ветреную погоду Виктору приходилось укрываться одеялом и двумя пледами в спальне на мансардном этаже, но утеплитель стоит ужасно дорого. Может, на следующий год.
Закончив есть, сытая и довольная кошка вошла в гостиную. Облизнула мордочку, потянулась и прыгнула на свое место на стареньком диване, покрытом голубым пледом.
– Доела, Малышка?
Виктор сел рядом с ней и погладил пушистого питомца.
– Пора бы тебе дать новое имя, как считаешь? Не такая ты уже и Малышка.
Она прибилась к дому будучи котенком, сидела под дождем на улице, мокрая и взлохмаченная. Ее появление Виктор расценил как подарок свыше.
Он опять пошел в кухню, переставил купленные флаконы и тюбики со стола в маленькую коробку и посмотрел в окно через шторы.
Все еще ни звука.
Он бросил взгляд на картину с изображением Иисуса, висевшую над кухонным столом, и сразу почувствовал стыд.
– Да, Отец, – кивнул он на святой образ и склонил голову. – Прости меня. Я плохо подумал о собственной матери. И прошу у тебя прощения. Спасибо, Отец, что смотришь на меня милостиво.
Он сложил пальцы правой руки вместе, перекрестился и погладил изображение.
Цветы на лестнице?
Твоя навсегда.
Он не должен был получать их.
Он их не заслужил.
Спустившись по лестнице, Виктор отнес сумку в постирочную, выложил из нее одежду и рассортировал ее. Он не успел поносить всю, но иметь с собой запас чистых вещей всегда лучше. Надо быть чистым для Господа Бога.
Мать Виктора в ответ на жалобы маленького сына, что ее мочалка делает ему больно, когда он, сидя в ванне с вечно ледяной водой, трясся от холода, всегда говорила одно и то же:
Ты что, не хочешь быть чистым для Господа Бога?
Разумеется же он хотел.
Он сунул под свитер с брюками носки и трусы, чтобы их не было видно до того, как они попадут в стиральную машину.
Надо быть чистым перед Господом Богом.
Принеся пустую сумку наверх, Виктор положил ее на место, на верхнюю полку шкафа в коридоре.
Зайдя в кухню, он проверив тюбики и флаконы в коробке.
Апостол Павел говорит, что мы, христиане, должны источать благоухание во славу Господа. Нужно приятно пахнуть и этим проявить безмерную благость перед Богом.
Крем для рук, крем для ног, три разных мыла с травами, бальзам для кожи и для губ.
Виктор кивнул про себя. Вроде ничего не забыл.
Четыре раза в год, поездка на машине в город и в монастырь на острове Таутра.
Где приобретал для матери кремы и мыла.
Виктор ездил к монахиням один, чему был несказанно рад. Ведь такая возможность выпадала нечасто: ему доставляло большое удовольствие путешествие в одиночестве, где он наслаждался каждой секундой и слушал по радио то, что хочется.
Он снова устыдился своих мыслей, взглянув на Христа.
– Да, Отец.
Виктор склонил голову, мгновение постоял неподвижно и перекрестился. Он вышел в коридор, надел рабочие ботинки, завязав шнурки, и отправился в сад.
Зеленая лейка оказалась на месте, и он, поднеся ее к крану в стене и наполнив почти до краев, пошел к клумбам в глубине сада. У одной из клумб Виктор опустился на колени и сунул палец в землю. Ну и ну. Все пересохло. Солнце пекло много дней подряд, за цветами некому было ухаживать, а мать, естественно, не могла, на коляске ей сюда не добраться. Виктор видел прогноз погоды, думал даже проложить поливочный шланг, но тогда вода лилась бы целыми днями, что слишком расточительно.
– Прости. – Виктор наклонил лейку к земле. – Смотри-ка, так-то лучше.
Наверху в доме зазвонил телефон.
Ничего, пусть подождет, пока он закончит.
Или нет?
К маме ведь на этой неделе должен прийти врач, вдруг ей изменили время?
Виктор поставил лейку на землю, побежал к дому, разулся и, когда вошел в кухню, телефон снова зазвонил.
– Да, это Виктор?
– Добрый день, Виктор, это Лука Эриксен.
У Виктора сердце в пятки ушло.
Он попытался проглотить возникший в горле ком.
– Добрый день, Лука. Чем могу помочь?
– Хотел спросить, вернулись ли вы домой, – сказал полицейский. – Следователи из Осло хотят с вами поговорить.
У Виктора задрожали руки.
Он со стыдом склонил голову перед святым образом.
– Я дома.
– Можно мы заглянем к вам?
– Да-да. Приезжайте, конечно.
– Хорошо, тогда до скорого.
Он осторожно положил телефон на стол и умоляющим взглядом посмотрел на Господа.
– Отец, ты должен помочь мне. Сможешь?
Виктор Палатин закрыл глаза, сложил руки в молитве и долго стоял, склонив голову.
– Я согрешил.
45
Ханна Хольмен сидела на склоне над Сетервогеном и смотрела на все, что люди положили на обочину дороги. На цветы, на множество цветов всевозможных оттенков. На маленькие самодельные открыточки с добрыми словами под фотографией Йессики, на плюшевых медведей и на другие мягкие игрушки. Ханна пожалела, что пришла. Но Сильвия, не дававшая ей покоя своими сообщениями, в конце концов приехала к Ханне домой. Я не хочу идти без тебя. Сходи со мной, пожалуйста. И Ханна, преодолевая подавленное состояние, выбралась из кокона, который сама создала, надела футболку и шорты и поехала с подругой. Ее мама, сидевшая за рулем, выглядела сильно обеспокоенной. Не хочу, чтобы вы ездили одни, девочки. Столько ужасов происходит. Будьте осторожны, не говорите со всеми подряд, ладно? Она с трудом согласилась отпустить их одних. Только когда Сильвия пообещала позвонить ей сразу, как они закончат. Сильвия осталась недовольна мамиными наставлениями, а Ханне было даже приятно.
Хоть кому-то было не все равно.
Хоть кто-то проявил заботу о ней.
Раскрасневшаяся Сильвия сидела рядом с Ханной и, не переставая, говорила с тех пор, как девочки сюда пришли. О том, кто что положил, и что некоторым нечего тут делать. Зачем, например, Малин с компанией что-то положили? Им же даже не нравилась Йессика! Вся территория до гавани была по-прежнему огорожена желто-белыми лентами. За короткое время у них остановилось множество машин, люди выходили на обочину и, смотря вниз, показывали пальцами. Вон там. В той лодке она жила. Ханна их не слышала, только догадывалась, что они говорили. Среди них была Каролине из парикмахерской вместе с Фредриком из спортивного магазина, видимо, теперь они пара. Чуть поодаль стоял Малкольм из «Ремы» с другом, тем кудрявым, как его там звали. Все удрученно качали головами и показывали пальцами. В медленно ехавшем по дороге автодоме заинтересовались происходящим. Женщина на пассажирском сиденье достала телефон и поднесла его к стеклу. Стоявшее высоко в небе солнце не помогало растопить холод в душе
