Наша война к тому же оказывается неимоверной долготы жизнью, потому что длится по много лет, ведь пространства наши известны, а в пересчете на боевые действия – это долгое-долгое время, когда фронты безбрежны, а отступать по России можно не год и не два. Война на русской земле вязнет как в болоте, но вязнет в ней душой и человек. По той же причине, что Россия – страна огромных пространств, для защиты которых не было никогда средств содержать еще и наемную армию – под ружье шел и идет чуть не каждый. А было даже целое сословие, что жило войной, – казаки. И кто выбрал себе по доброй воле судьбу военного и кто не выбирал такой судьбы – все равно поколение за поколением идут на службу и вбухиваются жизнями в нашу нескончаемую войну.
Наша война похожа на круговую оборону. Но мы и ходим по ней, как по кругу. Ходим по войне как по замкнутому кругу – а ищем мира, так что в советскую эпоху она, война, уже стала чуть не осознанной разновидностью борьбы мир. Где хотели мира – там воевали… У войны есть причины и ход событий, но каждая война учила людей только убивать.
Гефсиманское время
Во все века – Русская земля. Свое же государство для русских – кочующее пространство , пределы которого неведомы. Поэтому с миром государственной власти, отсылая жалобы и мольбы, принимая милость и наказание, русский человек общается как с небесной силой. То, что не смеют сделать для себя люди, должно сотворить всесильное божество верховной власти: другой, как бы земной и зависимой, ее не приемлют. Тут не ропот раздается – а топот, свист… И только дай слабину, государь, покажи сопли, слюни: размажут. Верят в ничем не ограниченное могущество власти – и принуждают ее быть сверхъестественной, не признающей над собой никаких законов, безумной в своих устремлениях. Это такая власть считается у нас сильной, которая ставит максимальные цели и для их достижения использует максимальные средства. Но именно поэтому власть в России безбожна, поэтому она сама – источник всех исторических бедствий, создатель и вдохновитель всех революционных ситуаций. Или старую какую деньгу на новую обменяет… Или веру какую старую на новую, так что всякой веры народ лишится… Или крестьян освободит так, что они, именно освобожденные, начинают хотеть смерти всех помещиков… И когда русские ищут защиты, справедливости, правды – умоляют Богородицу, к ней все народные мольбы. Сколько же их на Руси! Казанская, Владимирская, Тихвинская, Абалакская, Федоровская…. Так бросаются к матери ее дети, будто и страдающие потому, что оставлены, наказаны отцом. Русские видят себя распятыми под властью небес – и властью верховной – но волю свою передают земле. Распятая родная земля! Это не Мы – это Она страдает. Страдания за родную землю для русских – это и есть приготовление к обретению новой жизни.
В духовном смысле это – гефсиманское время , время страданий, наполненное трагическими предчувствиями, приготовлением к тому, что должно произойти: к таинству обретения новой жизни. Это время скорби и глумления, подвига и предательства. Это время смятения и борьбы в душах людей и для самого Спасителя – того, что взывает к своему Отцу: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» В самом церковном круге – это время страстной седмицы . Все его символы и события выявляются с беспощадным реализмом, потому что как никакое другое оно требует правды.
Для государства это время реформ, необходимость которых осознается нацией, ищущей путь к спасению. Преобразование государства – и есть обновление национальной жизни. Но в истории России таинство обновления надрывается расколом, погружает в безвременье, объемлющее нескончаемую череду исторических эпох. Это время, когда сами русские решают судьбу России, а выбор людей направляется только верой, потому что это выбор будущего. Мы говорим уже о смутном времени русской истории. Смута порождается всеобщим отрицанием реальности, именно поэтому будущая, то есть возможная обновленная жизнь, оказывается в сознание людей более подлинной, настоящей. Это время беззакония, принесенное жаждой справедливости, – и хаоса, в котором каждый вопит о порядке. Для всех и каждого оно-то становится временем страданий, но разрушение реальности, обрекающее на страдания, производится по воле самих же русских людей.
Иначе сказать, нельзя заставить людей страдать, жертвовать собой, своей жизнью, если это не веление самой человеческой души. Но русскими как будто и утрачено чувство времени, его реальности. Все свершится, и через «великую пропасть» времени дано перескочить, если принять страдания и смерть! Это волевой отказ от продолжения истории, когда приготовление подменяется готовностью, а чудо – осознанной жертвой во имя достижения возможной новой жизни. Поэтому во всякую эпоху Россия гибнет… И во всякую эпоху нужно спасать Россию… То есть нужно прекратить ее историю, чтобы возможным потом уж стало ее спасение: воскрешение из мертвых. «Отрицая Провидение и какой-то изначальный план, осуществляющийся в истории, человек себя здесь ставит на место Провидения и в себе видит своего спасителя», – пишет русский философ. Но как это в сущности непонятно … Что время обновление всегда у нас становится для народа временем тяжелейших страданий… Что путь к обновлению, то есть к спасению, пролегает через страдания и смерть, ведет на Голгофу… Это национальный порыв к святости. Но и не что иное как саморазрушение, самоистязание, самоистребление, приводимые в действие только верой. Массовое и кем-то всегда хорошо организованное переселение на тот свет – туда, где небесная родина и все давно уже обустроено. Заброшенность, тоска, пустота – все, что окружает здесь и сейчас, не должно ни пугать, ни удивлять, потому что это жизнь внешняя, ничего уже не значащая.
Это время страданий, само как распятое, бездвижно повисло над Россией. Как на небо уйдет еще один стон несчастного, замученного, оставленного… Еще одного, на крови которого и на болотах или уже в вечной мерзлоте что-то строилось, но так и не построилось… увязло, бездарно пропало. Оно, очередное светлое будущее. Третий Рим… Окно в Европу… Коммунизм… Капитализм… Демократия… Возвращалось всегда, будто с небес на землю, разбитое корыто. Пятимся – и это очень русское словцо, наш обратный путь. Свой крест, умывшись кровью, тащим обратно, чтобы все начать с начала. Очередная утопия произвела на свет еще больше уныния, неправды, страданий… Утрачивается вера в себя, в свои силы. Но почему же все пути к обновлению ведут в России в никуда? Ответа никто не даст, его-то и нет – ответа на этот главный вопрос… Сохранит нас то, что мы сами же сохраним… СПАСИ И СОХРАНИ – ЭТИ СЛОВА ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОБРАЩЕННЫМИ В РОССИИ ОТ ЧЕЛОВЕКА К ЧЕЛОВЕКУ. Россия как бы сама же стирала со своего пространства европейские дворцы, православные храмы… Потом строилось на этом фундаменте новое… Санатории для трудящихся, тюрьмы для врагов народа… Теперь на месте тюрем – снова возрождаются монастыри… Но где были фабрики, заводы – руины…
Огромная великая страна – фундамент, который для того и готовили, строили, чтобы выдержал какую-то такую же, почти небесную мощь, но воздвигли на нем безбожную власть, загибшую в своей бессмысленности. Теперь нашли применение – или это почти последнее спасение – нефтяные вышки. Фундамент уже дал трещины. И остов этого пространства остался, только остов. Можно сказать, что сама земля ушла из-под ног, меньше стало ее у России. Может быть, в этом есть воля самого нашего пространства. Оно сузилось. Оно как бы устало от наших бесплодных попыток что-то построить, но для этого разрушив. На нашей земле могут бороться главные для мира идеи – и побеждать, воплощаться в жизнь, обретать свою реальность. Но что земля выдержит, вынесет?
Мы же знаем это – все на земле разрушается без любви.
