Однако, похоже, сам Древний был не согласен с моими выводами. Я словно в сильно замедленной съемке наблюдал, как слегка шевельнулись его пальцы, и как густая Тьма рванулась из его ладоней, потрясая своей скоростью разум. Даже под действием боли мне казалось, что Мрак движется быстрее вспышки молнии, и мы с Артемом не успевали добраться до Жреца раньше, чем он коснется пола.
Едва Сила Древнего соприкоснулась с липкой жижей под его ногами, так сразу же все помещение утонуло в Первозданной Тьме. Темнота была настолько непроглядной и абсолютной, словно некто очень могущественный изгнал сам свет из нашего мира. Складывалось впечатление, что она вообще осязаема, и я сейчас прямо с разбегу влетел в густое желе. Я сбился с шага, потерявшись в пространстве, и попытался сразу же достучаться до разума кого-нибудь из моих Измененных.
Бесполезно. В их глазах царил тот же самый густой мрак, который застилал и мой взор. Мы с ними одновременно перестали ориентироваться в этом неописуемом буйстве Силы. Никто из нас даже не понимал, где верх, а где низ, настолько мощно нас накрыло. Мы начисто лишились чувства направления, и даже сам процесс ментального общения между нами оказался попросту заглушен, словно помехами.
Впервые с момента моего восстания из могилы я ощутил настоящий и всепроникающий страх, потому что темнота, в которой я сейчас тонул, очень сильно напоминала о том самом могильном мраке, терзавшим меня долгие полтора года. Я слепо шарил руками перед собой, вляпываясь в то самое теплое и липкое месиво, и, как ни странно, но эти ощущения все-таки дарили мне небольшое успокоение. Благодаря им я понимал, что все еще нахожусь в этом проклятом зале, а не проваливаюсь в глубину бездонной пустоты, как мне то казалось.
– Тебе понравилось мое гостеприимство, предатель? – Прошелестел где-то над ухом злой голос, и я тут же попытался ударить в ту сторону наотмашь, надеясь хотя бы задеть своего врага. Но моя рука нашла лишь пустоту, а следом за этим раздался злорадный хохот.
– Какой же ты глупый, Адепт! – Произнес голос Древнего, медленно перемещаясь вокруг меня. Он словно голодный волк ходил кругами перед загнанной дичью, раздумывая, с какой стороны будет сподручней пронзить ее своими клыками. – Теперь ты видишь, насколько ты ничтожно слаб, по сравнению со мной? Как у тебя вообще могла родиться эта крамольная мысль, что ты сможешь меня одолеть?! Жалкий червь, ты мне даже не ровня…
Последовавший удар носком ноги в живот я больше придумал, нежели ощутил. В том ошеломленном состоянии, котором я сейчас находился, сложно было даже сохранять достаточную концентрацию, чтобы осознавать себя. Что уж говорить об анализе происходящего вокруг.
– Ты жалок и ничтожен, – продолжал изливаться ядом голос во тьме, – но меня поражает, за что тебя так полюбила Морта. Ты уже несколько раз удивил меня, предатель. Первый раз там, в Риме, когда ты осмелился показать мне свои молочные клыки. Объясни, червь, как тебе удалось обуздать свою боль? Испокон веков Темные Жрецы единодушно считали подобное невозможным, и даже чужие мучения далеко не каждому открывали свою красоту. Расскажи, падаль, что ты ради этого сделал?
Я попытался ответить что-нибудь резкое и оскорбительное, но не смог издать и звука. Мой разум словно бы плыл по волнам удушающего кошмарного сна, в котором невозможно управлять своим телом.
– Тьма, как же ты слаб! – Пророкотал Древний прямо надо мной, но только в этот раз у меня не нашлось даже сил попытаться его ударить. – И откуда только в тебе нашлось столько смелости и безрассудства, чтобы явиться ко мне?!
