Лейтенант Степанов разгадал хитрость фашиста, как разгадывал хитрость зверя в сибирской тайге. И устрашающая машина, сама выходившая из пикирования, как только летчик сбрасывал бомбы, разлетелась на тысячи кусков от меткого выстрела русского солдата. В синем небе ветер уносил на запад смрадное облако.
Лейтенант Степанов еще несколько секунд глядел в прицельную трубку, слушая, как, жужжа, летят и шлепаются о землю остатки машины. Выпрямился, откинул рукой волосы со лба. Подал команду: «Отбо-ой!» — и спрыгнул на землю. Увидав Иванова, он прищурился, глаза его радостно блеснули.
— Не может быть! Ванятка! Откуда ты?
— Ну, командир! Я у него в расчете работаю, а он еще спрашивает!..
Они обнялись.
Лейтенант Степанов сказал:
— Ну спасибо, вовремя зашли!
— Совсем случайно. «Языка» отводили в дивизию, а тут почтальон говорит: «Твой Степанов вон на горке». Дай, думаю, зайдем… Устал? На закури, из дому на той неделе получил. Кури, ребята! Табак — мухи дохнут.
Никто не улыбнулся шутке. Ложкин перевязывал раненого. Солдаты пили воду прямо из двадцатилитровой канистры, обливая грудь, и садились на станины пушки усталые, присмиревшие, как наигравшиеся дети.
II
Николай Леонов
ПРИСТУПАЮ К ЗАДЕРЖАНИЮ
Повесть
Глава первая. Шифротелеграмма
«Москва. Уголовный розыск.
Готовы встрече. Подтвердите вылет знакомого».
Глава вторая. Приезд
КАЗАКОВКазаков сбежал по трапу самолета, остановился и медленно, с хрустом потянулся. Ему хотелось петь, кричать, танцевать. Он едва удержался, чтобы не пуститься в пляс прямо здесь, на шероховатых плитах аэродрома.
— Можешь ты хоть в отпуске не суетиться? — услышал он мужской недовольный голос.
— Витенька, скорее, опять мы будем последними, — причитала маленькая женщина, которая одной рукой тянула говорившего за рукав, а другой прижимала к груди многочисленные свертки.
Казаков сочувственно посмотрел на мужчину, по-мальчишески поддал ногой маленький камешек и, засунув руки в карманы брюк, неторопливо пошел к зданию аэровокзала.
Пусть только две недели, но он будет отдыхать, как ему хочется. Казаков получил чемоданы и, насвистывая привязавшуюся еще в Москве мелодию, вышел на площадь.
Он смотрел на своих суматошных попутчиков, которые дружно осаждали несколько такси. Водители стояли около машин, оценивающе разглядывая претендентов. Потом, видимо, сторговавшись, лениво обходили машину и открывали багажник. Отпускники запихивали вещи и рассаживались сами. Наконец последняя машина, грузно осев на рессоры, умчала свою добычу от аэровокзала. Казаков равнодушно посмотрел ей вслед. Начинать отпуск с пошлой схватки за место в тесной машине не хотелось.
Он подхватил чемоданы и зашагал в ресторан.
При входе в здание аэровокзала целовались две девушки.
— Вот и увиделись, Оленька! — услышал Казаков восторженный возглас.
Девушки сделали по шагу назад, окинули друг друга взглядами, быстрыми движениями поправляя прически.
— Ой, я тебя измазала! — Маленькая толстушка в голубом кителе Аэрофлота всплеснула руками и, приподнявшись на носках, стала тереть щеку подруге.
— Дико извиняюсь за нарушенный интим, — растягивая слова, сказал Казаков. — Но мне необходимо…
Подруги повернулись, как по команде, презрительно фыркнули и, не выслушав, что именно ему необходимо, перебивая друг друга междометиями, вошли в ресторан, поспешили в угол зала, где сидели четверо мужчин. Крепкие парни расстегивали форменные кители и бросали фуражки на стол с таким видом, будто пришли из Москвы пешком.
— Накормлю же я вас, ребята, — сказала одна из девушек, ловко поправляя скатерть и расставляя приборы. — Шашлык не берите…
Продолжения разговора Казаков не слышал, так как официантка нагнулась, и обсуждение меню продолжалось вполголоса. Ее подруга пересадила мужчин по своему усмотрению и уселась сама, удовлетворенно оглядывая мощное летное семейство.
Казаков сел за соседний стол, лицом к хозяйственной стюардессе. Он ощупал глазами ее плотную, полногрудую фигуру, широко улыбнулся, перехватив ее кокетливый взгляд.
«Не «Арагви» и даже не «Прага», — просмотрев более чем скромное меню, подумал он.
Развалившись на стуле, Казаков продиктовал нетерпеливой официантке заказ: икра, коньяк, бифштекс. Икру он не любил, пить в такую жару, да еще с утра, не хотелось, в бифштекс в этом ресторане он не верил. Но нужно же было как-то отпраздновать начало новой жизни, к которой он готовился несколько лет.
Человек сам творец своего счастья! Эту формулу Казаков старался выполнять всегда — или по возможности.
Он чуть расслабил узел галстука. Теперь можно позволить себе быть нетерпеливым. Медленно потягивая ароматный коньяк, он в который уже раз заново составлял расписание предстоящего отдыха.
Казаков вынул из кармана маленький календарь и пересчитал дни до числа, обведенного в календаре карандашом. Хоть слева направо, хоть справа налево — все равно десять. Потом придется забыть и море, и пальмы, и даже девочек…
Компания за соседним столом, возбужденно обсуждавшая важную проблему — выпить или нет, мешала сосредоточиться.
— Мальчики, ради меня, не надо, — говорила стюардесса, заглядывая в лица мужчин.
— Ольга, не бей ниже пояса, — басил коротко остриженный брюнет. — Бутылку на всех — и поехали. Верно, ребятишки?
Казаков не дождался окончания спора, допил рюмку, положил деньги на стол и вышел.
Вначале показалось, что рассчитал он правильно. Свободные такси рядком стояли у тротуара. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что нужная машина только одна, и та уже занята. Счетчик выбивает план, водитель дремлет, а пассажира не видно.
— Пошел выпить, — пояснил пробудившийся было водитель и снова надвинул фуражку на глаза.
В это время к машине подбежал мужчина. В руках у него топорщились зажатые между пальцев запотевшие бутылки пива.
«Пару уже выпил», — отметил про себя Казаков, глядя на мелкие капли пота, обильно выступившие на лысеющей голове незнакомца. Тот, не обращая на Казакова внимания, аккуратно укладывал принесенные бутылки на заднее сиденье.
«Труженик села на заслуженном отдыхе», — подумал Казаков, разглядывая старенькую, потемневшую между лопаток тенниску и широкие, пузырящиеся на коленях брюки.
