окровавленные руки, пока сам начал перерывать небольшой сундучок со склянками, стоящий на моём столе. Найдя нужные отвары, я начал быстро отмерять дозировку. Ошибка стоила бы ей жизни.
Девушка начала метаться в лихорадке на полу, и мне пришлось силой вливать ей в рот первую дозу противоядия. Моя магия прощупывала её состояние, оценивая шансы на выживание.
Всё было гораздо хуже, чем я предполагал.
Яд распространялся быстро, и мне пришлось увеличить дозировку, однако даже в лучшем случае Ребекка могла потерять зрение навсегда. В этом я убедился, когда она распахнула свои глаза, зрачки которых уже бледнели. Девушка находилась в бреду на грани с реальностью, из её горла вырывались всхлипы.
Её радужки стали почти белыми. Мне необходимо было быстро принимать решение.
С одной стороны, мне стоило принять меры, которые я бы принял для любого другого кадета и выходить её с помощью противоядий. Ребекка была важна нам, так как имела связь с Рунфрид. И если она переживёт эту ночь на противоядиях, то будет нам полезна. Однако существовала большая вероятность того, что она почти полностью ослепнет, помимо того, что получит отсрочку от смерти на вплоть до полугода.
С другой — я мог спасти её, нарушив клятву и использовав свой первый элемент. Таким образом я бы полностью вывел яд из организма и вернул ей здоровье, но высокой ценой. Чего бы не сделал для ученика Лармара…
И почему я склонялся ко второму варианту, особенно после того, как убедился в том, что Ребекка была из рода Марриенсен?
В ней текла кровь предателей, её сила была опасна! А ещё эта девушка была связана с Бреннаном и единственной, кто зацепил меня своим внутренним огнём за десятилетия… Смотря в её потухшие белые глаза, я не мог смириться с тем, что они останутся такими и в них навсегда померкнет тот запал, который был в Ребекке.
С самой первой встречи я не мог признаться себе в том, что её взгляд что-то затронул во мне. И с тех пор мне было не найти покоя. Особенно, когда она вернулась в мою жизнь со своим острым языком и строптивым характером.
Я знал её меньше месяца. Она была импульсивной и дерзкой, чем часто выводила меня из равновесия. Девушка была явно не создана для Лармара со своим стройным телом и прехорошеньким личиком, но её самоотверженность ради брата поражала. В ней и без её магии было то, что манило к себе, побуждая желать познать её.
Даже пускай она и Марриенсен.
Ребекка была будто моими зыбучими песками, в которые меня засасывало всё больше и больше. Особенно, когда она невидяще вглядывалась в меня своими большими бесцветными глазами.
— Шаян… — впервые произнесла она моё имя (вместо уже привычного «господин») потрескавшимися губами. От того, как она позвала меня, у меня внутри что-то дрогнуло. — Не надо…
Ребекка будто знала, что погибала.
И молила не спасать её?
— Ты пожалеешь об этом, — продолжила она, дрожа всем телом. — Пожалеешь о своём решении — любом, какое бы ты сейчас не принял… — её слова могли бы быть похожими на бред от жара, если бы не были правдой. — Этот шанс заслуживает мой брат. И я хочу передать его Ромусу. Он должен жить. Не я…
На последних словах она перешла за сухой шёпот, еле ворочая губами.
Я представлял насколько ей было больно, но не мог понять — зачем добровольно идти на смерть?
Несмотря на то, что она была Марриенсен. Несмотря на то, что, будучи полукровкой заявилась прямо ко мне в кабинет, я не мог позволить ей умереть. «Не тогда, когда Ребекка была важна для нашей миссии» — это я добавил для своего же успокоения, хотя и знал, что это ложь.
Даррок давно рвался в моё подсознание, как и Кай, чувствуя моё смятение, но я не реагировал на них. Всё изменилось, когда я потянулся за очередной порцией противоядия.
Тогда Ребекка ухватила меня за окровавленную руку.
По мне будто бы пробежал импульс, и я сразу же обернулся на девушку, оказываясь во власти её глаз. Время остановилось.
В помещении теперь были не верховный баргат и его ученица, а мужчина и женщина.
Женщина-потомок врага, на чьих длинных ресницах уже плясала смерть. И мужчина, который сгубил тысячи жизней, подобных её.
Она была в агонии от яда, я — от пламени, вспыхнувшем внутри. Её покрасневшая кожа блестела от пота и крови, как и моя.
Я не знал, что она скрывала, и что её толкало сейчас в объятия вечности, но был уверен только в одном — не могу стать её палачом.
— Прошу… — Ребекка всё ещё цеплялась за мою руку. — Сделай это быстро…
По её щеке скользнула слезинка, и тогда я понял, что не смогу дать ей погибнуть или ослепнуть.
Я подхватил девушку на руки, вынося обратно в кабинет. На его полу уже моей магией был очерчен пламенем большой круг.
Шагнув в него и уложив Ребекку, я достал кинжал и быстро полоснул лезвием по ладони. В этот момент перед глазами мелькнула яркая белая вспышка и я увидел, как Даррок материализовал своё человекоподобное обличье.
— Какого Некмета ты творишь, Шаян?! — он приблизился ко мне. Его короткие волосы тёмно-красного оттенка были взлохмачены, а шрам на лице выделялся гораздо сильнее от танцующих бликов пламени.
Я знал, что нынешнее обличие Даррока — лишь проекция, в которую меня затянуло, поэтому продолжил то, что начал.
Подчерпнув немного крови, я начертил первую руну на коже Ребекки. По моему телу от татуировок связи уже начали расползаться вспыхивающие огнём руны, пробуждая магию. И эта магия отрешала меня от всего происходящего, оставляя один на один с лежащей при смерти девушкой передо мной.
— Прекрати!! — Даррок перехватил мою руку, и я медленно взглянул на него снизу вверх. В его глазах я увидел отражение своих пылающих огнём радужек.
Не знаю, что он прочитал в моём взгляде, но Даррок отпустил меня, сделав шаг назад.
Я вновь переместил свой взгляд на Ребекку и продолжил чертить кровью руны.
— Он запер твою магию крови! Ты не пользовался ею столетиями, — рыкнул Даррок, обнажая свои заострённые зубы, — и сейчас не лучшее время для пробуждения элемента крови. Тем более ради Марриенсен!
По моему телу пробегало пламя, не причиняя вреда, но постепенно охватывая целиком. Ногти удлинялись, превращаясь в когти. По коже струились трещины, подобные вулканической чёрной породе с бурлящей лавой. Когти местами прорезывали тонкую кожу девушки, смешивая мою кровь с её.
— Не тебе решать,
