— Привет, Сардин!
— Ничего себе! Гаврилыч! Ты откуда взялся? — Андрей вскочил с ветхого стульчика и обнялся с незаметно подошедшим старым товарищем, полковником Семыхиным:
— Вот, кому бы, не пропасть! — продолжил он, когда давно не видевшиеся друзья закончили с рукопожатиями, междометиями и ритуальными похлопываниями по плечам и иным частям тела. — Как ты здесь? Сто лет тебя не видел?
— Привет, привет! По делам приехал. И мои дела, это ты!
— Любишь ты говорить загадками, полковник! В каком смысле — я?
— Давай, Сардин, поговорим об этом обстоятельно, но только не тут при народе.
— Какой народ! Клиентов нет совсем. Сейчас я лодку закрою и ко мне поедем. Посидим, поговорим.
— Давай, в темпе. Поговорить нужно, а «посидим» в следующий раз.
В холостяцкой квартире Андрея Семёновича, известного в определённых кругах под псевдонимом «Сардин» было прибрано и уютно. Пока хозяин хлопал на кухне дверцей холодильника и нарезал бутерброды, г. Семыхин достал из портфельчика стеклянную фляжку греческого бренди и водрузил её на стол под ироническим взглядом покойной жены отставника, смотрящей с фотографии на стене.
— Ну, давай, первую не чокаясь! — сказал он, глядя на портрет, когда всё было уже подано и разлито по стопочкам.
Далее, господин Семыхин осведомился у старого товарища «как оно вообще» и, получив краткий ответ, перешёл к сути дела:
— Есть такая фирма «СЕ», слышал, небось?
— Конечно, говорят что жулики, только никак разоблачить их не могут.
— И не разоблачат, Андрюша, поскольку, не жулики они, а сделали уникальное открытие, какое не каждые сто лет делают.
— Рад за них, только я-то, каким боком? И ты, кстати?
— Ну, очень просто! Я возглавляю у них службу безопасности и приглашаю тебя на работу.
— Ничего себе! Ты в этой конторе? И куда же меня? В твою СБ, что ли? Я, извини, конечно, понимаю, что кто-то должен врагам руки крутить. Только я для этого мало приспособлен.
— А для чего ты приспособлен, Сардин?
— Ты же знаешь, ВГ! Подлодки, скрытно доставить груз, человека, или наоборот, принять.
— Что же, как раз по твоему профилю и работа.
— Ну, когда этим занимается держава, я понимаю, а когда остальные, то это уже называется контрабанда.
— Нет-нет! Никакой контрабанды! Всё в пределах одной страны. С одного греческого острова на другой, но, понимаешь, Андрюша, тайно. Мы ещё производство не запустили, а там уже крутятся тёмные личности.
— Слава, а ты сам-то уверен, что твоя фирма не тёмными личностями основана? А то больно их по телеку ругают. Наши-то ещё ничего, а вот, смотрел по Би-Би-Си интервью какого-то там академика американского. Так тот прямо слюной брызгал и чуть микрофон не загрыз. Да и не очень я верю, что — где там? В Азербайджане? — такой процесс изобрели. А, что жульничество изобрели, очень даже верю!
— А мне ты веришь, Андрюша?
— Тебе верю, ВГ. Но, ведь и тебя могли обмануть!
— А если я тебе скажу, что Азербайджан тут не причём, что это только прикрытие, а основатель фирмы тебя сразу вспомнил с моей подачи, поскольку ты его в Иране два-три раза высаживал, а потом забирал? И что молчим?
— Ты, это… Гаврилыч… Ну, вы там и круты! Всё по науке, значит? Конспирация, карманная спецслужба, тайные операции, разведка-контрразведка? Серьёзные дела собрались делать!
— Да, Сардин, очень серьёзные. И ты нам нужен. Для начала, вместе со своей «Ласточкой». А вся спецслужба, это пока я с четырьмя помощниками. А ты шестой будешь. Кстати, старых друзей встретишь.
— Ну, ты соблазнитель! А, вот, скажи мне, Гаврилыч, честно: всё это России вреда не нанесёт? Да не ухмыляйся, а как на духу!
— «Всё это», как ты выражаешься, «нанесёт» России и всему человечеству огромную пользу. Если, конечно, никто из нас не облажается. Погоди, предвижу я твой вопрос: Всё отдать в «компетентные руки?» Да?
— Да, это!
— Нет, это не выход. Понимаешь, это изобретение — страшное оружие в руках государства. Даже, «абсолютное оружие», помнишь Шекли? Вот, ты бы дал, хотя бы и России, «абсолютное оружие»?
— Крепко подумал бы, пожалуй!
— Вот! А если оно расползётся в результате предательства, например? Или какой-нибудь благодушный или предприимчивый болван решит, что ему следует осчастливить человечество, за так, или за изрядный куш? Поэтому, процесс держится в строжайшем секрете, даже я сам ничего не знаю. И я знаю только одного человека, кто полностью в курсе.
— Тогда, наоборот, всё зависит от тех носителей секрета!
