А фамилия «Черток» обыгрывалась и в песне «Переворот в мозгах из края в край…» (1970): «Известный черт с фамилией Черток…»232. Причем если в черновиках «Лекции о международном положении» герой-рассказчик слушал «Голос Израиля» и по нему «поймал» рассказ Мишки Шифмана, то в песне 1972 года сам Мишка слушал «Голос Израиля»: «Мишка также сообщил / По дороге в Мневники: / “Голду Меир я словил / В радиоприемнике”», — что лишний раз говорит об их взаимозаменяемости.
А совет Высоцкого Семену Чертоку «Беги отсюда» в том же 1979 году будет реализован в черновиках «Лекции о международном положении»: «Ах, что ты медлишь, бабушка, / Всего три тыщи миль, — / Бери билет, Рахиль, — /Ив Израиль!»233 Да и сам герой-рассказчик намеревается «бежать» в Израиль: «Сбегу, ведь Бегин[2815] [2816] [2817] [2818] [2819] тоже бегал, — / Он у нас сидел. / Придет ему предел, / И я — у дел!»235.
Теперь вернемся еще раз к строкам «Сижу на нарах я, жду передачу я, / Приемничек сосед соорудил».
Соседа, который «соорудил приемничек», звали Руслан Халилов: «…Руслан Халилов — мой сосед по камере, — / Там Мао делать нечего вообще!».
На примере Руслана Халилова мы можем снова убедиться в том, что он наделен чертами героя-рассказчика, который, в свою очередь, является авторской маской.
В черновиках «Лекции» есть прямое указание на автобиографичность данного персонажа: «Сидит Руслан и сыплет афоризмами — / Кумир Марин, Галин и Аграфен, — / Куда там вместе с их гегемонизмами / Дэн Сяопин и сам Хуа Гофен!» /5; 546/.
Почему он «кумир Марин» — догадается даже ленивый: женой Высоцкого была Марина Влади. Почему «кумир Галин» — можно понять, прочитав стихотворение «Мы с мастером по велоспорту Галею…» (<ноябрь — декабрь> 1979236), где супруга лирического героя носит имя Галина: «Она к тому же всё же — мне жена, / Но кукиш тычет в рожу мне же: на, — / Мол, ты блюди квартиру, / Мол, я ездой по миру / Избалована и изнежена. <.. > Так отгуляй же, Галя, за двоих — / Ну их совсем — врунов или лгуних! / Вовсю педаля, Галя, / Не прозевай Пигаля, — / Потом расскажешь, как там что у них!», — так же как и в «Аэрофлоте», написанном примерно в одно время с «Лекцией», и с упоминанием того же Пляс Пигаля, поскольку Марина Влади живет во Франции: «На Пикадилли я побыть бы рад, / Предупредили, правда, что разврат, / Но я б глядел от туфля до колена. / Как жить без Пляс Пигаля, / Куда супруга Галя / Наведаться просила непременно?» /5; 558/. Причем в стихотворении «Мы с мастером по велоспорту Галею…» герой занимается автомобильным спортом, что опять же соотносится с реальными увлечениями самого Высоцкого: «Сам, впрочем, занимаюсь авторалли я, / Гоняю “Иж” — и бел, и сер, и беж».
Но почему же «супруга Галя», если под ней выведена Марина Влади, названа «мастером по велоспорту»? «Я занимаюсь спортом до сих пор. Теперь уже только катаюсь на велосипеде, но каждый день»237.
Вместе с тем образ «супруги Гали» не сводится исключительно к Марине Влади, а является собирательным образом жены лирического героя, поскольку находит аналогию, например, в песне «Она была в Париже» (1966): «Но что ей до меня…» = «Но кукиш тычет в рожу мне же: на…»238; «…она уже в Иране <…> а завтра будет в Осле» = «Но Галя — то в Перу, то в Португалию», «Куда мне до нее — она была в Париже» = «Значит, завтра в Париж, говоришь?» (сравним еще с песней «Граждане, ах, сколько ж я не пел…», 1980: «Некому: жена — в Париже, все дружки — сидят»).
