Лапута, и героев, например, кульминационная прогулка по небу Навсикаи, нужны видению Миядзаки для того, чтобы достигнуть волшебных высот, где есть свобода, перемены и спасение.
Кроме фэнтезийных ландшафтов у независимой художественной вселенной Миядзаки есть еще одна отличительная черта – это женские персонажи, в которые он вкладывает важнейший потенциал к преображению, росту и состраданию. Возможно, потому, что девушки «нереальны» с точки зрения обыденной жизни, героини Миядзаки выполняют роль проводников, через которые к зрителю передается обещанная альтернативная вселенная. Они как посредники помогают зрителю понять мир Миядзаки и присоединиться к фантазийному и искаженному видению реальности.
Хотя в мирах Миядзаки живут и впечатляющие взрослые героини (читайте в главе 12), режиссер все же отдает предпочтение женским персонажам сёдзё. Увлечение сёдзё началось в восьмидесятых годах. В этот период Миядзаки создает несколько своих величайших фильмов, в каждом из которых рассказывается о судьбе молоденьких девочек. Хотя в его интерпретации сёдзё обладают более широким набором характеристик, необходимо подчеркнуть, что они к тому же сильно отличаются от устоявшегося идеала. В отличие от классических сёдзё, которым обычно свойственна чрезмерная женственность, пассивность, мечтательность (и легкомыслие, как у Серены из «Сейлор Мун»), женские персонажи Миядзаки исключительно независимы и активны и храбро преодолевают многочисленные препятствия. Их характер стереотипно можно было бы назвать мужественным.
Журнал Eureka характеризует молодых женских персонажей Миядзаки как «молодость под маской сёдзё»[192]. Хотя это определение кажется довольно пространным, потому как девочки обладают такими типично женскими качествами, как заботливость, сострадание и невинный эротизм, все же Eureka правильно подмечает их «неженственный» компонент. Именно он делает девочек Миядзаки такими запоминающимися. К некоторым примерам неженственного поведения, присущего сёдзё авторства Миядзаки, относится шокирующая сцена в «Навсикае», где протагонистка убивает мечом убийцу ее отца; конфронтация между Ситой и злым Муской в «Лапута», когда Сита отказывается отдавать ему волшебный камень; вступительная сцена в «Ведьминой службе доставки», где тринадцатилетняя Кики покидает дом на летающей метле и начинает самостоятельную жизнь в другом городе; практически все действия главной героини «Принцессы Мононоке» по имени Сан, чьё разительно «нежественное» поведение заключается в стремлении уничтожить как можно больше представителей людской расы.
Эти отличительные особенности персонажей просто невозможно переоценить. Многие аниме-героини, например Милашка Хани и «Рыцари» из «Кризиса каждый день», созданы по образцу экшен-героев (хотя и очень сексуальных экшен-героев) и являются взрослыми женщинами. Их действия обычно однонаправлены и заключаются в различных способах жестокого возмездия тем, кто творит зло. Более того, эти типичные героини часто входят в состав группы (борцы с преступностью, космический патруль), а протагонистки Миядзаки всегда действуют сами по себе. В первых кадрах «Навсикаи», «Лапуты» и «Ведьминой службы доставки» мы видим главных героинь в одиночестве и в полете. Даже две самые маленькие девочки из «Моего соседа Тоторо» сами отправляются обследовать дом, в котором, предположительно, завелись привидения. Разные героини – традиционные, мистические, сказочные – всегда либо сироты (Сан, Сита), живут без матери (Навсикая, Мэй, Сацуки) или без родительской поддержки (Кики). Их деятельная независимость совершенно не типична для японских сказок, где главными действующими лицами в основном являются мужчины.
Обыгрывая традиционные образы современными поворотами сюжета, Миядзаки не только стремится сломать традиционное представление о женственности, но и изменить традиционное восприятие мира, которое устоялось у зрителя. Он принуждает отказаться от всего, что мы принимаем как должное, и открыться новым вариантам мира. Выдвигая на передний план непреклонные, самодостаточные и независимые женские персонажи, Миядзаки резко выделяет эти личностные качества и заставляет зрителя воспринимать их на особом уровне, чего не получилось бы достичь при помощи традиционного мужчины-протагониста.