— Зависит, Сардин, зависит! Но, если Державу мы с тобой контролировать не сможем, то в данном случае, аккуратно присмотрим, чтобы учредители чего не учудили.
— Хорошо! А какую зарплату положишь?
— А, никакую!
— Эээ… это, в каком смысле? За харчи и забесплатно работать?
— Не совсем так! Понимаешь, сотрудники фирмы делятся на две категории: наиболее многочисленная, конечно, получает зарплаты, и не маленькие. А меньшинство, так сказать, ближний круг, финансируются по другому принципу: просто дают обоснованную заявку, сколько денег ему сейчас нужно. Для работы и для жизни. И получают их.
— Ты прямо коммунизм мне описываешь, своими словами! Что, и миллион?
— А тебе, что, нужен прямо сейчас миллион?
— Да, нет, вроде! Мне пятьдесят тысяч нужно, чтобы «Ласточку» в порядок привести. Это по минимуму.
— Вот на этой карточке на предъявителя, — ВГ извлёк из бумажника кредитку, — лежит 200 тысяч евро. Берёшь её и делаешь всё по максимуму. Сонар установи обязательно.
— Так, я и новые аккумуляторы тогда куплю?
— Покупай. Не хватит, добавлю. Останется — отчитаешься.
— Слушай! Я всю жизнь мечтал по такому принципу работать!
— Вот и сбылась твоя мечта, — ВГ посмотрел на часы. — Давай, если ещё есть вопросы… А то, нам ещё со связью нужно решить.
— А как лодку доставить… Кстати, куда?
— Не заморачивайся. Как всё починишь, наймём буксир и пойдёшь. Документы мы оформим сами. Ты на ремонте сосредоточься. А базироваться будешь неподалёку от Золотого острова, на Наксосе или Милосе. Знакомые места?
Сардин хмыкнул, и ВГ продолжил:
— Это мы вместе потом выберем. Прикрытие то же самое — туристов летом катать будешь, вполне легально. Патент сделаем. А когда понадобится… Мы на нашем острове готовимся оборудовать для тебя подземный причал, от Мировой войны наследство осталось. На прошлой неделе ребята ходили под воду, нашли то, что требовалось. Опять-таки, сам посмотришь и примешь участие, пока «не сезон». Но к весне, когда ожидается начало производства, всё должно быть готово!
— Всё сделаю, полковник! Спешишь что ли?
— Да, Сардин, спешу. Дел не меряно. Теперь о связи: у тебя Интернет есть?
Когда через двадцать минут Андрей Бортко вышел проводить своего старого друга и коллегу, на столе осталась только едва початая бутылочка бренди, стопки и пустая тарелка. Кредитку старый подводник хозяйственно припрятал во внутренний карман.
* * *
Не то, чтобы комната, где ожидали вызова свидетели, была обставлена аскетически, нет, тут имелся и телевизор (похоже, никогда не включавшийся, поскольку пульта от него не наблюдалось) и кофейный автомат с набором одноразовых стаканчиков. Но жёсткие сиротские диванчики, казалось напрямую перекочевавшие сюда из прошлого, богатого потрясениями века, решётки на окнах и самое главное, судебный пристав, занимающий пост у двери создавали подавленное настроение, чувство, что занесло тебя в недра бездушной государственной машины. Действующей, как хотелось бы надеяться, по известным и, вроде бы справедливым законам, но, порой дающей сбои и ломающей судьбы даже и невинных граждан, имевших неосторожность попасть в сферу её равнодушного внимания.
Впрочем, в данном случае, перспективы уголовного дела о разбойном нападении на дом гражданина Самсонова и на его домохозяйку гражданку Лодыгину были ясны с самого начала. Павел Васильевич под бдительным оком молодого охранника негромко беседовал с Петром и Сергеем о делах весьма далёких от троицкого «процесса века». У их ног лежал Барсик в ошейнике и с пристёгнутой шлейкой. Он, похоже, совсем не волновался, хотя и был одним из главных действующих лиц происшествия до сих пор с упоением обсуждавшегося не только в Троицке, но и в самарских СМИ.
У противоположной стены на обшарпанном диванчике сидела ещё одна свидетельница, пожилая дама в чёрной юбке и тёплой коричневой кофте — мать гр. Сапарова. На друзей она посматривала неодобрительно, но взглядом с ними старалась не встречаться. Что поделать: для матери её сын всегда остаётся самым лучшим, а его враги врагами матери.
Запел мобильник и Павел Васильевич нажал на нём кнопку:
— Слушаю, Марат!
— Ты не занят, Паша?
— Пока нет, сижу, ожидаю вызова.
— Ах, да! У тебя же суд сегодня! Ну, я тогда коротко: твои питомцы Маша и Миша чувствуют себя хорошо, дистрофия прошла. Я подобрал им кормилицу, правда, собаку, а не кошку. Они ладят, играют. Скоро начну подкармливать мясом. И Лида каждый день после школы заходит проведать и поиграть. Нанороботов у них в крови нет, хотя, судя по фенотипу, Барсик, несомненно, их отец. Так что…
