Объяснив Люнетте, что сын не несет греха отца, и это даже в Библии сказано – я отправил ее вместе с другими немногими дамами – в Верный, один из ближайших оплотов цивилизации на предмет заказа подходящего платья. В Багдаде тоже можно было заказать – но это не совсем то, к тому же я хотел, чтобы Люнетта посмотрела Россию. Посмотрела, как там живут люди.
На Николая давила дворцовая полиция, в конце концов, он для них – всего лишь закрепленный, а не Император, и история России двадцатого века, когда мало кто из Государей умер в постели своей смертью – заставляла их нервничать. Договорились вот о чем – Николай приедет на бал ровно на несколько часов, после чего – вертолетом вылетит на авианосец Цесаревич Николай, стоящий в Персидском заливе и там уже – поздравит командный состав армии, казачества и флота, который доставят туда.
Люнетта вернулась с обновками – платье делало ее похожей на яркую, тропическую бабочку, на мой взгляд, оно было даже слишком ярким, но я вслух восхитился. Подписывая чек, удивился, как дешево оно стоит – и тут выяснилось, что она просто попросила самое дешевое. Господи… пришлось посылать в Багдад за готовым, бальным. Там и захочешь, не продешевишь: в городе полно нефтяников, а у них денег – куры не клюют.
Оставив Люнетту во дворце на попечение казаков, я вылетел в аэропорт на вертолете – встречать Императора.
Дворцовая полиция была в своем репертуаре. Опасаясь, что движение самолета Его Императорского Величества отследят – они расконсервировали неприметный, но снабженный самыми современными системами связи и РЭБ самолет, предназначенный для перелетов ЕИВ во время войны. Он выглядел как обычный транспортник, но внутрь – вставлялась точно изготовленная по размерам грузовой кабины самолета капсула, в которой уже – роскошь не уступала лучшим салонам Петербурга. Самолет этот делали серией, другие самолеты серии – встречали приземлившихся космонавтов.
Николай мальчишеской походкой сбежал по трапу, пригибаясь, пробежал к вертолету, опережая охрану. В салоне – плюхнулся напротив меня на сидение, махнул рукой – можно отправляться. Торопливо рассаживалась по местам охрана.
– Как город?
– Жаль, с полета не увидишь! – сказал я в ответ
Темнело. На окраине города – две машины, в каждой из которых была установлена лазерная установка – готовы были нарисовать над Тегераном числа 2003 и поздравлением всем на фарси. Для персов, многие из которых никогда не видели подобного – появление букв в ночном небе будет тем же самым, что для христиан – знамение.
А сделали мы многое, черт побери. Полностью функционируют все аэропорты, в Бушере восстановлен нефтеналивной терминал, строится еще один – в одной из самых северных точек Персидского залива. В Тегеране – восстановили далеко не все, но восстановили все крупные дороги, семьдесят пять процентов водопровода и девяносто, даже больше – электричества. Остальное – восстанавливают сами люди… восстановление уже началось, с каждым днем все больше и больше людей убеждается в том, что русские здесь – надолго, и надо просто жить дальше.
И с каждым днем – все более ожесточенным был террор. Видит Бог, я не хотел этого. Но с каждым днем – общество снова раскалывалось на две части: те, кто поверил русским и готов идти за ними. И те, для кого любой русский, любой неверный – враг биологический. В Тегеране то еще ничего, а вот в глубинке… Мы уже пошли на отчаянный шаг – начали раздавать оружие тем, кто взял землю и начал на ней хозяйствовать. Убедились, что таких – не прощают.
Николай стукнул по столику, который разделял нас, привлекая внимание.
– Говорят, ты не один тут, а?
– Правильно говорят.
На лице у Николая появилось заговорщическое выражение
– Где нашел?
– Ты не поверишь – именно нашел.
Я коротко рассказал историю Люнетты, многое умолчав. Николай хмыкнул
– И бывает же… то нет ни гроша, а то сразу пятиалтынный
– Это у кого это нет ни гроша?
– У тебя – спокойно сказал Николай – я вон солидный человек, окольцованный, а ты когда?
– Успеется. А как с дочерью? Работаешь?
