Вспомнив, что в своем кабинете он оставил Майлса, Остин провел ее в библиотеку и закрыл дверь. Он смотрел, как Элизабет прошла на середину комнаты и повернулась к нему. В ее лице не было ни кровинки, и на этом безжизненном фоне горели окруженные темными кругами, полные тревоги глаза. Его охватило сильное желание обнять ее, и он рассердился на себя за эту слабость. Остин осторожно подошел к ней. Он почти ожидал, что она отшатнется, но Элизабет не двинулась с места и смотрела на него, сложив на груди руки.
Приблизившись, он остановился на некотором расстоянии от нее. Боже, как ему не хватало ее! Ее нежности и улыбки. Ее смеха. Но все кончено. Все в прошлом.
Обида и гнев вспыхнули в нем, но он подавил их и ждал, когда она заговорит.
Элизабет смотрела на холодное лицо мужа, и все внутри у нее сжималось. Его поведение подсказывало ей, что предстоит сражение. Но на этот раз она была полна решимости его выиграть.
Приподняв подбородок, она произнесла:
- Полагаю, тебя интересует, зачем здесь Молли.
- Как ты проницательна! - Он удивленно поднял бровь. - Да, я хотел бы получить объяснение не только того, зачем в моем доме появилась шлюха, но и того, катким образом она здесь очутилась.
- Я не хочу, чтобы ты называл ее... этим словом, - возмутилась Элизабет.
- Почему? Это то, кем она является.
- Уже нет.
- В самом деле? И кто же она теперь?
Ей многое нужно было сказать Остину, а времени оставалось мало. Она еще должна осмотреть Молли, а затем готовиться к отъезду: Просто не хватало времени для долгих объяснений. Подыскивая подходящий ответ на его вопрос, она воспользовалась первой же мыслью, которая пришла ей в голову:
- Теперь она горничная. Моя горничная.
Не будь ситуация такой напряженной, Элизабет расхохоталась бы, увидев изумление на его лице.
- Что ты сказала?
- Я наняла Молли, чтобы она помогала Кэти с моим... э... огромным гардеробом.
Быстрым как молния движением Остин схватил ее за плечо:
- Что это за вздор?
Элизабет попыталась вырваться, но он очень крепко держал ее. Сражение еще только начиналось.
- Сегодня утром я случайно дотронулась до одежды, которая была на мне в ту ночь, когда мы ездили в "Грязную свинью", и у меня было видение. Я увидела, что Молли избивают и я должна вмешаться. Я уговорила Роберта отвезти меня в порт...
- Роберт отвез тебя в порт?
- Да. - Глаза Остина гневно блеснули, и Элизабет поспешила добавить:
- Пожалуйста, не сердись на него. Я умоляла его, объяснив, в каких ужасных обстоятельствах находится Молли и какая ужасная опасность ей грозит. Он согласился помочь мне лишь после того, как я обещала все время оставаться в безопасности в карете. Когда мы приехали, то нашли Молли лежащей в переулке, избитой и ограбленной. - Элизабет перевела дыхание и продолжала:
- Она ушла из "Грязной свиньи" в тот самый вечер, когда мы ее встретили, и сняла маленькую комнату над каким-то складом. Люди, которые ее ограбили, забрали все, что ей удалось скопить в надежде начать новую жизнь. - Дрожь пробежала по ее телу. - Боже милосердный, Остин, причиной того, что ее захотели ограбить, стали те деньги, которые мы дали ей в тот вечер! - Выпрямившись, она заявила:
- Я намерена ей помочь.
- Да, здесь все ясно. - Его пальцы словно клещи впились в ее плечо. Холодность исчезла из его глаз, уступив место гневу. - Но ты хотя бы подумала о том, какой опасности подвергаешься, отправляясь туда?
- Я же была не одна.
- Неужели ты действительно веришь, что это избавляло тебя от опасности? Тебя тоже могли бы избить и ограбить. Или еще хуже.
При других обстоятельствах гнев, горевший в его глазах, дал бы ей повод подумать, что его волнует то, что произошло.
Сейчас же он просто не хотел, чтобы с ней что-либо случилось, если она все-таки носит его ребенка.
- Ты не только подвергла опасности себя и моего идиота брата, продолжал он, и его голос переходил в рычание, - но ты явно не подумала, до чего возмутительно ты себя вела, когда поехала в порт и когда привезла ее сюда.
- Возмутительно? Помочь избитой женщине? Я так не думаю. А если тебя беспокоит ее прежняя профессия, то я никому не собираюсь о ней рассказывать. Молли, конечно, тоже не собирается ею похваляться, и я верю, что и Роберт сохранит все в тайне. А ты разве намереваешься кому-то рассказать? - Элизабет вопросительно посмотрела на него.
- Нет. - Остин отпустил ее плечо. - Но слуги сплетничают. Наверняка что-то будут говорить.
