– Не возражаешь? – сказал я по-русски, прицелившись в неизвестного из карабина – лезь на соседнее и не дури.
Русский язык сыграл просто волшебную роль. Почему русский? Да потому, что в стесненных жизненных обстоятельствах, таких как сейчас, русский человек начинает ругаться на великом и могучем, потому что никакой другой язык не передаст всю полноту его ощущений. Английские четырехбуквенные слова[60] – с русским матом и рядом не стояли. Когда по нам открыли огонь из ружья – я выругался, и точно на таком же языке выругался неизвестный. Значит – свой. В Тегеране так по связи опознавались – ни один перс, араб или афганец не мог так выражаться, мат в эфире стоял сплошной, уши вяли.
Толкнувшись от асфальта, я поднялся – и как бегун с низкого старта вломился на водительское сидение Форда…
Крупная картечь хлестнула по лобовому стеклу как раз в том месте, где сидел я, оставив созвездие белых разводов и лишив меня нормальной видимости. Тот, кто сидел рядом со мной – опять выругался по-русски, ныряя вниз.
– Машина бронированная, сиди! – крикнул я по-русски.
Да что же делать то…
По нам выстрелили из дробовика дважды, дробь хлестнула по капоту, ударила по стеклу – без толку. Немцы знали, что такое бронирование, даже если прострелят шины – все равно уедем, там специальные вставки.
– Да твою мать! – выругался я, нажимая на газ.
Трехсотсильный восьмицилиндровый дизель потащил машину вперед вместе с Бовиллем на переднем бампере, в этот момент мой попутчик открыл дверь со своей стороны. В него выстрелили, кажется, уже из автомата – но бронестекло остановило и автоматные пули – а он выстрелил раз пять или шесть и захлопнул дверь.
В этот момент, мне удалось сволочь Бовилль до перекрестка и отодвинуть в сторону, перекрывая боковую дорогу. Впереди было свободно – и Форд рванулся вперед.
– Еще патроны к карабину есть? – крикнул я, осматриваясь по всем сторонам
– Да!
– Перезаряди!
Карабин лежал между нами, неизвестный откуда-то достал магазин, дослал его до щелчка. Черт бы побрал весь этот мятеж.
– Машина вся бронированная! Но люк большой! Если что – будь готов стрелять из люка, понял?
– Понял!
От дороги отрываться было нельзя, все это напоминало безумный городской слалом в какой-то компьютерной игре – но я все же кинул взгляд на моего попутчика. Совсем молодой по виду, а по навыкам – его тренировали те же люди, что и меня. Флот или армия, разведчик воздушного десанта, морской пехоты, горный стрелок, часть особого назначения, спецназ жандармерии, возможно даже боевой пловец. Говорит по-русски, и с виду тоже русский, славянин. Здесь почему-то это называется "кавказский тип", хотя чистокровного русского от уроженца гор Кавказа можно запросто отличить. Интересно знать, в какую передрягу он попал.
Фары – не автомобильные, а прожектора с крыши – осветили салон сзади. Все – таки прицепились, ублюдки…
– Как люк открывается?
Вместо ответа я нажал на кнопку – на Форде панорамный люк, очень большой. В самый раз для стрельбы.
Мне понравилось, как мой попутчик с ними разделался. Встал прямо на сидение, не обращая внимание на стрельбу нам вдогонку и сделал только два выстрела – но выстрелы точные, один – по водительскому сидению, другой – по пассажирскому. Внедорожник – мне показалось, это был старый Форд Бронко, любимый небогатыми искателями приключений и любителями внедорожных рейдов. Внедорожник, уже никем не управляемый, свернул влево и во что-то с грохотом врезался…
Мой попутчик забрался внутрь, зажал винтовку коленями
– Я еду к побережью. Если проберемся. Потом в аэропорт. Если тебе нужно…
– Просто высадите меня где-нибудь. И спасибо.
Я криво усмехнулся
– Это еще вопрос, кто кому спасибо говорить должен. Ты русский?
– Можно и так сказать.
Я повернул к Марине дель Рей, если там не устроили баррикады, то сейчас будем на месте. Но вряд ли устроили – это не жилой район, тут защищать нечего. Только грабители могут быть.
Грабители и в самом деле были – кто-то выскочил на дорогу, в руках у него точно было оружие. Целился он по водителю, то есть по мне -но выстрелить не успел, Форд поддел его крылом и отбросил в сторону.
– Как насчет того, чтобы поработать немного на меня? – спросил я
Мой попутчик немного подумал.
– Какой будет работа?
– Просто прикроешь меня. У меня нет оружия, мне надо в аэропорт. За это – я тебе заплачу, наличными и сразу. Годится?
