«Золотой сокол» тем временем лупит ядрами и картечью по одному из двух галеонов, которым отсутствие парусов не дает удрать с поля боя. Все говорит о том, что с этими двумя он справится и без меня. Лорд Стонор оказался хорошим учеником. Непродолжительные тюремные посиделки вырабатывают у человека привычку думать и учиться не только на своих ошибках.
Мы сделали поворот фордевинд и вернулись к флагману испанской эскадры. Он кажется вымершим. Дистанция между кораблями стала метров пятьдесят. Теперь за дело взялись остывшие пушки и карронады левого борта. После первого залпа пушек доски обшивки вражеского корабля повыскакивали из форштевня, напоминая уродливый цветок. Из дыр вывалились в воду обрывки канатов, куски парусов, матрасы, набитые сеном, и что-то тяжелое, вроде бы ядра или какие-то другие железяки, которые сразу понеслось мерить глубину. Из дыры высунулась голова человека в шлеме-морионе и исчезла после того, как рядом просвистели несколько пуль из мушкетов. И вовремя, потому что в дыры и не только полетела картечь. После следующего залпа карронад с мачт начали спускаться оба флага, королевский и адмиральский, которые чудом оставались целы, а на обломках носовой надстройки появился офицер в черном шлеме и кирасе и со светлым лоскутом паруса в левой руке.
— Не стреляйте, мы сдаемся! — прокричал он на голландском языке.
— Катер на воду! Доставить сюда офицеров! — приказал я.
Выполнять приказ отправились десять человек под командованием Бадвина Шульца. У немца маниакальная любовь к захвату пленных. Сопровождавшие его солдаты утверждают, что в момент, когда сдавшийся капитан отдает ему свое личное оружие, Бадвин Шульц чуть ли не лопается от напыщенности.
Фрегат «Роттердам» возвращается к галеону, с которого мы начали сражение. Заняв позицию у него по носу, мы дали один залп из пушек ядрами и два из карронад картечью, после чего на корабле опустили флаг. За пленными отправился боцман Лукас Баккер. Этого тоже не корми — дай пленного захватить.
Третий фрегат сдался после первого залпа. Поскольку стрелять больше не в кого было, я отозвал с опердека Роберта Эшли и послал его на галеон за офицерами. Вслед за ним на главную палубу поднялись комендоры. Лица у них были черные от пороховой гари, отчего были похожи на шахтеров, поднявшихся на-гора. Многие в одних только коротких штанах, тоже испачканных черным и мокрых от пота. Во время стрельбы на нижних палубах не сладко и в умеренных широтах, а в тропиках — сущий ад. Комендоры смеются, радуясь в первую очередь не добыче, а тому, что пытка закончилась. Для них открывают бочки с пресной водой, чтобы помылись. У тропиков в сезон дождей есть и достоинство — изобилие воды: трать — не хочу.
К фрегату подошел катер под командованием Бадвина Шульца. Первым по трапу поднимается на борт испанский адмирал Альваро де Басан, маркиз Санта-Крус. Ему за пятьдесят. Выглядывающие из-под широкополой фетровой черной шляпы волосы седы, как и боевито закрученные кверху усы и козлиная бородка. Широко расставленные, карие глаза, узковатые для европейца, смотрят цепко. Уверен, что и лет через десять адмирал опишет меня так подробно, с такими точными деталями, словно встречался со мной час назад. На нем темно-красный дублет без узоров и с небольшим белым гофрированным воротником и темно-коричневые штаны без подкладки. Такое впечатление, что он старается не отставать от моды и одновременно не забывать привычное в юности. Кожаный ремень с золотой бляхой, на которой барельеф в виде замысловатого креста Великого военного ордена Меча святого Иакова Компостельского или, как его называют чаще, ордена Сантьяго. Это самый богатый орден Испании. Ему принадлежат несколько десятков командорств, два города и много чего менее значительного.
Адмирал Альваро де Басан приподнимает шляпу, продемонстрировав покрытую потом лысину, и приветствует меня, назвав по имени. Я приветствую в ответ, не забыв упомянуть не только его имя, но и титул. Он первый маркиз Санта-Крус. Получил этот титул, благодаря женитьбе на кузине, сестре герцога Пеньяранда, тоже первого. Их потомки привыкнут к титулу и будут относиться к нему спокойно, но первым обладателям очень нравится, когда им напоминают, чего они добились в жизни. Не устоял и маркиз Санта-Крус. Глаза его потеряли цепкость и наполнились тщеславием.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я приказал испанских офицеров закрыть в карцере, а адмирала пригласил расположиться в одном из двух кресел, которые стояли на главной палубе под навесом. Йохан Гигенгак сразу подал нам белого вина, разведенного водой. Отпив глоток из серебряного кубка, Альваро де Басан, маркиз Санта-Крус, вскинул седые и редкие брови, одобряя качество вина.