Николай помрачнел
– Работаю
О том, что в Августейшей семье не все ладно – я знал, знал по слухам, о которых не задумывался. Все-таки Николай сделал большую глупость с браком. Брак с кинозвездой – он, конечно, обеспечивает тебе первые полосы до конца жизни, до этой истории такое было только в Монако[67] – но есть и минусы. Они в том, что два человека, рожденные в разных странах, жившие до брака совершенно разной жизнью – должны предпринимать какие-то усилия для того, чтобы сохранять брак и оставаться вместе. Если ни та, ни другая сторона не хочет уступать, если в браке два лидера, если старая, добрачная жизнь тянет назад – будут сложности. По хорошему – что мне, что Николаю следовало выбирать на Бестужевских курсах, готовящих девушек из хороших семей в жены высшим сановникам империи. Но увы – что я, что Николай обожаем сложности, будь это побег в поход по Крымскому полуострову без предупреждения старших или выбор спутницы жизни.
Слухи доходили и сюда – и судя по этим слухам, Николай себя женатым, солидным, окольцованным человеком совершенно не чувствовал – по поведению не было видно.
– А мне советуешь окольцеваться.
Николай ничего не ответил, было видно, что тема эта ему неприятна и лучше ее не продолжать…
– Ничего себе…
Я кивнул
– Здесь была прекрасная коллекция произведений искусства, просто удивительная. Стены драпированы где бархатными занавесями, где шелком, а где и драгоценными камнями. Они все это уничтожили. Специально резали портреты и разбивали статуи. Знаешь, как мы распознаем махдистов и прочую шваль?
– Как?
– У них в вещах всегда найдешь что-нибудь, на чем замазан портрет. Тот же батончик Машенька, популярная вещь. Они или замазывают портрет, или отрывают это место. Изображение человека – харам.
– Но там же просто рисунок!
– Все равно – харам.
Николай только плечами пожал. Для нас, родившихся в конце двадцатого века и живущих в веке двадцать первом, было удивительно – как простой рисунок на шоколадном батончике может быть чем-то запретным. Господи… в Крыму были пацанские компании, где были в основном мусульмане, и они эти батончики наворачивали – за ушами трещало.
Наши деды – вот они бы не удивились. И не такое видели.
– Александр, я…
Люнетта застыла на пороге в черном бальном платье, с высокой прической – она была похожа на выпускницу школьного бала.
– Входи. Ваше Величество, имею честь представить вам Люнетту, мою даму сердца…
Люнетта несмело подошла, Николай поймал ее руку, запечатлел поцелуй. Подобного удостаивались очень немногие дамы – да и вообще быть представленной монарху – честь даже для дворянки, а уж для простолюдинки… Ведь это – считай, что пропуск во дворец.
– Сударыня. В Константинополе только и говорят, что о красоте избранницы Моего Наместника, и я не имел права не убедиться в этом лично.
– Вы… Вы Император Николай? – простодушно выпалила Люнетта
– Честь имею, сударыня.
Люнетта не знала что сказать, я пришел ей на помощь.
– Люнетта сегодня будет королевой нашего бала, надеждой на будущее этой страны.
– В том нет сомнений – откликнулся Николай – сударыня, я надеюсь, что мой друг не будет ревнивым собственником, и в вашей бальной книжке еще осталось немного места для лейтенанта десантных войск.
Знать бы тогда… Да как – узнаешь.
– Господа!
Николай говорил без бумажки, он был опытным оратором, научившись этому еще во времена жизни отца. До сих пор он официально не вышел из Монархического блока, хотя по традиции Наследник имел право состоять в политической партии, а вот Император – нет.
– В нашем мире, созданном Божьей волей – существуют самые разные народы и все они, волей Божьей наделены некоторыми правами. Но увы – есть народы, которые могут самостоятельно нести бремя власти, и есть народы, которые к тому не способны. Мы, русские люди, великим трудом и волей Божией создали величайшую империю в мире! Наши предки шли вперед, не обращая внимания на трудности и лишения, не задумываясь о последствиях – они шли, потому что их звал горизонт, шли расширять границы нашей страны к вящей славе православной монархии! Здесь и сейчас, господа, я стою на новой границе нашей Империи! Мы стоим на новой границе нашей Империи. Мы – продолжатели дела Александра Невского, Дмитрия Донского, простого казачьего воеводы Ермака, фельдмаршала Корнилова! Мы делаем важное и нужное дело, мы несем мир и спокойствие, процветание и справедливость там, где их никогда не было. Наше бремя, господа, бремя империи – тяжело, но мы будем его нести к вящей славе Божьей! С новым, третьим годом нового тысячелетия, господа! Ура!
– Ура, ура, ура! – троекратно отозвались собравшиеся…
