Сергей вошел на кухню, отыскал в шкафчике полупустую бутылку с коньяком и налил в грязный стакан, который не мылся вот уже несколько дней.
– Похоже, останавливаться ты не собираешься? – послышался грубый голос Дэна за спиной.
Сергей повернулся к нему лицом, сделал несколько глотков и устало ответил:
– Мне по нраву такой вид деградации, – его рука приподняла стакан, а взгляд указал на содержимое в нем.
– Тебе не хватило холодного душа? Могу ужесточить меры, – Дэн встал в защитную позу, скрестив руки на груди.
– Послушай. Да. Ты мой друг, я уважаю и люблю тебя, как брата, которого лишился после смерти Мишки, и очень дорожу нашей дружбой. Но… – он заколебался, – но ты не можешь меня заставить, – он сделал еще пару глотков и продолжил: – Мне паршиво, и я справляюсь с этим так, как умею. Поверь мне, еще немного, и я вернусь в ненавистную мне реальность. Просто дай мне несколько дней.
Дэн растерянно взглянул на друга, не зная как поступить в такой ситуации: уступить или настоять на своем, потом, подумав, произнес:
– Хорошо. Даю тебе два дня, а потом заставлю, хочешь ты того или нет, вернуться к нормальной жизни.
Сергей ухмыльнулся.
– Договорились. А теперь уходи… пожалуйста.
Дэн ушел молча, не прощаясь.
На улице стемнело. Город украсился огоньками, как будто готовился к свиданию с ночью. Сергей прошел в гостиную и плюхнулся на диван, чувствуя, как на усталые плечи надавило горькое одиночество. В темноте оно казалось более тягостным, и молодой человек решил включить свет.
– Может, поспать? – спросил он себя вслух, делая очередной глоток. Но спать не хотелось, хотелось другого. Того, что могло освободить душу от чувства безысходности.
Казалось, он потерял что-то важное, жизненно дорогое. То, что необходимо ему словно воздух. «Джульетта», – прошептали губы. Одна часть души любила ее, а другая ненавидела. Он чувствовал себя игрушкой, что оставляют дети на детской площадке, когда увлекаются чем-то другим.
Внезапный звонок в дверь заставил его отвлечься от своих раздумий. Медленно шарпая ногами по полу, Сергей прошел в прихожую и отворил дверь. На пороге стояла Джульетта. Она удивленно взглянула на его лицо и заметила, как вокруг глаз залегла тень.
– Пришла? – тяжело дыша, хрипло спросил он.
Джульетта кивнула. Он был безумно рад ее приходу, но чувство гордости затмило порыв к тому, чтобы обнять ее и попросить прощения за все, что угодно, даже за то, что он никогда не совершал.
– Зачем? – холодно произнес Сергей.
– Хочу попрощаться, – тихо ответила она.
Сергей обеспокоенно посмотрел в карие глаза, от которых исходила печаль и безнадежность.
– Ну, что же, входи.
Они прошли в прихожую, скромно освещенную лишь светом из зала. Джульетта прислонилась к входной двери, он облокотился о стену напротив.
– Как ты? Надеюсь у тебя все хорошо.
Сергей ухмыльнулся, чувствуя, как разум борется с алкоголем.
– У меня настолько все прекрасно, что хочется послать этот мир к черту!
– выпалил он.
– Ты пьян?
– А ты все так же эгоистична?
– Что? – она не понимала, к чему он клонит.
Молодой человек снова ухмыльнулся, но не ответил.
– Послушай, я пришла не для того чтобы выяснять отношения. Я только хочу проститься по-человечески. Понимаешь?
– Нет. Я ничего не понимаю, – его рука скользнула по щеке, а после почесала недельную щетину. – Что произошло при последней нашей встрече? Почему ты решила порвать со мной? – его взгляд ждал ответа.
Джульетта удивленно посмотрела на него и выдвинула претензию:
– Это ты меня спрашиваешь? Лучше расскажи мне, что произошло с тобой в тот вечер, пока меня не было рядом?
– Не понимаю.
– Действительно? – язвительно прозвучал ее голос. – Хм… Ну, ты и свинья.
Она повернулась, чтобы открыть дверь, но Сергей подлетел и отпихнул девушку.
– Нет уж. Ты уйдешь, тогда, когда я этого захочу!
Он заслонил дверь своим телом, чувствуя, как алкоголь, пробуждает в нем злость и обиду. Джульетта тоже бросила несколько гневных взглядов в его сторону, придумывая на всякий случай план побега из квартиры.
– Что? Что я сделал не так? Ну, же, говори, черт побери! – взревел Сергей.
– Ладно, – начала она. – Я знаю, что ты был с той красоткой, которая на тебя пялилась, как последняя шлюха! – бросила Джульетта, дав волю чувствам.
Сергей опешил от такого заявления. Неужели она видела их, но если это так, тогда она должна была увидеть и то, как он ее оттолкнул, не воспользовавшись ситуацией.