— Недурно, — молвил он, после чего задал вопрос: — Вы ведь не голландец?
— Нет, — ответил я. — Вырос в Италии, потом жил на Мальте.
— Итальянцы — хорошие моряки, — сказал Альваро де Басан и добавил презрительно: — Не то, что эти торгаши из Нидерландов и Англии!
Если бы он сказал это еще век назад, я бы с ним согласился, но теперь ситуация изменилась на прямо противоположную, по крайней мере, в отношении голландцев. Спорить не стал. Если ему приятнее попасть в плен к итальянцу, пусть будет так.
— Думаю, у вас нет желания плыть с нами в Нидерланды, предпочтете заплатить выкуп и остаться здесь, — высказал я предположение.
— Смотря, какой выкуп, — сказал адмирал.
— Все запасы, которые ждут вест-индийскую эскадру в Кумане, а королю доложите, что я ограбил город, — предложил я.
— Только запасы, город грабить не будете? — спросил он.
— Не будем, — ответил я и уточнил: — Если ничего не утаите. Три мои офицера войдут в город, перепишут, сколько и чего на складах, в первую очередь золото, серебро, драгоценные камни.
— Золота здесь нет, — сообщил маркиз Санта-Крус.
— Тогда то, что есть. После чего я отпускаю ваших матросов и солдат, и они помогают в ремонте кораблей и погрузке. Вы и офицеры останетесь до конца ее. Чем быстрее погрузят, тем быстрее окажитесь на свободе, — изложил я условия. — К тому же, я уверен, что у вас нет желания, чтобы мы встретили здесь вест-индийскую эскадру и захватили еще несколько кораблей. Не правда ли?!
— Сущая правда! — улыбнулся Альваро де Басан.
— И еще одно. Наверняка в городе и окрестностях есть пленные голландцы, англичане, французы и немцы. Они все должны быть доставлены ко мне, — потребовал я.
На пять захваченных кораблей требовались экипажи. Чем больше на них будет людей, тем лучше.
— Ваши предложения разумны, — произнес адмирал Альваро де Басан, маркиз Санта-Крус. — Я согласен на них.
Еще бы он не согласился! Из своих денег ведь не заплатит ни медного реала.
39
Духота стоит жуткая. Уже неделю штиль. К обеду немного подует легкий ветерок — и всё. Моя эскадра из двух фрегатов и пяти галеонов лежит в дрейфе у северо-западной части залива Карьяко возле полуострова Арая. Корабли нагружены по ватерлинию. В подвале дома алькальда мы обнаружили тринадцать ластов серебра, большой сундук необработанных изумрудов и немного меньший, заполненный жемчугом. В порту на сладах лежали перец, кошениль, бобы какао и махагони — красная древесина, попиленная на длинные доски. У этой древесины коричневато-красный цвет, а если отполировать, приобретает красивое красное сияние. Она очень плотная, тяжелая, без пустот и вкраплений, хорошо обрабатывается и, что важно, устойчива к гнили. Из нее изготовляют дорогую мебель, музыкальные инструменты и, кому по карману, корпуса кораблей или хотя бы подводную их часть. На моем фрегате из красного дерева изготовлены нижние части шпангоутов и кое-какие детали в местах, куда вода попадает чаще, чем воздух, где обычное дерево сгнивает за несколько месяцев. Серебро, изумруды и жемчуг погрузили на мой фрегат, а остальное распределили между всеми кораблями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Из испанского плена мы освободили почти полторы сотни человек. Больше половины составляли англичане. Все они были с корабля «Святой Иероним» лорда Эндрю Эшли, но не того, которым командовал когда-то его сын Роберт, а нового, снаряженного в этом году и прибывшего сюда на месяц раньше нас. Поскольку сын предпочел отправиться в Вест-Индию с нами, командовал галеоном плимутец Джон Лолингтон — опытный штурман, но, как оказалось, прескверный командир. Я доверил ему командование бывшим флагманским галеоном — наиболее пострадавшем из всех пяти призов. Корабль немного подлатали во время стоянки в порту, заделали дыры возле форштевня и нагрузили его в основном древесиной, чтобы имел дополнительную плавучесть. Экипаж весь был из бывших пленников. Они были рады и такому шансу вернуться домой. Если Джон Лолингтон все же утопит галеон — невелика потеря.
