мудак, но сил на что-то другое у меня не было.
– Поэтому мы и едем к твоим родителям. Твоя мама быстро вставит тебе мозги на место.
Я уже жалел, что когда-то имел неосторожность познакомить его с родителями.
Мне ничего не оставалось, кроме как смириться. Поэтому я снова улегся на заднем сиденье.
Последний раз я был дома с Евой…
Боль снова кольнула в области сердца.
Быть трезвым – отстой!
– Миссис Фостер, – Чарли выпрыгнул из «Бетси» и растянулся в улыбке перед моей матерью. – Вы с каждым днем все красивее и красивее. Если у вас где-то припрятано зелье молодости, не забудьте поделиться рецептом.
Мама улыбнулась Клейстону и обняла его.
– Я рада тебе, Чарли, давно ты нас не навещал.
– Джоэл дома?
– Да, он в гостиной.
Чарли направился в дом, а я все еще сидел в машине, собираясь с силами.
– Хватит там прятаться, милый, – позвала мама, и мне не оставалось ничего, кроме как вылезти.
По ее лицу прошла тень огорчения. Представляю, что она сейчас видит.
Ее всегда такой идеальный сын сейчас стоит перед ней с недельной щетиной, с огромными мешками под глазами и убойным запахом перегара.
Она молчала, не зная, что сказать. Да и что тут скажешь? Она знала, что Ева ушла…
– Мик…
– Не нужно, мама.
– Нет, послушай. Я понимаю, что тебе больно, но это же не значит, что нужно уничтожить свою жизнь? Я уверена, что Ева поступила так не без причины. Поверь, я видела, какие чувства она испытывает к тебе.
– Значит, ты ошиблась, как и я!
Пройдя мимо матери, я направился прямиком в свою комнату.
Ближе к ужину Чарли заставил меня спуститься. Мы вели какие-то неловкие разговоры. Все старались обойти темы, связанные с Евой.
В основном общались только папа и Чарли, обсуждая наши последние матчи.
Когда с ужином было покончено, я снова отправился в свою комнату.
Да, я собирался предаваться унынию весь вечер. Но как только я лег, в дверь постучали.
В комнату вошел Джоэл.
– Папа?
– Давно мы с тобой не общались с глазу на глаз, сынок, – он сел на мою кровать. – Я смотрел ваши отборочные. Знаешь, мне всегда казалось, что фигурное катание – это не мужское занятие.
Я уже внутренне приготовился к тираде о том, что я трачу свои силы на ерунду, в то время как мог бы сосредоточиться на хоккее.
– Но стоит признать, что я ошибался.
Я не ослышался?
– Не смотри на меня так, Мик, – продолжил он с улыбкой. – Твой старик умеет признавать, когда не прав. Ты был таким… таким… – он подыскивал слово. – Счастливым. Я видел сотни твоих матчей, и не разу твои глаза не блестели так, как когда ты катался с Евой.
Папа похлопал меня по плечу, когда я поднялся и сел рядом.
– Мне очень жаль, сын, что я отнял у тебя мечту.
– Ты чего, пап… Ты ничего не отнимал. Заниматься хоккеем был мой выбор.
– Но я знаю, почему ты его сделал. Мне так хотелось, чтобы ты пошел по моим стопам, что позволил тебе сделать этот неправильный выбор.
Уголки его глаз странно блестели, слово папа боролся со слезами, которые так и норовили пролиться.
– И если бы я решил не продолжать карьеру хоккеиста, тебя бы это не расстроило? – осторожно поинтересовался я.
– Меня бы расстроило, если бы ты был несчастен. Мне не важно, чем ты будешь заниматься. Главное, чтобы это приносило тебе удовольствие.
Я обнял отца.
– Спасибо, пап.
– Ну, будет тебе, – он неловко похлопал меня по спине.
– Пап, можно вопрос?
– Конечно.
– Как бы ты поступил на моем месте, если бы мама без причины захотела уйти от тебя?
Джоэл на секунду задумался.
– Наверное, мне бы следовало сказать, что я попытался бы смириться, принять ее выбор и жить дальше, но на самом деле я бы боролся. Я бы не смог сдаться и сделал бы все, чтобы вернуть ее.
Он тяжело вздохнул, глядя на меня.
– Нам с мамой тоже ее не хватает, но дай Еве немного времени.
С этими словами отец ушел.
Время…
Только кажется, у меня этого времени нет. Каждая минута без нее медленно убивает меня.
Ева
Я как будто снова перенеслась на несколько лет назад. В моей груди зияла дыра размером с мое сердце. Я плакала так много, что в какой-то момент слез просто не осталось.
Стефан, как и раньше, был рядом. Я цеплялась за него, как за якорь, чтобы не утонуть в этой пучине боли. Только на этот раз помимо брата у меня была и Лив. Подруга сидела со мной ночами, прижимая к себе, когда я с криком просыпалась от очередного кошмара, в котором Бари исполняет свою угрозу и калечит Микаэля.
– Так больше не может продолжаться, Ева, – в один из дней сказал Стефан. – Ты не объяснила причину, по которой тебе так приспичило порвать с Фостером, если в итоге так страдаешь из-за этого. Я не давлю на тебя, я принял это. Но это уже переходит все границы.
Он возвышался надо мной, как грозная скала, пока я, скрючившись в позе эмбриона, лежала на кровати.
Скорее всего, брат переживал из-за того, что я перестала есть и потеряла почти три килограмма за эту неделю.
– Если ты не начнешь нормально питаться, я буду силой впихивать в тебя еду или… – он прищурился, видя, что это не произвело на меня никакого эффекта, – притащу сюда Фостера.
– Нет! – я тут же подскочила. – Не нужно, я поем. Обещаю, Стеф.
Я не должна видеться с ним, я защищу Микаэля. Может, после того дурацкого матча с Ванкувером я объяснюсь с ним?
У меня была еще крошечная надежда, что он меня простит.
– Тогда возьми себя в руки! Мы пойдем завтракать после того, как ты приведешь себя в порядок, а потом вместе отправимся на занятия.
Я наспех умылась и пару раз провела расческой по волосам, но косметикой пользоваться не хотелось.
Мы решили позавтракать в кафе, которое находилось неподалеку от кампуса.
Стефан заказал для меня шакшуку[3]. У меня получилось заставить себя проглотить пару кусочков.
– Как… Как там Мик? – я очень старалась, чтобы мой голос звучал безразлично, но провести Стефана было сложно.
– Зачем ты порвала с ним, если он так много значит для тебя? – ответил вопросом на вопрос брат.
– Просто ответь, Стеф, пожалуйста, – еще тише добавила я.
Я прям видела, как в его голове крутятся шестеренки,
