в его руках! И сила явно на его стороне.
― Идём, ― услышала то, чего совсем не ждала, ― и убери ты эту зубочистку: я же сказал, тебе ничто не угрожает.
«Хорошо, поговори с Морином», — вот, что я хотела услышать, но явно не «идём». Вторую часть в принципе можно и оставить.
Резко потянув меня в сторону глухой стены, где изображался огненный птиц в своей пернатой ипостаси, раскинув огромные крылья над картой, изображающей горы, реки, рвущие на части равнины, леса и человеческие поселения, словно защищая.
Попыталась сопротивляться, но куда мне тягаться с этой горой мышц!
― Орм, ― совсем уже строго прозвучало со стороны смотрителя, когда мы, можно сказать, пролетели мимо него.
— Это мой мир, Маргарита, здесь живёт немало людей, волшебных существ, простых существ, ― игнорируя обращение Морина, феникс пальцем указал на яркую фреску. ― Последнее тысячелетие он стоял на грани исчезновения. Целый мир, Рита, погибал, и мы не могли ничего с этим поделать: сколько бы сил ни отдавали, всё было тщетно. Пусть медленно, но мы умирали.
Впервые я слышала в голосе Орма настоящие эмоции. Феникс болел за свой мир всей душой, борясь с отчаяньем, и прекрасно понимал всю ответственность, что лежала на нём. Стараясь говорить спокойно, мужчина пристально вглядывался в изображения карты мира, который за этот год стал и для меня домом.
Представляю, сколько сейчас у него мыслей в голове, а главная — наверняка та, что решение всех его проблем — в его руках.
― Послушай, Орм, я не против вернуть тебе твой огонь, ― попыталась объяснить ему свои намерения. Раз уж не делает попыток убить, возможно, сможем договориться: жить — то хочется.
― Ри, ты вообще меня слушала?
Я кивнула.
― Конечно, слушала, но и ты меня услышь ― я просто хочу жить, ― несмело шагнула вперёд и заглянула в глаза мужа, желая увидеть в них понимание. ― Я ведь теперь такая же часть этого мира.
― Так живи, Ри, ― Орм резко притянул мою руку к своей груди, отчего я чуть не уткнулась носом в эту же грудь следом, не ожидая такого манёвра.
― Орм… ― вновь послышалось со стороны Мора осуждающе.
И опять мирэ не обратил на этот оклик никакого внимания. Он будто вообще игнорировал всё, что касалось сейчас не нас.
― Но рядом со мной не надо убегать, прятаться, искать способы освободиться от нашей связи.
― Что значит, живи? ― мозг не сразу обработал услышанное. Слишком долго я жила с установкой, что меня будут рады видеть в совершенно противоположном жизни состоянии. ― А как же ваше пророчество или проклятье, или… Ты должен вернуть свой огонь, чтобы разрушить его.
Произнеся это, я наклонила голову и уже совсем непонимающе начала быстро моргать, глядя мужу в лицо.
― Нет, ты определённо меня не слушала, ― мягко улыбнувшись, Орм аккуратно убрал выбившуюся прядку волос с моего лба. ― Ты мой первый огонь, и ты уже вернулась ко мне.
Сказав это, феникс отступил на шаг назад, наконец освобождая мою ладонь от своей.
― Ничего не понимаю, ― уже совсем не радуясь свободе, чуть ослабила своё внимание, и приложив освободившуюся ладонь к виску, уткнулась бессмысленным взглядом в пол, пытаясь сопоставить то, что я слышу сейчас и то, о чём мне говорили всё это время.
Изнанки ладони коснулось что — то мягкое.
― Зато она всё понимает, ― теперь умиротворённо произнёс Мор, неожиданно оказавшись рядом со мной.
Отдёрнув руку, я выставила её вперёд. Моя ящерка, цепко держась за ткань рукава, прильнула своей маленькой головкой к горящему на коже знаку, который когда — то спрятала Ара своим заговорённым браслетом. А я и забыла про этот знак: так давно его не видела.
― Ара, что мне врала всё это время? ― приласкала милое создание, поглаживая малышку по головке.
Верить в то, что подруга скрывала от меня правду, совсем не хотелось: для чего ей это? Продолжить мстить фениксам, не дать им узнать о том, что проклятье разрушено? Тогда зачем она пыталась свести меня с Ормом?
― Не думаю, просто все уже забыли, что на самом деле означало то проклятье, ― спасибо Мору, он не дал мне усомниться в подруге.
Я вопросительно посмотрела на смотрителя, ожидая пояснений.
Для меня в том, что рассказывала Ара, всё было понятным: приняла огонь ― живёшь с ним, умерла ― огонь вернулся к хозяину. Всё предельно просто.
― Все давно позабыли, что «Первым огнём» когда — то звались сами избранные, ― вместо Мора начал объяснять феникс, ― и потерять их фениксы не боялись, потому что если случалось, что дева погибала, то она тут же возвращалась к жизни, и так происходило, пока был жив её избранник.
― То есть она воскресала? ― удивлению моему не было предела. Такого поворота событий я совсем не ожидала.
― Да, ― синхронно ответили оба мужчины.
— И перережь мне тот «хриплый» горло, я бы после того, как умерла, вернулась к жизни? Не знаю, почему я задала этот вопрос, и снова посмотрела на мужа. ― Поэтому ты был так спокоен?
― Поверь, я не был спокоен, ― огонь в глазах Орма стал ярче, а голос хриплым, ― мне пришлось приложить огромное усилие, чтобы не испепелить его в ту же секунду, как он начал угрожать тебе. И да случись такое, но, как я уже сказал, я бы этого не допустил, ты бы воскресла.
― Вам угрожала смертельная опасность? ― воскликнул вдруг Мор, приложив руки к груди.
― Не угрожала, ― довольно самоуверенно кинул ему в ответ Орм.
― Ара бы с тобой не согласилась, как, думаю, и Рон, ну и моя шея, само собой, ― уколола феникса, напомнив о пострадавших и о пришедшей на помощь ведьме.
― Огонь исцеляющий! ― бедняга Мор пару раз прокрутился на месте, увидев, как я чуть коснулась рукой своей шеи.
― Я же сказал, Ри, ― мирэ вновь протянул ко мне свою руку, я же машинально отступила. ― Не веришь мне? ― прошептал, сжав руку в кулак и резко опустив её.
― Я не знаю, мне надо подумать. Слишком долго я жила с мыслью, что мне нужно держаться от тебя подальше.
Слова мои мужу не понравились.
Нет, ну а что он ожидал? Что я начну прыгать на месте и благодарить его за то, что он, такой молодец, дал мне