Неудивительно, что все его сёдзё-персонажи напрямую связаны с небом, потому что в момент полета наиболее остро ощущается возможность убежать (от прошлого или традиций).
В этой главе мы рассмотрим сёдзё-персонажей в трех произведениях Миядзаки: «Мой сосед Тоторо», «Ведьмина служба доставки» и «Навсикая из Долины ветров». Мы коснемся как визуального образа сёдзё, так и отношения фильмов к альтернативным реальностям, которые они олицетворяют. В отличие от критического замечания Хироми Мурасэ, я считаю, что женские персонажи Миядзаки действительно реалистичны и убедительны в рамках нарратива. Как Филип Брофи сказал о вселенной мультфильмов Warner Brothers: «Эти мультики (и их диснеевские аналоги) неизбежно и исключительно материальны. В них присутствует материальность, динамичность и текстуальная жизнь». Хотя школьница Мурасэ настаивает, что таких «мирных, тихих, любящих природу девочек не бывает», в альтернативных реальностях Миядзаки эти девочки существуют и вдохновляют зрителей принимать их за ролевые модели и идентифицировать себя с ними[193].
«Мой сосед Тоторо»: Применение колдовства
Работая над детализацией своих героинь и фантастических миров, Миядзаки полагается на огромное количество источников, среди которых мифы, древние японские легенды, японская история, научная фантастика и сказки. Хотя его произведения отличаются по стилю и наполнению, всех их объединяют две отличительные особенности. Первое: нарратив проистекает из критической ситуации разрушения мира[194]. Если ситуация в «Навсикае из Долины ветров» очевидно апокалиптическая (история начинается после серии разрушительных войн, прокатившихся по всей земле), то в «Моем соседе Тоторо» и «Ведьминой службе доставки» видны психологические параллели, связанные с потерей семьи. Сюжет «Тоторо» начинается с переезда из города в деревню по причине смертельной болезни матери, а история Кики – с того, что она в возрасте тринадцати лет покидает родной дом с намерением прожить самостоятельно год в незнакомом городе. Вторая отличительная особенность заключается в том, что каждую историю преображают персонажи сёдзё. Эти любопытные, умеющие постоять за себя и одновременно женственные личности добавляют свежести и новизны классическим историям.
Сперва, сосредоточившись на «Моем соседе Тоторо», мы обнаружим, что несмотря на молодость двух главных героинь – маленьких девочек, их личностные портреты все равно обладают выраженной трехмерностью. Особенно это справедливо в отношении Мэй. Ее упрямство и непреклонность выглядят очень натурально и добавляют нотку реализма в фэнтезийную историю.
Любопытно, что «Тоторо» является ярким примером жанра, который литературный критик Цветан Тодоров определяет как чудесный, поразительно лимитированный стиль, характеризующийся реакцией зрителя/читателя на предположительно странное событие, которое можно интерпретировать как сверхъестественное (фэнтези) или как реальное (например, фантастические события на самом деле оказываются галлюцинацией или сном). По словам Тодорова, настоящий фантастический жанр включает в себя работы, в которых момент неуверенности остается не разрешенным, и у зрителя/читателя остаются сомнения. И именно это происходит в «Тоторо», где фантастический мир, который открыли дети, может оказаться либо сверхъестественной реальностью, либо продуктом их собственного воображения.
«Тоторо» интересно рассматривать с точки зрения жанровой дискуссии, но в то же время причастность фильма к фантастическому жанру еще любопытнее изучить с позиции того, как двусмысленность связана с художественным изображением персонажей сёдзё в работах Миядзаки. Одной из наиболее выдающихся черт этого портрета является то, что фантастика позволяет маленьким детям самостоятельно заботиться о своем психическом состоянии в момент стресса и беспокойства. Независимо
