Чуть заметный румянец проступил на лице мисс Марпл. Она уже не чувствовала усталости.
— Завтра утром я напишу Дэвиду, — сказала она себе.
И в тот же момент еще одна важная мысль пришла ей в голову:
— Конечно! Моя преданная Флоренс!
Мисс Марпл разрабатывала свой план методически, отдавая должное рождественским праздникам, которые немало задерживали развитие событий. Она написала внучатому племяннику Дэвиду Уэсту письмо, в котором соединила пожелания счастливого Рождества с настоятельной просьбой добыть для нее кое-какие сведения. Как и в прошлые годы, она была приглашена на рождественский обед в дом священника и здесь смогла поговорить о географических картах с молодым Леонардом, приехавшим на Рождество домой.
Страстью Леонарда были географические карты всех видов. Причина, побудившая старую даму спрашивать у него крупномасштабную карту определенного района, не вызвала у него любопытства. Он просто нашел карту в своей коллекции и предложил ей. Мисс Марпл пообещала бережно с ней обращаться и своевременно вернуть.
— Географические карты, — сказала мать Леонарда Гризельда, которая выглядела удивительно моложавой и цветущей для того, чтобы жить в старом полуразвалившемся доме священника. — Что ей надо от географических карт? Я имею в виду, для чего они ей нужны?
— Не знаю, — сказал молодой Леонард. — Она ничего определенного не говорила.
— Странно… — сказала Гризельда, — мне это кажется очень подозрительным… В ее-то годы следовало бы забыть о такого рода вещах.
Леонард спросил, что она имеет в виду, и Гризельда уклончиво ответила.
— Да всюду совать свой нос. Но почему все-таки географические карты? Странно…
Через несколько дней мисс Марпл получила ответное письмо от своего внучатого племянника Дэвида Уэста. Написано оно было с нежностью:
Дорогая тетушка Джейн!
Чем вы теперь занялись? Я раздобыл сведения, о которых вы меня просили. Есть только два поезда, которые могут идти рядом: это поезда, выходящие в 4 часа 33 минуты и в 5 часов. Первый поезд — пассажирский, идет, медленно и останавливается в Хейлинг Бродвей, в Баруэлл Хелт, в Брэкхемптоне, и потом всюду вплоть до Маркет-Бэйзинг. А пятичасовой поезд — это Уэльский экспресс, который идет в Кардифф, Ньюпорт и Суонси. Первый поезд мог быть обогнан около 5 часов 50 минут, хотя он должен прибыть в Брэкхемптон на пять минут раньше, а второй — в 5 часов 50 минут идет около Брэкхемптона. За всем этим мне видится какой-то деревенский скандал острого характера. Прав ли я? Возможно, вы, сделав поход по магазинам и возвращаясь домой поездом в 4 часа 50 минут, увидели в поезде, идущем рядом, жену мэра, которую обнимал санитарный инспектор? Но разве так уж важно, в каком это происходило поезде? А может, вам захотелось поехать на конец недели в Порткаул?
Спасибо вам за пуловер, это как раз то, что я хотел. Как ваш сад? В это время года он не очень пышный.
Искренне ваш Дэвид.
Мисс Марпл чуть улыбнулась и начала изучать полученные сведения. Миссис Мак-Гилликади совершенно определенно сказала, что в том поезде не было коридора. Значит, это не экспресс, идуший до Суонси. Было указано время — 4 часа 33 минуты.
Еще одна поездка казалась неизбежной. Мисс Марпл, вздохнув, занялась составлением плана. Она, как и раньше, выехала в Лондон поездом в 12 часов 15 минут, но на этот раз возвращалась не в 4 часа 50 минут, а в 4 часа 33 минуты и доехала до Брэкхемптона. Поездка прошла без происшествий, но дополнила кое-какие детали. Этот поезд не очень переполнен. 4 часа 33 минуты — это еще не время пик. В первом классе ехал только один пассажир — очень старый джентльмен, читавший «Нью стейтсмен». Мисс Марпл ехала в пустом купе и на двух остановках, в Хейлинг Бродвей и в Баруэлл Хелт, высунулась из окна, чтобы видеть входивших и выходивших пассажиров. Несколько пассажиров третьего класса вошло на Хэйлинг Бродвей, а в Баруэлл Хелт несколько человек вышло. Из вагона первого класса никто не выходил, кроме старого джентльмена с «Ныо стейтсмен» в руках.
Когда поезд двигался вдоль изгиба железнодорожного полотна, у Брзкхемптона, мисс Марпл встала для эксперимента спиной к окну и опустила штору.
«Да, — подумала она, — при быстром движении на повороте и резком торможении человек, потеряв равновесие, припадал к окну, и штора очень легко могла подняться». Она посмотрела в темноту за окном. Сейчас светлее, чем в то время, когда ехала миссис Мак-Гилликади, но увидеть удалось немного. Чтобы получше все разглядеть, ей придется проехать днем.
