– Лично собирал, – гордо сообщает он. – Вот этими самыми руками. Я такой же комплект заказывал внуку на прошлое Рождество. Отличная модель, просто неубиваемая.
– Барри… Шейла… ребята… – Я зажимаю рот ладонью и глубоко-глубоко вдыхаю через нос, чтобы не расплакаться.
– Да ладно. – Шейла жмет мне плечо, притягивая к себе. – Мы просто хотели показать, насколько ценим твою работу и что всю прошлую неделю тебя нам крайне недоставало. И вообще, если честно, все по тебе соскучились. Особенно Барри, – хитро подмигивает она под дружный смех.
– Барри, я тоже по тебе соскучилась, – говорю я, вновь вызывая всеобщее веселье. – Нет, серьезно, спасибо огромное!
– Да ты его опробуй сначала! – кричит кто-то.
– Кого? Велик или самого Барри? – подхватывает другой любитель поострить, и комната окончательно взрывается хохотом.
Шейла церемониально откидывает доску на конторке, и Барри столь же торжественно передает мне велосипед. Через тридцать секунд я уже выписываю круги на парковке под массовые аплодисменты, будто превратилась в дошкольницу, которую только что пересадили с трехколесного велосипеда на более взрослую модель. Из всех, кого я вижу, именно у Шейлы самая широкая улыбка, однако в то же время в ее глазах я подмечаю беспокойство, а в уголках рта залегли характерные морщинки внутренней напряженности. Она еще утром рассказала мне, что у Гари Фуллертона и Роба Арчера отыскалось алиби, а что касается машины, которую зафиксировали наши камеры на парковке, то ее нашли брошенной на пустыре неподалеку от поселка. Ее, оказывается, угнали чуть ранее, тем же вечером. Итак, наши непрошеные гости до сих пор разгуливают на свободе и в ус не дуют…
* * *
В ушах звенят аплодисменты и смех, когда я миную приемную и углубляюсь в коридор, но озабоченность, которую я прочла в глазах Шейлы, преследует меня до сих пор. Наверняка за ночным вторжением стоит именно Гари Фуллертон.
– О! – замираю я в дверях служебной комнаты, и Ангарад, прилипшая к экрану моего компьютера, заметно вздрагивает, а потом с молниеносной скоростью закрывает файл, что-то выдергивает из USB-порта и разворачивается ко мне лицом.
– Извини, Джейн, я просто… я… – ее взгляд лихорадочно шарит по комнате, – проверяла свой почтовый ящик. Понимаешь, я тут в одну фирму написала, у них есть вакансия… ну и теперь как на иголках, жду не дождусь ответа. А пока вы все ушли на парковку, я и подумала…
– Компьютерами разрешено пользоваться только штатным сотрудникам. У нас такие правила, и ты их прекрасно знаешь.
– Да-да, конечно, просто я сейчас сама не своя, а тут вижу, компьютер включенный, ну и… – Она замолкает, уронив взгляд. – Джейн, прости меня, пожалуйста. Честное слово, я себе места не нахожу. С самого утра все из рук валится…
Возле мышки я вижу ее андроидный смартфон. Топовая модель; я помню, как она мне им хвасталась в самый первый день – дескать, ты только глянь, какие клевые фотки он делает.
– А что, со своего мобильника ты никак не могла зайти в почтовик? У тебя там и три-джи, и всякое прочее, ты сама мне говорила.
– Так-то оно так… – Ангарад тянет руку за аппаратом и сует его себе в карман. – Только я уже выбрала лимит трафика за этот месяц.
– На этом компьютере находится ряд важных файлов исключительно для служебного пользования. В том числе экспертные заключения по судебным делам, отчеты, бухгалтерия и так далее. Мы не можем позволять кому угод…
– Я понимаю! Честное слово, я лишь проверяла свой почтовый ящик на «Яху»! – Она вскакивает с кресла и идет ко мне через всю комнату. – Джейн, прошу, не говори Шейле, а? Это был один-единственный раз. Клянусь, больше никогда!
Она умоляюще всплескивает руками. Щеки красные, глаза блестят то ли от возбуждения, то ли страха. Что именно послужило причиной выброса адреналина, сказать не могу.
– Не знаю, не знаю… – качаю я головой. – У нас, понимаешь ли, очень стро…
Меня прерывает мой же мобильник. Я лезу за ним в карман, пока Ангарад переминается с ноги на ногу, нервно сплетая и расплетая пальцы перед собой. Входящий звонок с неизвестного мне номера.
– Да? – прижимаю я телефон к уху.
Небольшая пауза, затем:
– Эмма? Это я, Ал.
* * *
– Ал? – Мир кругом меня замирает, и единственное, что я сейчас воспринимаю отчетливо, это буханье моего собственного сердца. – Ал?!
Заметив, с каким любопытством прислушивается Ангарад, я нетерпеливо от нее отмахиваюсь:
– Увидимся возле псарни через пять минут. Да, и займись пока игрушками и подстилками, там кое-что надо постирать.
– Но…
– Пять минут, о’кей?
