— Нет! Не хочу… Такую свадьбу больше не хочу! Одна нервотрёпка… И платье такое не хочу! Оно слишком огромное, неудобное! Я в этом платье как баба на чайнике — не пошевелиться! И от причёски голова чешется… — ещё громче рыдать начинает. — И туфли дурацкие, слишком у-у-у-у-узкие! Ноги от них болят!
Только сейчас замечаю, что те самые туфли, за которые мы отвалили херову прорву денег, просто валяются рядом, а Ди шевелит крохотными пальчиками ног.
— Не хочу такую свадьбу…
Смеюсь.
— Ну, ты глупыш. Зачем же ты саму себя заставляла терпеть все эти неудобства? Ради свадьбы как с картинки?
— Угу…
— Всё сделаем, как хочешь. Хочешь пышный праздник— будет тебе праздник, как у настоящей принцессы. И насчёт всего остального тоже не переживай! Хочешь другое платье — без проблем.
— А если я вообще уже не хочу свадьбу…
— Как скажешь, я тебя уже окольцевал. Это главное, — целую руку Дианы.
Она успокаивается и прижимается к моей груди, теперь уже доверчиво, расслабленно.
— У тебя всё лицо в крови, — поднимает на меня взгляд. — Смотрится жутко.
— Не успел умыться, к тебе летел. Но это ерунда. Твой чих спас нам жизнь! — снова смеюсь.
Несмотря на испорченную свадьбу и трагические события, меня переполняет счастьем, игристым, как забродившее вино.
— Я тебя люблю, — совершенно серьёзно говорит Диана, смотря мне в глаза.
— Я тебя больше.
— Будем спорить?
— Нет. Не будем. Сейчас мы поедем в больницу. Я хочу, чтобы тебя осмотрели, послушали сердечко нашего мальца. Переживаю…
— Хорошо.
Диана позволяет поднять себя на руки и унести из разгромленного свадебного зала.
Гости провожают нас взглядами и поздравляют, немного нервно, но на лицах уже проглядывают улыбки.
— А Тимур? — внезапно спрашивает Диана, с искренним беспокойством.
— В полном порядке. Он сейчас с няней… Главное, тебя осмотреть и малыша.
— И твой лоб подлатать, — беспокойно всматривается в моё лицо. — Это был самый страшный момент в моей жизни. Когда твоя кровь на меня брызнула, и ты упал…
Ди сглатывает и прикрывает глаза.
— Нет, не так. Смотри на меня, — прошу, погладив по щеке. — Смотри мне в глаза. Я жив и ты — тоже. Мы всё преодолели. Вместе. Слышишь? Ты и я… Вместе. Так будет всегда.
Глава 30
Диана
Сумасшедший день.
Оказаться на волосок от гибели и едва не лишиться любимого…
Никогда прежде в жизни я так сильно не переживала. В миг, когда Хан упал без чувств, я вдруг поняла, что не живу без него своего будущего. Только пустоту…
Всё кончилось. Думать о плохом не стоит. Но отражение в зеркале не солжёт, я до сих пор бледнее, чем обыкновенно.
Стеклянная баночка с кремом выскальзывает из пальчиков и разбивается на кафеле ванной комнаты.
Чёрт…
Опускаюсь, чтобы собрать осколки. Один из них впивается в кожу. Снова начинаю плакать.
— Ди? Маленькая, всё в порядке? — раздаётся голос за дверью. — Я слышал подозрительный звон.
Хан сегодня внимательнее, чем всегда. Мгновенно распахивает дверь ванной, оценивает обстановку.
— Стой. Я тебя заберу.
— Это мелочи, — шмыгаю носом.
— Осколки опасны. Давай сюда, ко мне, — осторожно обходит их и вытаскивает стёклышко из пальца.
Мягко обхватывает палец губами, слизнув кровь. Улыбаюсь сквозь слёзы.
— Вообще-то это я должна порхать возле раненого героя, — трогаю края повязки на лбу любимого.
— Прекрати. Ты же беременяшка…
Хан выводит меня из комнаты и ловко сметает осколки.
— Это был мой любимый крем.
— Новый купим.
— Вдруг это к беде?!
— Ну, ты опять? — устало вздыхает. — Нет, не к беде. Все беды мы уже отвели.
Обнимаю Хана и увлекаю его в нашу спальню, забираясь на кровать. Любимый ложится рядом, обнимает трогательно.