На следующий день она выехала рано утром и возвратилась домой поездом из Паддингтона в 12 часов 15 минут. И снова она ехала одна в первом классе.
«Вот куда летят попусту деньги, — подумала мисс Марпл. — Это транжирство. Кроме бизнесменов, никто первым классом не ездит, и то только в часы пик. Но у них хоть игра стоит свеч».
За четверть часа до Брэкхемптона мисс Марпл вытащила карту, которой снабдил ее Леонард, и начала сверять окрестность. Она раньше тщательно изучала карту и, заметив название промелькнувшей станции, определила, где находилась в момент, когда поезд замедлял ход у поворота. Этот поворот казался ей очень важным. Мисс Марпл, приплюснув к окну нос, с неослабеваюшим вниманием изучала участок довольно высокой насыпи. Внимание ее было сосредоточено на местности и на карте до тех пор, пока поезд не приблизился к Брэкхемптону.
В этот вечер она написала письмо мисс Флоренс Хилл в Брэкхемптон, Мэдисон-роуд, 4. На следующее утро, заглянув в окружную библиотеку, просмотрела адресную книгу, географический справочник Брэкхемптона и познакомилась с историей этого графства.
Ничто не мешало теперь приступить к осуществлению неясной и едва наметившейся идеи, которая пришла ей в голову раньше. То, что она надумала, было ей по силам, и ничего больше она делать не собирается.
Но следующий же шаг требовал действий, которые ей были не по силам. Если ее догадка должна полностью подтвердиться или же оказаться отвергнутой, ей необходимо иметь себе в помощь какого-нибудь человека. Вопрос в том, кто мог стать этим человеком? Мисс Марпл вновь и вновь перебирала в памяти различные имена и тут же отвергала их, раздраженно качая головой. Все интеллигентные люди, на которых она могла положиться, слишком заняты важной работой, а их свободное время обычно распланировано на много дней вперед. От несмышленых людей, у которых времени достаточно, по мнению мисс Марпл, мало толку.
Она размышляла, все больше раздражаясь и запутываясь. Потом вдруг морщины ее лба разгладились, она вслух громко произнесла:
— Ну, конечно же, это Люси Айлесбэроу!
Глава 4
Люси Айлесбэроу была хорошо известна в определенных кругах.
Ей тридцать два года. В свое время она получила первую премию за работу по математике в Оксфорде, у нее находили блестящие способности и считали, что она сделает выдающуюся ученую карьеру.
Но Люси Айлесбэроу, в дополнение к блестящим способностям в науках, обладала еще и здравым смыслом. Она заметила, что жизнь, отданная исключительно науке, до странности мало оплачивается. У нее не было желания преподавать, ей нравились люди менее способные, чем она сама. Она заметила в себе склонность общения с людьми, но не с одними и теми же. К тому же, что уж греха таить, она любила деньги. Но, чтобы иметь деньги, нужно уметь воспользоваться нехваткой чего-либо.
Люси Айлесбэроу заметила, что у людей острая нехватка в прислуге, умеющей хорошо выполнять домашнюю работу. К удивлению своих друзей и однокашников, Люси Айлесбэроу посвятила себя домашнему хозяйству.
Успех пришел незамедлительно я прочно. В течение нескольких лет она стала известна на Британских островах. Стало обычным, когда жена с радостью сообщала мужу:
— Ну вот, теперь все в порядке. Я могу поехать с тобой в Соединенные Штаты. У меня будет Люси Айлесбэроу!
Уж если Люси Айлесбэроу приходила в дом, все волнения, тревоги и тяжелая работа исчезали: Люси делала все, за всем следила, все устраивала, организовывала, была необычайно сведущей во всех вопросах, которые только можно себе представить. Она ухаживала за престарелыми родителями, заботилась о малолетних детях, сидела с больными, умела пророчествовать, находила общий язык со старыми сварливыми слугами, оставалась сдержанной с невыносимыми людьми, усмиряла закоренелых алкоголиков, прекрасно обращалась с собаками, и, самое главное, никогда не жаловалась на свою судьбу. Она скребла полы в кухне, копала в саду, таскала уголь!
Как правило, Люси никогда не нанималась на работу на длительный срок, обычно на пару недель, в самом крайнем случае, на месяц. Но за эти две недели следовало и заплатить порядочно. Зато в течение двух недель жизнь людей, к которым она приходила, становилась райской, можно было прекрасно отдохнуть, уехать за границу или, оставаясь дома, делать все, что угодно, и быть совершенно уверенным, что в доме все идет как надо, потому что он находится в умелых руках Люси Айлесбэроу.