- Тогда я буду просто все отрицать. Кажется, ты считаешь меня законченной лгуньей, так что, возможно, мне придется ею стать. Кто осмелится не поверить герцогине Брэдфордской?
- Только я, - усмехнулся Остин.
Его слова прозвучали для нее словно пощечина. Но она прикусила губу, сдержав горестный вздох. Какое-то время Элизабет всматривалась в его холодные глаза, оплакивая в душе утрату нежной заботы, которую когда-то в них видела.
- Я понимаю, что ты находишь ситуацию скандальной, но, Боже, Остин, подумай об этой несчастной женщине. У меня не было возможности как следует ее осмотреть, но я уверена: у нее сломано несколько ребер, и она оглохла на левое ухо. - Рискуя, что он оттолкнет ее, Элизабет дотронулась до его руки:
- Я знаю, ты сердишься на меня, но у тебя доброе сердце. Я не могу поверить, что ты выгонишь беспомощную женщину, у которой ничего нет.
На сжатых челюстях Остина вздулись желваки.
- Мы можем найти ей место в одном из поместий. Но ты должна понять, что она не может остаться у тебя. Если ты сама не желаешь подумать о скандале, то уважай чувства моей матери и сестры.
Элизабет с облегчением кивнула:
- Хорошо. И если окажется, что я не беременна, тебе вообще не придется беспокоиться о Молли.
Его глаза снова холодно блеснули.
- Правда? И почему же?
- Потому что, если я не беременна, я собираюсь вернуться в Америку сразу, как только завершится наш бракоразводный процесс. Молли может поехать со мной. Мы обе будем свободны, чтобы начать жизнь сначала.
- Понимаю.
Элизабет почти задыхалась от царившей в комнате напряженности. Ей надо было повидать Молли, и ей хотелось покинуть душную атмосферу, окружавшую ее, но уйти она еще не могла. Кашлянув, она сказала:
- Я должна сказать тебе что-то еще.
Остин устало провел ладонью по лицу.
- Надеюсь, не о том, что ты еще раз побывала в игорном доме, где спасла полдюжины проигравшихся пьяниц.
Несмотря на его мрачный тон, на ее лице мелькнула улыбка.
- Нет, хотя в этой идее что-то есть.
Он прищурился:
- Нет, в этой идее ничего нет.
Обрадованная тем, что, как ей казалось, она с относительной" легкостью выиграла первое сражение, Элизабет не стала спорить.
- Очень хорошо. Но я должна сообщить тебе другую новость. Она касается твоего брата.
Остин посмотрел на нее с угрозой:
- В самом деле? Ну, я непременно поговорю с Робертом об этом посещении лондонских трущоб.
- Не Роберта. Это касается Уильяма.
Он замер:
- Что?
- Я знаю, где мы можем найти Гаспара.
Глава 21
Все мысли Остина сконцентрировались в единственной фразе, вытеснившей все остальное из его головы, - "Я знаю, где мы можем найти Гаспара".
Он схватил Элизабет за плечи:
- Где он?
- Я точно не знаю, но я нашла того, кто это знает.
- Как? Где?
- В порту. Когда Роберт помогал Молли сесть в карету, я увидела, как в пивную вошел человек. Даже не дотронувшись до него, я очень сильно ощутила, что он как-то связан с Гаспаром.
Остин непроизвольно еще крепче сжал ее плечо. Господи, да если Роберт позволил ей войти в этот притон вслед за тем человеком, он заплатит за это!
- Ты, надеюсь, не пыталась заговорить с ним?
- Нет, мы сразу же уехали. - Она положила свои руки на его, державшие ее за плечи. - Остин, он все еще там. Я чувствую. Это большой лысый человек, на нем матросская одежда. Он заметно прихрамывает и носит золотую серьгу в правом ухе.
Элизабет описала место, где находилось это заведение.
- Я найду его. - Он отпустил ее плечи, и ее руки скользнули вниз. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Остин мог поклясться, что в ее глазах он заметил что-то, напоминавшее о той нежной любящей Элизабет, какой, как ему казалось, он знал ее раньше, и он с усилием подавил нахлынувшие на него чувства. Проклятие! Эти огромные золотисто-карие глаза пробивали воздвигнутую им стену отчуждения. Но в ту же минуту словно завеса скрыла даже малейшие проблески нежности, оставив в ее глазах лишь твердую решимость.
Но это промелькнувшее выражение ее глаз... Не будь он убежден в обратном, Остин поклялся бы, что он ей небезразличен. Почему Элизабет ему помогает? Уж конечно, не потому, что обещала. Он на своем горьком опыте убедился, что она не выполняет своих обещаний.
Возможно, у нее остались какие-то чувства к нему. Но они недостаточно сильны для того, чтобы искать пути к их совместной жизни.
И он не должен об этом забывать.
