– Что же ты молчишь? – проговорил Саймон с улыбкой.
– Но я…
Он снова улыбнулся:
– В таком случае я заставлю тебя кричать.
Она чуть приподнялась и поцеловала его в губы. Он еще крепче сжал ее бедра, и Дженси, задыхаясь, прошептала:
– О, Саймон, любимый…
В какой-то момент она не выдержала и из горла ее вырвался крик. Несколько секунд спустя оба затихли, прижавшись друг к другу.
Потом холод заставил их перебраться на нижнюю койку, и они снова прильнули друг к другу.
– Саймон, я люблю тебя все сильнее, – прошептала Дженси. – Люблю так сильно, что даже не могу выразить словами. Всегда помни о моей любви, хорошо?
– Как же я смогу об этом забыть? – Он приподнял ее ногу и снова вошел в нее. – Поверь, моя милая, я всегда буду тебя любить.
Через миг их губы слились в поцелуе.
Саймон проснулся от звона колокольчика, которым стюард призывал пассажиров на завтрак. Повернувшись, он немного приподнялся и заглянул в лицо жены. Волосы ее разметались по подушке, и он осторожно провел по ним ладонью, затем поцеловал Дженси в губы.
Глаза ее тотчас же открылись, а на губах появилась радостная улыбка.
Саймон улыбнулся ей в ответ и прошептал:
– Зовут завтракать. Как спала?
– Замечательно.
– Что ж, ничего удивительного. Было бы странно, если бы после таких упражнений…
– Прекрати, Саймон.
Он ухмыльнулся:
– Хорошо, любимая.
– Милый, не надо…
– Не надо называть тебя любимой?
– Просто я хотела сказать…
Тут опять зазвонил колокольчик, и Дженси, вскочив с кровати, стала одеваться. Саймон какое-то время смотрел на нее, потом тоже поднялся.
Она взглянула на него с беспокойством:
– Ты хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит?
– Я чувствую себя прекрасно. Даже спал хорошо. Но если хочешь, то можешь помочь мне одеться.
Она кивнула и принесла его вещи. Через несколько минут вновь зазвонил колокольчик – зазвонил уже более настойчиво. Саймон рассмеялся и, взяв щетку, принялся расчесывать волосы Дженси. Она молча улыбалась, наслаждаясь этой процедурой.
– Кажется, все, – пробормотал он и тут же поцеловал ее в затылок. Потом заплел косу и перетянул ее ленточкой. – Оставь так. Очень красиво.
– Но это как-то… по-детски. Я хочу выглядеть как твоя жена.
– Ты замечательно выглядишь, уверяю тебя.
Она повертелась перед зеркалом.
– Все догадаются, что это твоя работа.
– Верно, догадаются. – Саймон подтолкнул жену к двери. – И будут тебе завидовать.
Глава 22
«Эверетта» спускалась вниз по реке Святого Лаврентия, и теперь Дженси, встречаясь с другими пассажирами, почти не нервничала. Отчасти этому способствовало и то обстоятельство, что миссис Рэнсом-Браун больше не появлялась в блистательных нарядах.
Правда, эта леди по-прежнему докучала Дженси вопросами о ее происхождении; судя по всему, она была из тех, кому «щит с гербом следовало бы прибить ко лбу», как в шутку заметил Саймон. Очень скоро Дженси уже знала, что Рэнсомы – весьма влиятельная в Ратленде семья, состоящая в родстве с Маннерзами и Уоллопами. Вечером Дженси спросила у Саймона, кто они такие, и он с усмешкой ответил:
– Маннерз – герцог, а Уоллоп – граф.
– Неужели важная персона думала, что я должна об этом знать? – удивилась Дженси.
– Именно так она и думала. – Саймон снова усмехнулся. – Полагаю, ей даже в голову не приходило, что ты можешь не знать таких важных вещей.
Дженси принялась раздеваться, потом вдруг сказала:
– Все-таки странная она, эта дама.
– Таких, как она, – великое множество. – Саймон начал вынимать шпильки из ее волос.
Она весело рассмеялась.
– Значит, на свете очень много странных людей.
Саймон тоже засмеялся и поцеловал ее. Дженси ответила на его поцелуй, потом сказала:
– По-моему, мне нужно разбираться в людях. К сожалению, я слишком мало знаю о графах и герцогах. Знаю так же мало, как ты, например, о рукоделии. Ты должен многому меня научить. Понятно?
Он энергично закивал:
– Понятно, моя милая, понятно…
Вытащив последнюю шпильку, Саймон провел ладонью по ее распущенным волосам.
– У тебя чудесные волосы. А губки…
Он впился поцелуем в ее губы, и Дженси, запрокинув голову, ответила на его поцелуй со всей страстью. Минуту спустя она скинула платье, и Саймон тут же стащил с нее нижнюю рубашку.
– Так вот, английские графы – наши самые древние дворяне, правившие страной до завоевания.
Его губы коснулись ее груди, и Дженси тихонько застонала.
– А разве английские графы какие-то особенные? – спросила она.
Он поднял голову и снова закивал:
– Конечно, особенные. А вот французские графы – просто ничтожества.
– А графини? Нравятся ли тебе английские графини?
– Ты, моя милая, будешь очаровательной графиней. – Он опустился на колени и принялся покрывать поцелуями ее бедра.
Дженси почувствовала, что у нее подгибаются колени.
– А виконты и бароны… – продолжал Саймон. – О, они просто не заслуживают внимания!
– По-моему, я поняла. С баронами и виконтами можно совершенно не считаться, не так ли?
– Совершенно верно. Было бы глупо считаться с этими выскочками. – Развязав ее подвязки, он добавил: – Знаешь, мы ведь чуть не забыли про награды. Про орден Подвязки, орден Бани, например.
Она вцепилась ему в плечи.
– Ох, Саймон…
Он выпрямился и, взяв ее за руки, поцеловал ладони. Отступив на шаг, с улыбкой сказал:
– Дорогая, но ведь я-то еще одет. Так что тебе придется повторить урок.
Она тотчас же взялась за дело и показала себя прекрасной ученицей.
На следующий день «Эвереста» подошла к Квебеку, столице Канады. Город стоял на высоком утесе, у которого шестьдесят лет назад были разгромлены французы. Дженси очень хотелось хотя бы ненадолго сойти на берег, но капитан Стоддард запретил, так как все еще беспокоился, что река замерзнет.
На судно погрузили продукты и пресную воду, а затем на борту появились последние пассажиры – мистер Дакр и его супруга. Они оказались довольно симпатичной парой примерно того же возраста, что и Дженси с Саймоном. Одеты были неброско, но со вкусом. Мистер Дакр был полный, румяный, улыбчивый, а его жена являлась полной противоположностью – бледная, худощавая и застенчивая, она ужасно смутилась и потупилась, когда ее муж сказал, что они новобрачные. Молодые супруги направлялись в Англию, чтобы миссис Дакр познакомилась с родственниками мужа. Он прожил в Квебеке пять лет, занимал довольно высокий пост в правительстве и надеялся подняться еще выше. Она же была из зажиточной семьи роялистов, из тех, кто перебрался на север, когда американцы взбунтовались против власти Англии.