Кажется, все чисто. Грабят дома, это видно, бандиты сейчас там. Если не привлекать внимания, можно и без стрельбы обойтись.
– Из меня плохой телохранитель, сэр.
– Ты знаешь меня, парень? – спросил я своего попутчика в упор, включив освещение в салоне – мне кажется, что знаешь, потому что только что обратился ко мне как к старшему по званию, "сэр". Мы можем быть друг другу полезными, если раскроем карты.
Теперь я видел, что это почти что пацан. Усталый, и с совершенно не соответствующими возрасту глазами.
– Я знаю вас – спокойно подтвердил он – читал. Лучше выключить свет, с дороги видно.
– Примут за пожар. Что читал?
– Военно-морской ежегодник, сэр. Последняя статья – о назначении вас наместником в Персии…
Кое-что стало понятно. Военно-морской ежегодник просто так не покупают и не читают – это не глянцевый журнал. Купить то его конечно можно, но читать будет только тот, кому это действительно необходимо.
Возможно, парень считает меня предателем. Он и должен считать меня предателем, потому что я сам хотел, чтобы меня считали предателем. Чтобы работать здесь, я должен быть предателем и не могу быть никем кроме предателя. Я – свой среди чужих, и чужой среди своих. Свой человек в Вашингтоне.
– Смотри не на то, кем является человек, а на то, что он делает – сказал я – попробую угадать. Тебе нужно попасть в Россию, так?
Парень не ответил.
– Через час, даже меньше в аэропорту приземляется самолет. Русский самолет. Он разгрузится здесь и дальше полетит в Россию. Это правда.
Я протянул руку ладонью вверх, чисто по-американски
– Сделка?
Пацан помедлил, но потом все же хлопнул по моей руке.
– Сделка, сэр.
– Почему ты называешь меня "сэр"?
– Привык. И все-таки – вы остаетесь старшим по званию. Сэр…
На КП у аэропорта проверяли машины – но мой Форд не проверили потому, что у меня на лобовом стекле была наклейка-пропуск в карго-зону аэропорта. Он был немного поврежден – но на это не обратили внимания, сейчас много машин поврежденных на дорогах – мятеж. Самолет уже стоял на временной стоянке, к которой мы подъехали – большой, темно-серого цвета, массивный. Рядом – уже стоял внедорожник аэропортовской службы, лениво перемигивающийся желтыми огнями, рядом – еще один. На втором приехали карго-менеджер и таможенный инспектор – опечатать груз, что мы здесь ничего не выгрузили.
– Закончили?
– Да, сэр – ответил за всех карго-менеджер – груз ждет вас, просим прощения за все за это, сэр…
Я достал бумажку в сто долларов, протянул ему.
– Спасибо за заботу.
– Будем рады работать с вами, сэр, еще раз извините…
Когда таможенная машина скрылась из виду, я негромко сказал в пустоту.
– Люк открыт, сейчас я отвлеку службу контроля движения, у тебя будет несколько секунд. Решайся сам…
Когда поднялся на борт и я – взору моему предстала удивительная картина. Просто таки эпическое противостояние – мой попутчик с пистолетом и бортмеханик – с гаечным ключом или чем-то в этом роде. Еще один – отдыхал у переборки.
– Спокойно, спокойно. Всё, прекратили. Это со мной.
Бортмеханик посмотрел на меня.
– С вами, Ваше превосходительство? Этот бузотер с вами?
Бортмеханик скорее из казаков – длинные, седые усы, кряжистый как дубок. Только такие могут идти с гаечным ключом на автоматическую винтовку. И – ведь побеждают.
– Со мной. Ему надо – в Россию. Все равно ведь – туда лететь.
– Да как же мы там то. Там ведь…
– Вот и сдадите его – компетентным органам – они разберутся. Человек в Россию хочет…
Знать бы, при каких обстоятельствах и когда – мы встретимся с этим пацаном еще раз – никогда бы не поверил. И никто бы не поверил. Думать об этом было некогда – надо было разобраться с грузом. Потом ехать дальше…
16 июня 2012 года
САСШ, Лос-Анджелес
Район Лейквуд
Темно-серый Шевроле-Каприс с усиленным бампером и мигалками под радиаторной решеткой остановился у быстровозводимого заграждения, которое сейчас перегораживало улицу. До этого заграждения – все привели в относительный порядок, за заграждением – был всеобщий хаос. Однако, лезть на заграждение мексиканские боевики не решались – их останавливал массивный бронетранспортер морской пехоты, стоящий тут же точнее не бронетранспортер, а AAV-7, десантное гусеничное высадочное средство. На нем, в башенке был пулемет калибра 12,7 и гранатомет калибра 40 миллиметров – вполне достаточный аргумент для тех, кто находится по ту сторону забора.
