— Мне так и передать? — улыбнулся Самаэль, — Тогда вам следует вылететь в Джайпур не позднее, чем через неделю.
— А ты, Сэм? Ты со мной? — Джон пронзительно посмотрел на друга.
— Разумеется, я — на твоей стороне, — он положил руку на плечо Джона, — Они же совсем ещё дети, Тёмный Двор переходит все границы.
— Ну, что, мы и дальше будем стоять, как памятники? — спохватился парень, — Как насчёт партии в шахматы и кальяна? Думаю, сегодня ребятам не помешает отдохнуть, а в компании фруктов, орехов, халвы, пастилы и вина беседа пойдёт веселее. Пойдём в дом.
— Спасибо за приглашение, — благосклонно кивнул Самаэль, — Не откажусь.
И какие посиделки могли состояться без участия детей? Жаждущие общения и не желавшие пропускать самое интересное, в гостинную вбежали Розалинда и Аделина, обе они были одеты в яркие сари, готовые под индийскую музыку (угадайте, кто обеспечил?) устроить маленький концерт.
— Марго! Дэни! Посмотрите-ка на нас! Что папуля нам организовал! — запрыгала на месте Аделька.
— Иди к нам, девочка, — Джон щёлкнул пальцами, и они с Маргаритой оказались в национальных индийских костюмах — Можно пригласить на танец прекрасную махарани? — протянул он ей руку.
Визит Самаэля помог настроиться на посещение одного из самых древних и самых удивительных городов мира, где гармония проверена алгеброй — чтобы позже лишь подтвердить свои предположения.
С трепетом и нетерпением они ожидали того дня, когда соприкоснуться с мифом.
Выстроенный за несколько лет, этот «Город победы» начал ставить рекорды уже с самого начала своего основания.
И вот, сойдя с трапа самолёта в аэропорту Джайпура, Джон вдохнул полной грудью, потянулся и широко улыбнулся:
— И в туфлях американских, модных брюках британских, в русской шляпе большой, я с индийскою душой… — продекламировал он словами песни из старого индийского фильма, — Добро пожаловать в мой мир.
У терминала их встречала женщина в богато украшенном сари тёмно-вишнёвого цвета в сопровождении двух охранников.
— Здравствуйте, матушка, — Джон сложил руки на уровне лба и поклонился, потом поцеловал подол её платья.
Его мать была похожа скорее на старшую сестру, до того молодо она выглядела. Ей было немногим больше сорока лет, а выглядела она не старше тридцати. У неё были большие тёмные глаза, волнистые волосы чёрными завитками обрамляли красивое лицо с правильными чертами, вся она словно светилась изнутри и была полна доброты и чувства собственного достоинства, грации и шарма.
У Джона была её лучистая улыбка.
Она нежно обняла сына и поцеловала девушку в лоб:
— Добро пожаловать домой, сынок!
Маргарита повторила за Джоном поклон — она ощущала очарование этой женщины, которой нельзя было не восхищаться, которая полностью посвятила себя семье, вырастив такого сына, привив ему самостоятельность, принятие ответственности за свои поступки, почитание женщины, справедливость в отношениях и суждениях, широту взглядов и мировоззрения.
— Друзья, прошу любить и жаловать мою матушку — Сони, — он обнял мать, — А это…
— Твоя невеста и твои друзья, — закончила она за него, нежно улыбнувшись, — Ты всё настолько красочно описал в письме, что не трудно было догадаться.
Рита трогательно уткнулась носом в плечо Джона, смущаясь и прячась от накатившего волнения.
— Прошу в машину, дорогие, — Сони указала на один из автомобилей, стоящих на стоянке перед аэропортом, — Отец в отъезде по делам, но он непременно вернётся к началу празднеств и выслушает вас. Я уже распорядилась подготовить ваши комнаты, Ями и Кали сейчас как раз проверяют качество подготовки апартаментов.
— Милая сестра, — улыбнулся Джон, — буду безумно рад её видеть. Кали я тоже буду рад видеть — они с Самаэлем счастливы, и это прекрасно. И я нашел своё счастье. Скоро приедет мой сын. Сейчас у меня на душе так светло и спокойно.
Глаза внимательно рассматривали дивные сады, сверкающие дворцы, роскошные фонтаны, шумные базары и тихие маленькие улочки, а нос вдыхал пряные запахи карри, гвоздики и имбиря, корицы и мускатного ореха, куркумы и горчицы. Сладкий вкус папайи и терпкий вкус граната. Ситец и муслин, кашмирские шали и нежнейший шелк, блеск искусных золотых украшений и блеск любимых глаз — всё, чем окружал и окутывал город, было необычным и исключительным. Где на шумном базаре можно полакомиться едой, приготовленной прямо у вас на глазах, выбрать красочный наряд или национальную куклу-марионетку, где женщины могут оценить красоту кованых сундуков и антикварных картин, написанных на стекле, а мужчины — инкрустированного холодного оружия и мебель из драгоценных металлов.
— Твоя страна прекрасна, словно Рай, — восхищенно прошептала Маргарита.
— Ты — мой Рай, — Джон смотрел на неё и мог отвести глаз.
По дороге ребята заметили храм, возле которого друг напротив друга стояли две статуи: одна из них была статуей Дхармараджи, другая принадлежала высокой длинноволосой женщине.
— Кто она? — спросила Марго, с восхищением разглядывая эти величественные фигуры, преклоняясь перед мастерством их создателей, — Она красива и царственна, как королева.
— Это Кали, — бесстрастно ответил Джон.
— А, ясно… — Маргарита постаралась придать своему голосу как можно больше небрежности, подавив терзавшие её переживания.
Джон взял девушку за руку, его лицо стало серьёзным:
— Это всё в далёком прошлом, которое не потревожит тебя. Отныне я не знаю других королев, кроме тебя.
В глубине парка из-под рыжей чёлки вспыхнули зелёные глаза:
— Дхармараджа вернулся… да не один…
По мере продвижения автомобиля, легендарный розовый город не переставал очаровывать своей древней и самобытной красотой великолепных дворцов из песчаника удивительного розоватого оттенка с украшенными изящными орнаментами балконами и колоннами — самое гостеприимное поселение Индии, земля широко открытых дверей приветствовала их.
Девочки Розалинда и Аделина буквально прилипли к оконному стеклу: всё виденное невероятно поражало, словно сойдя со страниц дорогого издания волшебных восточных сказок с иллюстрациями самых умелых художников.
И всё, что они видели, слышали и ощущали — так разительно отличалось от того, к чему они привыкли, начиная от более жаркого и влажного климата, совсем других лиц, другого языка, других красок, звуков и запахов, всё казалось более ярким, более насыщенным. И от переизбытка впечатлений и эмоций едва ли не кружилась голова и перехватывало дыхание.
А Джон только довольно улыбался, глядя на изумленные лица своих спутников.