После этих слов непроглядный мрак словно бы немного потерял насыщенность. Чернильная пелена стала несколько более прозрачной, позволяя мне рассмотреть небольшой участок пола прямо перед своим носом. Сознание немного прояснилось, и я осознал себя лежащим плашмя на полу. Моя щека покоилась на теплой липкой массе, что покрывала здесь все, и только сейчас я сумел разглядеть прямо перед собой какие-то белесые осколки. Зубы. Это были человеческие зубы. Что бы тут не происходило до моего появления, но становилось похоже на то, что Древний в этом зале попросту перетер в фарш несколько десятков человек…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Так что, ты ничего не хочешь мне поведать, ученичок? – Просвистел издевательский шепот. – Как ты добился этого? Что для этого сделал? Почему ты настолько же быстр, насколько глуп?
– Я… – чтобы заставить шевелиться губы, мне требовалось прикладывать поистине титанические усилия. – Не… твой… уче… ник…
Всего одна короткая фраза, сказанная безжизненным голосом, породила в Древнем целую бурю негодования.
– Червяк!!! Слабосилок!!! Отброс!!!
Каждый свой эпитет он сопровождал сильными и выверенными ударами ног, пытаясь попасть по наиболее уязвимым и болезненным местам. Теперь это ощущалось мной почти в полной мере, но все равно не приносило тех страданий, которых мне желал причинить Темный.
Пол и потолок постоянно сменяли друг друга, и мое тело кувыркалось по заляпанным каменным плитам, сопровождаемое яростными пинками. Я попытался обратиться к Измененным, надеясь, что в их разумах наступило такое же небольшое прояснение, как у меня, но наткнулся там только на непроглядные стены из тьмы.
Избиение продолжалось до тех пор, пока Жрецу не надоело играть моей тушкой в футбол. После этого он моментально успокоился, словно и не было этой гневной вспышки.
– Даже ноги марать об тебя не хочется, – насмешливо прошипел он, нисколько не запыхавшись. – Ты настолько убог и ничтожен, что у тебя не остается даже сил, чтобы реагировать. От этого я не получаю никакого веселья…
Звуки чавкающих шагов начали удаляться от меня, подсказывая, что Древний снова начал кружить по залу.
– Но некоторую пользу ты мне все же уже принес, – продолжал Жрец. – Это уже второй раз, когда ты меня удивил. Как вообще такой безнадежный недоучка в твоем лице сумел создать такое совершенство? Я разберу твоих Морфов по косточкам, и создам на их основе самых идеальных существ, каких еще не знала история! Ты талантлив, предатель, я не стану этого отрицать. И если бы не твоя паталогическая глупость, ты действительно мог бы достичь великих успехов на стезе преобразования плоти. Тебе всего лишь требовалось встать подле меня, и нести славу Морты в этот мир!
Голос Темного кружился, звуча где-то совсем близко, и мне даже удалось повернуть голову, чтобы пытаться его рассмотреть. Белесое расплывчатое пятно виделось в густом мраке словно ночной призрак. Он был так близко, но вместе с тем недосягаемо далеко от меня.
– Знаешь, Адепт, мне будет даже немного жаль, что твой талант так и не получит развития, ведь в тебе действительно есть потенциал. Но вместо этого я подарю тебе агонию, длиною в вечность. Однако, как знать, может когда-нибудь я прощу твое предательство, и дарую шанс искупить свою вину передо мной. Но не думай, что это будет скоро… Скорее всего, к тому моменту моря обратятся в пустыни, а пустыни в густые леса, но это только лишь предположение. Возможно, ждать придется и того дольше, пока луна на небе не рассыплется на мелкие кусочки и не погаснет солнце.
Шаги снова начали приближаться, а я в исступленном упорстве стал пытаться нащупать в кармане прохладный алюминиевый цилиндр «Феникса». Сил на то, чтобы выдернуть заглушку и спровоцировать реакцию у меня должно хватить, вот только успею ли я окатить горючей смесью Жреца?
Помимо этого, существовала еще одна проблема. Из того положения, в котором я находился, огонь неизменно бы попал и на меня. И ладно если б это были только первые искры, которые лишь болезненно обожгут мое тело. Но ведь когда шашка разгорится, я превращусь в живой факел даже раньше, чем Древний.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Неясная фигура в белом склонилась надо мной, закрывая еще более туманный силуэт каменного свода, и неимоверная тяжесть снова начала опускаться на мое тело, сковывая металлом каждую клеточку тела.
– Пока я не могу с тобой как следует поразвлечься, слабак, потому что твой приход вынудил меня немного нарушить мои планы…