Поэтому и авторский комментарий к песне «Она была в Париже»: «Эта песня посвящена одной женщине — ну просто любой женщине, которая часто ездит в заграничные командировки, а он не ездит…»[2820] [2821], — напоминает концовку песни «Мы с мастером по велоспорту Галею…»: «А я пока не еду никуда»?40.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Таким образом, возлюбленная лирического героя из песни «Она была в Париже» стала, наконец, его женой, но характер ее ничуть не изменился: она по-прежнему разъезжает по миру, не обращая внимания на своего невыездного супруга.
И поскольку эта самая Галя говорит лирическому герою: «Мол, я ездой по миру / Избалована и изнежена», — в песне «Про любовь в каменном веке» (1969) он заявит своей жене: «Разбаловалась ты в матриархат!» (здесь — матриархат, а в комментариях к песне «Она была в Париже» Высоцкий говорил, что она «направлена против излишней эмансипации женщин»24!).
Сложнее всего понять, почему Руслан Халилов назван «кумиром Аграфен». Однако если вспомнить «Серенаду Соловья-Разбойника» (1974), то всё встанет на свои места: «Ты отвечай мне прямо-откровенно — / Разбойничью душу не трави!.. / О, выйди, выйди, выйди, Аграфена, / Послушать серенаду о любви!».
В большинстве произведений Высоцкого нечисть является олицетворением власти, однако не бывает правил без исключений. Так и здесь — в образе Соловья-разбойника (а также Лешего в «Лукоморье» и в «Сказке о том, как лесная нечисть приехала в город»; с. 996) автор вывел самого себя, поскольку этот образ в полной мере соответствовал его собственной натуре, и поэтому неслучайно через год появится «Разбойничья песня».
Более того, он планировал сыграть роль Соловья-разбойника в фильме «Иван да Марья» и написал туда аж четырнадцать песен, но в фильм вошла только половина, да и то в виде отдельных фрагментов и на чужую музыку: «Так тебя я люблю, что ночами не сплю, / Сохну с горя у всех на виду. / Вон и голос сорвал — и хриплю, и сиплю. / Ох, я дров нарублю — я себя погублю, — / Но тебя украду, уведу!».
Кто скажет, что это не автопортрет Высоцкого?! Тем более что украсть свою возлюбленную он намеревался еще в «Лирической песне» (1970): «Украду, если кража тебе по душе». А «дров нарубил» он в черновиках песни «Лечь на дно» (1965): «Ох, как мне худо, ох, нашумел я, / Ох, натворил я, дров наломал!» /1; 442/ (и будет собираться сделать это в «Гербарии»: «Ох, заварю я кашицу!»; АР-3-18); в «Случае на шахте» (1967): «А вот сегодня наломал, как видно, дров»; и в «Путешествии в прошлое» (1967): «Выбил окна и дверь / И балкон уронил».
Кстати, в черновиках «Серенады Соловья-разбойника» у строки «Сохну с горя у всех на виду» имеется вариант, еще больше сближающий героя песни с автором: «Всё с гит<ар>ой брожу на виду» (АР-11-158).
Приведем дополнительные доказательства автобиографичности Соловья-разбойника. Реплика этого персонажа: «Сутки кряду могу [петь] до упаду, / Если муза меня посетит», — вызывает в памяти слова самого Высоцкого: «Я хочу вам сказать, тоже откровенно, я ведь могу петь сутками, что я и делаю, и друзьям своим, и вообще я никогда не устаю»[2822] [2823] [2824] [2825]. Чуть раньше он оставил такую запись в гостевом альбоме: «Я мог бы петь у Вас дня 3 — / Гостеприимен Ваш ВНИИФТРИ!»243, - что, в свою очередь, напоминает стихотворение 1976 года: «Все беды — болтовня. / Я, струнами звеня, / Пою подряд три дня — / Послушайте меня!» («Живу я в лучшем из миров…»).
Первая жена Высоцкого Иза Жукова вспоминала о том, как Высоцкий организовал их свадьбу в 1960 году: «И когда я пришла за ним в кафе, он мне сказал: “Изуль, я всех пригласил”. — “Кого всех?” — “А я не помню”»244. Такая же ситуация возникнет в «Серенаде Соловья-разбойника», где речь вновь пойдет о свадьбе: «Всех дружков приведу на поклон. <.. > Нам ребята на свадьбу дадут по рублю».