— Всё пошло не так, как я запланировала. Я так тщательно готовилась к свадьбе, представила всё до мелочей…
— Это жизнь, крошка. Её невозможно распланировать. Да и разве так интересно жить? Скажи, я был в твоих планах?
Смеюсь.
— Ой, нет, конечно! Тебя не было. Когда ты появился на пороге нашего с папой дома, я лишь мечтала от тебя избавиться!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Представь, если бы у тебя вышло осуществить задуманное? — предлагает Хан.
Я пытаюсь представить, что было бы в таком случае, но у меня не получается ровным счётом ничего.
— Не могу представить свою жизнь без тебя. Не получается, — признаюсь. — Наверное, я сегодня побила все рекорды?
— По капризам? — догадывается Хан.
Киваю.
— У тебя стресс. Ты просто переживаешь. К тому же потом ты хорошо извиняешься за свои капризы, — подмигивает и двигает языком за щекой.
— Пошляк! — смеюсь.
— Иди ко мне, поцелую.
— Всего лишь поцелуешь?
— Хотел бы большего, — признаётся, жадно разглядывая мой полупрозрачный пеньюар.
Соски мгновенно отзываются на плотоядный мужской взгляд. Немедленно становятся тугими и натягивают ткань.
Запускаю руки под сорочки и стягиваю с себя трусики, отбросив их в сторону. Медленно опускаю руку на грудь, лаская себя.
Темирхан начинает дышать тяжелее. Не нужно гадать, что творится в его трусах — мгновенный стояк. Так и хочется запустить руку под ткань, освободить большой, потяжелевший член. Сжать пальцами и провести по всей длине, обвести все, до единой, бугристые вены.
Фантазия мгновенно отзывается пульсациями в каждой клеточке…
Свожу бёдра плотнее. Так плотно, что сладкая дрожь предвкушения сотрясает тело.
Между ног горячим телом наливается желание.
Облизываю пересохшие губы.
— Ах ты провокаторша мелкая! Давай сюда свою попку… — требует Темирхан, разворачивая меня к себе спиной.
Его сильные руки мгновенно придают моему телу нужную позу. В аккурат между ягодиц упирается большой мужской член, трётся. Вынуждает прогнуться совсем уж пошло, подставляясь.
— Какая же ты мокрая для меня. Просто чудо… — водит пальцами по увлажнённым складкам, дразня меня.
Вторая рука Хана надёжно удерживает меня за бедро. Член трётся между ягодиц, вверх и вниз, задевая складочки. Я начинаю постанывать громче и громче, желая получить его как можно быстрее.
Глубоко в себе.
Но Хан медлит.
Капризно двигаю бёдрами и сама насаживаюсь влажной дырочкой на толстую головку члена. Прижимаюсь плотнее, чтобы он вошёл на всю длину, и выдыхаю громкое довольное:
— Да-а-а-а!
— Сладкая. Тугая. Скучала?
— Очень…
Сейчас всё ощущается острее. Возможно, от мысли, что я могла потерять своего мужчину, не хочется терять ни минуты!
Темирхан располагается поудобнее, лёжа на боку. Пропускает одну руку под моим телом и освобождает тяжёлую грудь. Горячо дышит в шею, перекатывая тугие соски.
Пока он только распаляет меня, я двигаю бёдрами. Сама насаживаюсь.
— Нетерпеливая моя. Я лишь хотел подразнить тебя.
— Подразнить? Мало. Придётся тебе меня трахнуть, — говорю возбуждённо и сжимаюсь плотным кольцом вокруг его члена.
Откровенные разговорчики во время секса заводят. Не первый раз говорю с любимым так, но эффект всегда крышесносный.
Я чувствую, как он Темирхан фиксирует меня и начинает двигаться жёстче и быстрее, разнузданнее.
Хват руки на груди становится безжалостным, а вторая рука настойчиво отводит бедро в сторону, раскрывая меня. Через миг пальцы Хана начинают танцевать на клиторе, добавляя огня в наш и без того жаркий секс.
Он вколачивается в меня сзади, на большой скорости. Под громкие пошлые звуки мокрых тел.
По венам будто струится обжигающая лава, заменившая кровь. Огненный, стремительный поток жарки ураганом проносится по всему телу. Разжигает жаркие пульсации глубоко внутри. Не только там, где член Темирхана движется со скоростью отбойного молотка. Не только под шершавыми подушечками его пальцев, искусных в ласке.
— Ещё! Ещё… Я сейчас…
— Кончай, — приказывает. — Вместе хочу… Давай!