Я отхожу в глубь комнаты, по пути показывая рукой: мол, иди уже. Ангарад секунду колеблется, затем проскальзывает мимо меня на выход. Я закрываю за ней дверь.
– Извини, – раздается в ухе голос Ал. – Хочешь, перезвоню попозже?
– Нет-нет! – Я наконец добираюсь до компьютера и буквально падаю в кресло, потому что ноги уже не слушаются. – Ал… Поверить не могу, что это ты.
– Да уж, – издает она короткий сухой смешок. – Сколько лет, сколько зим.
– Слушай, выходит, ты получила мой месседж через «Фейсбук»?
– Ну да, буквально пять минут назад. Я туда уже который год не заглядываю, и вдруг… Короче, что происходит, Эмма? Мне тут из полиции позвонили, я потому и зашла в свой аккаунт. На тебя вроде кто-то наехал, так им надо знать, где я была в воскресенье восьмого октября. И вообще, поддерживаю ли я с тобой связь. Ну, я им и ответила, что мы с тобой уже незнамо сколько лет не общаемся.
– На меня действительно наехали, причем в буквальном смысле, – говорю я. – Я была на велике, а они – на машине. Полиция подозревает, что наезд мог быть неслучайным.
– И еще они подозревают, что это я виновата?
– Нет. Они просто попросили меня составить список людей, которые могут точить на меня зуб, ну я и… – Я массирую лицо ладонью. – Ты же помнишь, как у нас с тобой после того интервью…
– Ой, да ладно тебе, Эмма. – Ал тяжело вздыхает. – Когда это было? Все уж быльем поросло. Да и вообще, я ведь тебе говорила, что та журналистка все мои слова переврала… Надеюсь, ты не думаешь, что это я тебя сбила из-за размолвки, которая случилась четыре года назад?
– Да нет, конечно…
– Ладно, проехали. Ты мне ответь, что там за бред насчет Дейзи, а? – Она вновь вздыхает, на этот раз чуть ли не со стоном. – Эмма, если б ты знала, как я старалась все позабыть! У меня в Брайтоне новая жизнь, понимаешь? И новая девушка, зовут ее Лиз. Обалденная! В прошлом месяце даже обручились. Работаю в «Амэксе», вроде все нормально. Нельзя сказать, что я вообще не думаю о прошлом, нет. Бывает. Но и кое-что подзабывать стала. И знаешь? Это здо́рово. Мне от этого лучше, понимаешь? Я себя чувствую… ну…
– Нормальной, – киваю я.
– Типа того.
Секунд десять мы молчим.
– Кто-то пытается выдать себя за Дейзи, – наконец говорю я. – Шлют мне месседжи через «Фейсбук», как бы с ее аккаунта. Мол, ей холодно, и я ее бросила, такие вещи… А потом, сразу после ДТП, я получила эсэмэску – дескать, только хорошие люди умирают рано, и вот почему ты еще жива.
Ал по-прежнему молчит.
– Ал, ты слышишь? Я говорю…
– Да-да, слышу… Эмма, вдруг это просто какой-то интернетовский тролль? Ты ведь слышала про этих тварей? Упыри какие-то. То напишут гадость на мемориальной страничке жертв теракта, то еще чего… Им главное добиться реакции, а ты как раз им подыгрываешь.
– Ничего подобного!
– Хорошо, тогда скажи, только честно: ты им ответила? Хоть как-то?
– Ну-у… естественно. Написала, мол, кто вы такие и почему так поступаете…
– Вот видишь! Это и была твоя реакция. Они в ответ подбавили оборотов, нашли в Сети номер твоего мобильника и послали то сообщение.
– Каким образом? Я после переезда номер сменила, да и вообще никогда не выкладывала его в Интернет.
– Неважно. Есть такие сайты, где за деньги найдут много чего на любого человека. Работают, например, под видом агентств по поиску стародавних друзей или дальних родственников, а на самом деле это сервис для маньяков. Им достаточно имени и даты рождения, чтобы начать копать.
– Слушай, откуда ты такая подкованная?
Ал вздыхает.
– Помнишь Симону? Ты как думаешь, где еще я могла раздобыть адрес ее подруги? Эх, Эмма! Взять под колпак можно любого, были бы денежки.
– Ну, допустим. А как объяснить, что эсэмэсок и в помине не было вплоть до наезда?
– А если предположить, что наезд и вправду был случайным?
– Полиция в этом сильно сомневается.
– Потому что у них работа такая. Представь на секундочку, как будет орать пресса, если с тобой и впрямь что-то случится, а полиция возьми да скажи: «Ой, мы не придали таким-то и таким-то фактам значения!»
– То есть ты тоже думаешь, что я в опасности?
– Да нет же! Я просто… Тьфу ты, господи!.. Эмма, я считаю, что ты все принимаешь чересчур близко к сердцу. Сейчас пятая годовщина тех событий, ну и… Слушай, ведь ты и раньше слишком часто расстраивалась по пустякам, согласись? – Ал понижает голос. – А с полицией надо держать ушки на макушке и не очень-то чесать языком. Особенно про меня. Если я чего и сделала, то лишь для того, чтобы тебя спасти.
