недалеко, но при этом хорошо защищён.
– Недалеко, чтобы иметь возможность быстро вернуться во Дворец?
– Да, мессер, вы всё поняли правильно. Я выставила Наамару условия, и, если он их примет, – попрошу вас выступить перед Сенатом и всем Траймонго. Надеюсь, вас это не затруднит?
– Ни в коем случае. Но ты не веришь, что Наамар примет условия.
– Я очень на это надеюсь, – ответила сенатор Уло, глядя на горы. – Очень.
– Из того, что я успел заметить, можно сделать вывод, что Наамар отлично подготовился к войне, намного лучше вас. Его солдаты обучены, его оружие хорошо, его разведка действует эффективно и дерзко. Он знает, чего хочет, он знает, как этого добиться, и со стратегической точки зрения глупо останавливаться на полпути.
– Вы рассуждаете, как адиген, – заметила Феодора.
– Ты сама сказала, что Наамар – из рода даров, – произнёс Помпилио. – И то, что он спорки, точнее – фага, как вы их тут называете, ничего не меняет – он думает, как адиген.
– Война неизбежна?
– Неизбежна только смерть, – отрезал дер Даген Тур. – Адигена можно переубедить.
– Боюсь, что сделать это будет затруднительно. – Феодора помолчала. – Вы можете мне не верить, мессер, но большую часть неприятностей Траймонго создают фага. Всё началось с того, что это именно они развязали первую на планете войну – после того как простолюдины отказались признавать власть молодого дара.
– Он должен был так поступить, – вздохнул Помпилио.
– Именно должен?
– Да, – подтвердил дер Даген Тур. – Обязан был попытаться установить свою власть, но молодость и отсутствие опыта не позволили ему победить.
– Вы бы этого хотели?
– Мне безразлично, – пожал плечами Помпилио. – Но в умном адигенском правлении нет ничего дурного, и те планеты, на которых адигены сумели создать дарства, неплохо развивались. С другой стороны, я знаю примеры отличных цивилизаций, созданных в республиканских мирах, и потому не хочу спорить о преимуществах того или иного политического устройства.
– Спасибо, мессер, – склонила голову Феодора. – Заканчивая экскурс в историю, хочу рассказать, что когда молодой дар понял, что ему не совладать со всем миром, войны прекратились. Он объявил, что отказывается от притязаний на корону дара, однако в Стремлении Фага сохраняется скрытый адигенский строй. Там, разумеется, идёт постоянная грызня между наиболее знатными семьями, но верховную власть прямые наследники дара держат крепко.
– Было бы глупо ожидать чего-то иного, – выдал свой вердикт Помпилио. – И посмотрел женщине в глаза: – Но ты рассказала не всё.
– Вам настолько интересна древняя история?
– Ты понимаешь, что я имею в виду.
– Да. – Феодора ответила коротко и вновь замолчала. Она явно не хотела обсуждать то, на что намекал дер Даген Тур. А он, в свою очередь, привык узнавать все детали происходящего.
– Ты отказала Наамару.
– Трижды.
– Он не убил соперника… потому что не смог до него добраться?
– А должен был убить? – слабо улыбнулась сенатор Уло.
– Я бы убил, – пожал плечами Помпилио.
– Доводилось?
– Чуть-чуть не успел.
Она вздрогнула. А потом вздрогнула сильнее – когда поняла, что дер Даген Тур не шутит и считает нормальным добиваться своего даже таким способом.
– Вы… вы убили?
– Я ведь сказал: не успел, – напомнил Помпилио. – Она пообещала бросить его и вернуться ко мне.
И Феодора неожиданно поняла, что таинственная «она» не спасала соперника дер Даген Тура от неминуемой смерти, а исправляла ошибку – она хотела быть с Помпилио. Она его любила.
– И сдержала слово?
– Тоже не успела. – В голосе дер Даген Тура послышался отголосок такой боли, что Феодора вновь вздрогнула. – Она погибла. Они погибли. И похоронены вместе.
– Мне жаль.
– То прошлое умерло. – Помпилио выдержал короткую паузу. – Наамар знает, что ты на втором месяце?
– Откуда… – Феодора широко распахнула глаза. – Но как?
– И политик, и бамбальеро обязан быть внимательным, а меня учили и тому и другому и учили, поверь, хорошо. И продолжая наш разговор: поскольку Наамар не добрался до соперника, я предполагаю, что мы говорим о Радбуде. Точнее, я знаю, что мы говорим о Радбуде, поскольку ни один адекватный глава государства не отдал бы меня соседу, даже нейтральному… Для того чтобы поделиться таким козырем, должны быть очень веские причины.
– Мы знаем друг друга с детства, – рассказала Феодора, кутаясь в палантин. К вечеру на воде стало прохладно. – Мы трое знаем друг друга с детства: я, Радбуд и Наамар. Мы не росли вместе, но часто виделись – Траймонго не такой уж большой мир, и, поскольку наше детство пришлось на тихую эпоху, без войн, родители не имели ничего против нашей дружбы. Они и сами часто встречались на светских мероприятиях. – Женщина помолчала. – Обычно детская дружба не превращается ни во что серьёзное, но у нас получилось иначе. Мы продолжали общаться до тех пор, пока Наамар не захотел на мне жениться. И его не успокоило даже то, что я отказывала всем. Он был очень разозлён и обижен. Трижды разозлён и обижен.
– Да, ты его крепко задела, – со знанием дела произнёс Помпилио. – Но почему Радбуд к тебе не посватался?
– Это помешало бы его политической карьере. И лишило бы её меня.
– Политической карьере, – кивнул дер Даген Тур.
– Считаете, что женщина не имеет на неё права? – жёстко спросила Феодора.
– Мне безразлично, – второй раз за вечер сказал Помпилио. – Но мне любопытно, как ты собираешься растить ребёнка? Втайне? Без отца?
Феодора долго, почти минуту, пронзительно смотрела на адигена, а затем… А затем подумала, что лучше бы он её ударил.
* * *
«Грандиозно.
В отличие от тебя, Энди, я это определение использую очень редко, но когда вижу нечто действительно достойное – не стесняюсь использовать.
Грандиозно.
Природа изрядно пошутила над траймонгорцами, подарив им огромный, удивительно богатый и плодородный континент – Сады, но сделав необычайно трудным доступ к Морю и горам, которые они называют Небом. И если необходимость выхода в Море следует признать сомнительной – как мы с мессером поняли, поблизости нет ни другого континента, ни крупных архипелагов, а торговать траймонгорцы выучились по своим бесчисленным рекам, то доступ к Небу им был жизненно необходим. В горах находится львиная доля рудников и предприятий первичной переработки. И даже заводы и фабрики, на которых происходит высокий передел – чтобы упростить и облегчить логистику. И если технологии позволяли ставить фабрику в Небе – её ставили в Небе.
Я так подробно рассказываю, Энди, чтобы ты понял, что движение между Садами и Небом очень интенсивное и не прекращается ни на минуту. И чтобы не удивлялся, когда увидишь это грандиозное место – большой порт Шикадури, столицы Стремления Уло. А если не увидишь,
