Узнала после того, как увидела Лиама, вышедшего «за рамки».
Ни следа от случившегося, ни осадка. Если любишь, пойдешь на многое… Он пошел.
Удивительная нежность, признательность, ласковость – вот что я к нему ощущала. Стоило мне на мгновенье забыть о том, что Уровень СЕ – не ромашковое поле, как мне принудительно об этом напомнили. Я ухмыльнулась. Хочешь жить с таким, как Карра, будь готов принимать все сопутствующие факторы.
В меня это приятие влезало с удовольствием, как огромная банка меда.
Лектор рассказывал о различных типах матрицы; я знала, что второе занятие не посещу.
Он шел по коридору спокойно, неторопливо. Приехал, чтобы встретить меня, отвезти домой. А стоящие рядом молодые девчонки, в количестве двух штук, не могли оторвать от идущего по коридору мужчины глаз. И меня смешило выражение их лиц – восторг, благоговение, страх, желание убежать подальше. Да, это Лиам.
«И от него не спрячешься».
Я пыталась, когда мы были по разные стороны баррикад.
Девчонки молодые, румяные. Одна накрашена густо, вторая сносно. Подружки.
Карра остановился напротив меня, боком к ним, и прежде чем подарить мне невесомый, но очень знаковый поцелуй, бросил взгляд на незнакомок.
Тем хватило. Мурашек после того, как они разглядели его двуцветные глаза, уловили, что рисунок радужки меняется, как сканер. А еще ровную, но очень властную ауру.
– Все уже закончилось?
Лиам спросил об этом меня, но синхронно вздрогнули сердца незнакомок. Я знала почему. Голос Карры – правильно низкий, очень приятный и проникающий. Привычно-вкрадчивый.
– Да. Я только дождусь лектора, он обещал мне брошюру.
– Хорошо. Буду ждать у машины.
Девчонки смотрели ему вслед с учащенным пульсом.
– Где таких берут? – блондинка думала, что говорит тихо, но я отлично ее услышала.
– Ага, мне б такого… – отозвалась вторая.
А мне стало смешно. «Такого» еще нужно суметь вынести.
И я повернулась к ним улыбаясь.
– Рассказать, что нужно сделать, чтобы заиметь такого парня?
На меня смотрели с удивлением, неприязнью и сарказмом – тем самым парным, который рождается только в «стаде». Мне было наплевать.
– Вам нужно совершить правонарушение. Желательно, пожестче, чтобы вас отловила Комиссия. После, когда будет Суд, выбирайте отбывать наказание на «СЕ», а там, если вы не помрете, подцепив какую-нибудь дрянь, сможете встретить такого вот парня. Он Комиссионер, кстати…
Мне не поверили. Разве что на один процент – про Комиссионера. Потому что у простых людей не было такого ощутимого фона. А вот про «правонарушения», «суд» и «отбывать наказание» – нет, конечно же.
И все же закралась в их сердца тоска, я ее чувствовала.
Я уходила прочь по коридору, посмеиваясь, а они так и стояли, прижав книги к груди. Уже зная, что где-то глубоко внутри они всегда будут искать и хотеть именно «такого». Что ж, удачи им.
И, конечно, мне не нужна была никакая брошюра, я просто развлекалась их реакцией на своего мужчину.
*****
Я любовалась его глазами.
При свете дня они казались особенно яркими, очень насыщенными – хотелось смотреть в них вечно. Меня ждала машина инопланетного цвета – серебристо-черная, мощная, очень Лиаму подходящая, – чтобы увезти в лучший дом на свете.
И водитель рядом.
Он знал про ненужную мне брошюру, про то, что я просто наслаждалась чужими ахами и вздохами. Он все про меня знал. Об этом говорила полуулыбка. И грешно в такой погожий солнечный день сидеть весь день под крышей…
– Получила удовольствие?
– Истинное.
Гурман поймет гурмана.
Не хотелось сразу в салон, захотелось просто постоять вместе, в очередной раз пропитаться счастьем. Лиам уловил без слов, развел руки в стороны, приглашая в свои объятья, и я шагнула к нему, заранее жмурясь, как кошка. Меня обняли так, как хотелось – крепко и нежно, «насовсем». Удивительно вкусно пахла мужская одежда – я помнила этот запах еще с той комнаты на СЕ, где Карра впервые после Диаса решил заглянуть мне в глаза…
Вспомнился же кареглазый. В такую хорошую погоду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Ты с ним все еще работаешь? – спросила я. И Лиам понял, о ком речь.
