«Пару уже выпил», — отметил про себя Казаков, глядя на мелкие капли пота, обильно выступившие на лысеющей голове незнакомца. Тот, не обращая на Казакова внимания, аккуратно укладывал принесенные бутылки на заднее сиденье.
«Труженик села на заслуженном отдыхе», — подумал Казаков, разглядывая старенькую, потемневшую между лопаток тенниску и широкие, пузырящиеся на коленях брюки.
— Готово, — удовлетворенно буркнул мужчина, выпрямляясь.
Только сейчас Казаков заметил, что любитель пива был ему лишь по плечо.
— Вы случайно не в город? — спросил Казаков.
— Случайно в город, — ответил любитель пива, подняв на Казакова светло-голубые глаза.
— Меня не прихватите, товарищ? — Казаков почувствовал какую-то неуверенность под пытливым взглядом совсем светлых глаз.
— Прихвачу, товарищ, — весело ответил крепыш. — Отчего не прихватить, если по дороге, — продолжал он, закуривая.
— Тогда минуточку, я сбегаю за вещами, — уже на ходу сказал Казаков.
— Можете даже сходить — на работе набегались, — услышал он вдогонку веселый голос.
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
«Москва. Уголовный розыск.
Проверьте сообщите. Не изменилось ли расписание иностранцев».
ПРИХОДЬКОМашину заносило на поворотах, и Приходько, ерзая на заднем сиденье, пытался удержать сползающие бутылки. Лязг расхлябанной машины, визг тормозов и головная боль действовали на нервы.
Надо же было вчера надраться! Вел себя, как мальчишка. Хорошо, хоть Поддымов не приехал провожать. А то быть беде.
Вспомнился вчерашний день, разговор с Поддымовым, предложение которого оказалось таким неожиданным и заманчивым.
— Не совсем твой профиль, — закончил разговор Поддымов, постукивая по ладони очками, — но, учитывая опыт, думаю, справишься.
Говорил он уверенно, как о давно решенном и принятом. Этот уверенный тон понравился Приходько, и он согласился.
Машину тряхнуло сильнее обычного. Приходько придержал рукой бутылки, устроился поудобнее и стал смотреть в окно. Но новые впечатления не заглушали нахлынувших воспоминаний.
Трудно поверить, что только месяц прошел с того дня, как он вкалывал на строительстве моста. Кажется, будто было это давным-давно. А сейчас машина, скорость и впереди море. Пока все отлично. Приходько не любил заглядывать далеко, считая, что все строится по кирпичику, плотно, один к одному, каждый на своем месте. И Поддымов такого же мнения. Так и сказал, когда отстранял Петра: не бренчи нервами, не заглядывай в космические дали, спокойно работай сегодня, спокойно спи, а завтра работай еще спокойней.
Жестко он с Петром, но правильно. Нельзя неоправданно рисковать, и работать на глазок нельзя. Вообще-то, если быть справедливым, Поддымов мужик крутой, но ужиться с ним можно. Вчера, вручая Приходько билет и документы, сказал сухо: «Море, дорогой, а потом мы с тобой развернемся. Главное — хороший старт». Нет, стоящий он, зря ребята говорят, что зверь.
Приходько закурил и посмотрел на своего попутчика. Тонкая шея, розовые уши, словно лопухи, торчат в стороны, просвечивая темными прожилками.
«Тоже отдыхать хочет», — подумал о нем Приходько с неожиданной симпатией. «Что же, каждому свое», — вспомнил он любимую фразу Поддымова.
Опустив стекло еще ниже, он жадно вдыхал свежий воздух. Грязь и песок, солнце и дождь, мороз и ветер, серые лица — все позади.
— Хорошо, — произнес он вслух.
— Что вы сказали? — попутчик обернулся.
— Хорошо, говорю, — показал Приходько на выплывающее из-за поворота море. — И давайте знакомиться — ведь мы сейчас коллеги. Приходько Иван Николаевич, — и протянул руку.
— Казаков Игорь Львович, — ответил попутчик. — Простите, а почему коллеги? Вы тоже юрист?
— Я инженер, милейший, — смеясь, ответил Приходько. — А на курорте все коллеги. Все мы носим высокое трудовое звание отпускников.
— Юрист тоже неплохо, — обиделся Казаков, — особенно тот, который людей направляет обратно, а не туда, — пояснил он жестами, что такое «туда», а что «обратно».
— Ну, это ты брось, — вмешался водитель, — есть людишки, что их следует только туда, никаких обратно.
При слове «обратно» он заложил лихой вираж. Приходько, завалившись, чуть не выдавил дверцу машины. Обратный вираж мгновенно вернул его к исходной позиции.
Казаков, схватившись одной рукой за спинку сиденья, другой размахивал в воздухе.
— На дорогу смотри, — выкрикнул он, — людей везешь, убийца! Разобьешь — в тюрьму посадят.
— Вот это и есть — туда, — флегматично буркнул водитель, — только тебе это будет уже все равно, — добавил он и выплюнул в окно изжеванный окурок.
«Да, дорога здесь не для нервных», — подумал Приходько.
— Верно, много денег везешь, — начал опять водитель и подмигнул Приходько в зеркало. — С мошной — они все пугливые. Наш брат, шофер, этот факт давно заметил.
— Вот напишу твоему начальству, — Казаков постучал пальцем по табличке с указателем адреса и телефона таксопарка, — что ты смотришь не на дорогу, а в карман пассажиру.
Приходько с удовольствием следил за перепалкой. «А вот и не напишешь, — думал он, разглядывая на свет перепончатое ухо Казакова. — Такие крикуны не пишут».
Видимо, водитель был такого же мнения, так как независимо сказал:
— Пиши, дорогой. У нас писателей народ уважает, — и демонстративно отвернулся.
Начинался город.
— Вот он, лучший из курортов нашей Родины, — голосом уличного зазывалы начал излагать оживившийся опять водитель. — Чудеснейший город! Мало публики, уединение, тишина. Кафе и рестораны всегда готовы обслуживать вас.
Приходько видел в зеркале довольное лицо.
— …Благоустроенный пляж, скучающие красавицы…
— Куда подавать? — Шофер прервал себя на полуслове.
Такси, увертываясь от лениво фланирующих отдыхающих, настойчиво пробивалось к центру города.
Приходько перегнулся через спинку и спросил:
— Вас куда, Игорь Львович? Лично я в «Приморскую».
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
«Москва. Уголовный розыск. Жду сведений возможных связях знакомого городе».
ШАХОВШахов вышел на балкон гостиницы и осторожно взмахнул руками. После вчерашней гимнастики тело побаливало, и Шахов, ругаясь и кряхтя, начал разогреваться.
«Сто пятьдесят какая-то последняя попытка начать новую жизнь», — думал он, размахивая руками. В успех задуманного он сам не верил. Неделя, ну две — на большее его не хватит. Потом появятся объективные причины, исключающие гимнастику, и все его мечты разлетятся в прах.
