и поспешила дальше с той же скоростью. Бесси шла следом.
На какой-то момент, когда передние копыта мула коснулись противоположного берега, Кэтлин показалось, что она потеряет равновесие и свалится со спины Бесси, но она прижалась к ее загривку и удержалась в седле. Они перешли на галоп и вскоре, преодолев каштановую рощу и открытое поле, появились в видимости поместья.
Когда парочка поравнялась с крайним сараем, Кэтлин с облегчением увидела Гейбриела, который забрасывал вилами сено в открытую телегу. Шейна поблизости не было видно.
– Мамоська! Застис! – радостно закричала Дерри, выбегая им навстречу с птичьего двора. За ней степенно вышла Мэри, держа в переднике сложенные горочкой яйца.
Джастис первым подоспел к Гейбриелу. Кэтлин была еще слишком далеко и не слышала, что мальчик говорил индейцу, она лишь надеялась, что он не сболтнет лишнего и все они не наломают дров. Ведь они примчались домой, по большому счету никого так и не увидев толком.
Джастис соскочил с пони и подбежал к Мэри. Индианка поспешила ему навстречу, и они быстро заговорили о чем-то на своем языке.
Кэтлин услышала в их разговоре то самое слово, которое Джастис перевел как «бабушка». Но Мэри ответила ему резко и разгневанно.
– Да ничего с ним не случилось, – сказал Гейбриел, – уверен, в кустах был всего лишь олень.
Слова Гейбриела, очевидно, не удовлетворили Мэри, и она принялась ощупывать Джастиса.
Но почему она так расстроена? Кэтлин ничего не понимала в происходящем. Мэри никогда не тревожилась без причины. И тут Кэтлин осенила догадка. Быть может, Мэри была настоящей бабушкой мальчика?
Если так, то это многое объясняло. Например, почему Джастис позволял Мэри так его контролировать или то, что им так легко вместе. Это также объясняло неприятие индианкой новой ирландской жены Макенны. Мэри боялась, что Кэтлин захочет избавиться от ребенка-полукровки.
Гейбриел взял мула Кэтлин под уздцы и помог ей спешиться. Он ничего ей не сказал, но одного взгляда его темных глаз было достаточно для Кэтлин, чтобы понять, что он знает о запрете Шейна и осуждает ее, что она этот запрет нарушила.
– Я поеду и посмотрю, что там такое, может, найду какие-нибудь следы, – сказал Гейбриел.
Джастис кивнул.
– Я поеду с тобой.
– Нет, ты оставайся. Макенна ищет отбившихся от стада телят. Он вот-вот приедет. Ему будет интересно узнать, что случилось, из первых уст.
– Так ничего же не случилось, – сказала Кэтлин, – совсем ничего.