– Нет. Больше не работаю.
– Его… перевели в другой отдел?
Повезет же с этим придурком кому-то.
– Нет. Его расформировали.
Я не была уверена, что знаю смысл этого слова и процедуры, но прозвучало спокойно и зловеще.
– Совсем?
– Совсем.
Наверное, это то, о чем я подумала – наихудший исход. Или наилучший. Иногда мстительность – это тоже вкусно. Когда по чуть-чуть и вовремя.
Шелестела золотая листва; пропитался ушедшим почти теплом день. Диас забылся. А мы все стояли и стояли – очень тепло моей щеке на мужской груди, очень правильно, очень хорошо.
– Ты… больше не подпустишь меня к Порталу?
«Дома».
Я бы поняла, наверное, хоть и загрустила. Сложные игрушки, даже если они опасные, всегда привлекательны.
– Стоило бы. – Карра скользнул губами по моей щеке. – Но лучше я научу тебя им пользоваться.
Выкатилось из-за белесой тучки мое внутреннее солнце, расплескало внутри радость.
– Теперь… домой?
У меня была идея лучше. И я озвучила ее, как только забралась в салон.
– Давай поедем туда, где нас никто не побеспокоит. Но не домой. Ладно?
«Как скажешь».
Ох уж эти синие с серым глаза, когда в них отражаются хитринка и погожий день.
(Alexiane – Savage)
Я собиралась сделать это, осуществить свой фетиш.
Автомобиль остановился в замечательном месте; за окном лишь удивительные по красоте и оттенкам красные деревья – пир красок осени. Парковочный карман на забытой богом дороге, и никого.
– Это оно?
«Подходящее место?»
– Идеальное.
Я отложила сумочку и легко сбросила с ног ботинки. Карра, зная, что я сейчас переберусь к нему на колени, заранее нажал кнопку для того, чтобы утонул в приборной панели руль. И да, я перебралась – лучший момент моей жизни. Любимый мужчина близко-близко, проницательные глаза, умеющие дарить такие взгляды, что лучше сразу «мордой в пол». Комиссионер до мозга костей и я – человек, модифицированный Грерой. Мы были с ним из разных миров, мы не должны были сойтись ни по каким показателям, но мы сделали это вопреки прогнозам. Сошлись так, что стерлась грань, и стало не видно, где заканчивается один из нас и начинается другой.
Я касалась щек Карры кончиками пальцев, испытывая неземное удовольствие. Щетина, жесткая линия носа и подбородка, умопомрачительная линия губ… Контрастный черный ободок вокруг синевы, живое серебро вокруг зрачка. И этот взгляд в самую душу. Слишком глубокий, непривычно серьезный. Чувства плавали в нем, как рыбки у поверхности – чтобы они показались наружу, нужно опустить руку, зачерпнуть воду в ладонь…
На душе легко, спокойно. На сердце тепло.
– Мне кажется, или ты хочешь мне что-то сказать?
По-моему, я даже знала, что именно, но почему-то заволновалось сердце. Когда такой взгляд, произнести можно только одно.
– Хочу.
«Начинай».
– Надеюсь, не получу за эти слова по морде.
«По доброй традиции…»
Улыбка на лице Карры – явление столь же редкое, как зимнее солнечное гало, и сейчас я его наблюдала.
Шутка века. Наверное, при воспоминаниях о той камере и том дне нам нужно было начинать грустить, но совершенно не выходило.
– Я постараюсь… держать себя в руках.
Очень сложно быть хмурой, когда смешно.
Он провел пальцем по моей щеке, отодвинул прядь волос к уху. Все это, не отрывая от меня взгляда.
Тишина. Стук моего сердца. СЕшнки этого не говорят. Наверное. Никогда. Может быть…
Но он это сделал.
– Я люблю тебя, Кейна.
Я впитывала эти слова всеми порами кожи, как губка. Я могла всю жизнь жить без них, умела видеть любовь Лиама в его поступках, действиях, в жестах. И все же слышать их – это признание века. Как очень нужная и правильная последняя нажатая кнопка. Как элемент, позволяющий окончательно и бесповоротно воспарить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