– Откуда ты знаешь? Я… хочу сказать, с чего ты взяла?
Она еще более удивленно посмотрела на него, затем взгляд изменился, стал более жестким, а голос зазвенел словно сталь:
– Хм. А что? Ты действительно удивлен, что я об это знаю? – ехидно поинтересовалась она и продолжила, не дожидаясь ответа: – В следующий раз, когда будешь целоваться с красногубыми красотками, не забудь посмотреться после этого в зеркало, вдруг там останется алый отпечаток от ее губ!
– Вот черт! – выругался Сергей, хватаясь за голову. – Черт, это не то, что ты подумала, – начал он оправдываться.
Джульетта нервно рассмеялась:
– Самые нелепые оправдания начинаются именно с таких слов.
Она права, доказывать что-либо сейчас, спустя столько времени – глупо. Да и разве можно было убеждать в своей невиновности, если результат его греха пламенел красной печатью на губах в тот злосчастный вечер.
– Прости меня, я знаю, что все это нелепо и не оправдывает моих поступков, но я не хочу потерять тебя, – почти умоляюще произнес он.
– Терять? Мы не принадлежали друг другу никогда. О чем ты? – холодно заключила Джульетта.
– Не говори так! – эти слова задели Сергея, он готов был ударить ее, лишь бы она изменила мнение. Но вместо этого он схватил ее за волосы и намотал их на кулак. Девушка вскрикнула, но, несмотря на это, продолжила: – Я не хочу знать, видеть и тем более любить тебя! – бросила она, гневно.
– Хватит! – выкрикнул он, зажимая ее рот ладонью. – Я не хочу этого слышать.
В этот момент он почувствовал, как теплые слезы медленно заскользили по его пальцам, лаская каждый миллиметр его шероховатой кожи. Сергей освободил Джульетту из своих грубых объятий, чувствуя себя последним отморозком.
– Ты… – она всхлипнула. – Ты ведь знаешь, что я находилась на лечении в психушке. Да? Он говорил тебе об этом? – тело тряслось, а голос дрожал.
– Нет, – тихо ответил молодой человек, чувствуя исходящую от ее слов боль.
Сергей понял, что Джульетта имеет в виду своего бывшего парня, но то, что она лечилась в психиатрической больнице, он не говорил. Горестное признание удушающе подействовало на него, во рту пересохло, а к горлу подкатил ком.
Слова рассыпались в его голове, словно маленькие пазлики, которые он не мог собрать в одну общую картинку. Но, по крайней мере, теперь понимал всю странность ее поведения, и страх перед интимной близостью. Он хотел что-то ответить ей, но она опередила:
– Я его так любила, что готова была унижаться перед ним, похоронив чувство собственного достоинства, позабыв о себе, о своих потребностях.
Я так хотела любви, что стала тенью его самодовольной, самовлюбленной личности, не замечая этого. Вся моя жизнь была похожа на отрывки из фильма «Горькая луна». Я уходила, затем возвращалась, снова уходила и вновь возвращалась. Терпела все его издевательства и побои. Но однажды, когда он выгнал меня, я поняла: нужно что-то сделать, чтобы избавиться от этой адской любви. И в голову пришла идея, как озарение, – Джульетта остановилась, и слезы вновь потекли из глаз.
Сергей нежно обнял ее за плечи и повернул к себе лицом, но она сгорбилась, прикрыв глаза руками.
– Это не так уж и ужасно: вскрывать вены, – продолжила Джульетта. – Это похоже на то, когда нож разрезает подтаявшее масло на кусочки: так легко и нежно, – она приоткрыла лицо, сжав пальцы в кулаки. – А потом я очутилась в больнице: белые стены, белый потолок и, конечно же, белые халаты. Я ненавидела этот мир, в который меня вернули силой. И через несколько месяцев, собрав достаточную дозу таблеток, попыталась снова распрощаться с этим мирком. Но, увы… – девушка нервно засмеялась. – Это, как оказаться в одном и том же сне, ужасном сне. И вновь все белое вокруг, лишь только время года менялось за окнами с металлическими решетками. Так прошел год в этой «тюрьме». Избавляясь от причин и последствий моего неудачного суицида. Мой лечащий врач стал мне единственным другом. Вечерами, когда все расходились по своим палатам, а доктора спешили домой, он разрешал мне танцевать в его кабинете…
Джульетта слегка улыбнулась, вспоминая этот момент из жизни.
– Он говорил, что музыка – лучший доктор, лучшее лекарство и бесплатный антидепрессант. И я с ним согласна. Вскоре, благодаря этому лечению, я обрела цель и проявила интерес к жизни. А потом меня выпустили. И первое, что я сделала – пошла в кафе, то самое, где познакомилась с ним – моим мучителем, чтобы попрощаться с остатками воспоминаний, но вместо этого встретила тебя. Ты был такой привлекательный, – она прикрыла глаза, как будто пыталась вспомнить тот дождливый день.
